Чехов. книга 9. Старое зеркало - Гоблин MeXXanik
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я отправила букет от твоего имени около часа назад, — отозвалась женщина. — На всякий случай попросила добавить открытку с котиками — я заметила, что Арина неравнодушна к пушистикам.
— С котиками... — повторил я с усмешкой.
— Все их любят! — продолжила призрачная дама. — А уж порядочные женщины и вовсе. И несмотря на юный возраст, наша Арина рискует вырасти именно такой женщиной. Но мне было бы легче, если бы ты пояснил, какая кошка между вами пробежала?
— Белая, — ответил я рассеянно. А потом махнул рукой и пояснил: — Кажется, я что-то не так сделал.
Виноградова встала напротив меня и скрестила на груди руки:
— Дай угадаю: ты оттолкнул девушку, когда она к тебе потянулась?
— Все куда хуже...
— Только не говори, что ты ляпнул, что между вами ничего не может быть, потому что вы вместе работаете?! — возмутилась Виноградова.
— Я ее поцеловал, — признался я.
— А ты не так безнадежен, как я думала, — неожиданно улыбнулась женщина. — Я уже начала беспокоиться, что тебя будут интересовать только актрисы и певички. Надеюсь, что после этого ты не наговорил ничего дурацкого? О том, что жалеешь о порыве и прочую муру?
— Да я просто не успел сказать ничего глупого! — честно признался я. — Кажется, это она пожалела о порыве.
Любовь Федоровна с улыбкой фыркнула и уселась на подоконнике:
— Какие глупости! Ты ничего не понимаешь в девушках.
— Естественно, — не стал спорить я. — Куда уж мне.
— Я осознаю, что некий опыт у тебя есть, — Любовь Федоровна покачивала туфельку на пальцах ноги. — Быть может, не такой богатый, как у некоторых юношей твоего возраста. Но и ты — не бешеный огневик или безмозглый воздушник! Полагаю, что темная сила развивалась в тебе иначе, чем в твоих одногодках. И не толкала на глупости. Ты проявляешь степенность там, где другие горят и творят всякое непотребство. С одной стороны — это хорошо. Но с другой — тебе тоже надо иногда творить безумства. Это помогает ощущать себя живым, поверь!
— Вы в подобном знаете толк, — без тени улыбки произнес я.
— Знаю. Пусть я не провела в своем живом теле слишком много лет, но я прожила каждый день феерично! Мне есть, о чем жалеть, есть, о чем скучать... Поверь, существуют вещи, которые стоит творить только для того, чтобы потом краснеть при воспоминаниях о них. А не жалеть о том, что не решился их сотворить.
— Вы о много сожалеете? — уточнил я.
— Я не успела сделать все, чего хотела, это правда... — грустно усмехнулась женщина. — Но я не упускала шанса и горела каждый день. Представляешь — я умерла так давно, а про Виноградову до сих пор слагают легенды.
— Я думал, это так работает ваш талант создавать слухи.
— Про себя я их не распускаю! Потому многие уверены, что тут топором зарубили некую старушку. И я не возражаю, чтобы так считали и дальше.
Я хотел было спросить о ране на ее лбу — она-то как раз и выглядела как след от удара топора — однако вовремя прикусил язык, чтобы не испортить момент.
— Я не знаю, что произошло между тобой и Ариной. Но вы оба можете упустить момент. Ты — вовсе не холодный парень, который способен своим рационализмом остудить лимонад в жаркий полдень. А она — не скромница, какой хочет казаться.
— Неужели?!
— Ты не видел, какими взглядами Арина Родионовна провожает тебя в окне? Как она ловит твои слова и улыбается, слыша твой голос... Как иногда она садится в твое кресло, когда ты уезжаешь по делам и щурится, словно кошка, ощущая от кожаной обивки аромат твоего парфюма...
— В самом деле? — вырвалось у меня.
Женщина покачала головой.
— К бесам цветы! Тебе стоит поехать к ней и поговорить.
Я потер ладонями лицо:
— О чем? Я же не могу предложить ей...
— А что ты готов ей предложить? — прищурилась Любовь Федоровна. — Очевидно, что она девушка из высокородной семьи, иначе ее не пригласили бы в загородную резиденцию императора. Ты знаком с ее родителями?
— Оказался им представлен, когда отец был ранен.
— Ранен? — Виноградова вскочила на ноги и замерцала. — Ты не рассказывал! Что случилось?
— Он вступил в бой с врагами империи, — я ловко обошел клятву и не солгал.
— А куда смотрели кустодии? Там ведь была целая толпа этих страшных вояк. Почему...
— Мой отец — начальник охранки. И никогда бы не стал прятаться за спинами других людей.
— Насколько все было страшно? — женщина показалась бледнее обычного.
— Он стал Легендой.
— Искупитель... — женщина прикрыла рот ладонью. — Это было так близко к смерти...
Я удивился тому, что в комнате потеплело. Даже оглянулся, убеждаясь, что обогреватель случайно не включился.
