С любовью, Рома (СИ) - Евстигнеева Алиса

Здесь царил погром. Изнывая от тревог и скуки — а делать дома в четырёх стенах было особо нечего, — я решила занять себя уборкой, вывалив все вещи из шкафа и стола в центр комнаты. Правда, перед этим я ещё ухитрилась сдвинуть диван, чтобы помыть под ним пол, но вот вернуть его на место теперь никак не выходило.       

Аккуратно складывая вещи, предварительно отсортировав их на нужные и не очень, я старалась заниматься делом и не думать о двух парнях, что так бесцеремонно сейчас шарились на нашей кухне. Как ни странно, но особого стыда в их присутствии я не испытывала. Нет, я не воспринимала помощь Стаса как что-то должное, но и жалости с его стороны я не чувствовала. Будто бы для него это было чем-то само собой разумеющимся. 

А вот Дамир немного меня пугал. Было в его взгляде что-то такое, словно он видел нас всех насквозь. Видел и принимал. Согласитесь, это было крайне странно для семнадцатилетнего парня.

Стас зашёл в мою комнату минут через десять, когда основной погром был устранён, и теперь я пыжилась поставить диван на место, но мешал ковёр, который собрался в ком, а приподнять боковушку дивана у меня не хватало сил. 

— Помочь? — усмехнулся Чернов, скрестив руки на груди и оперевшись спиной о дверной косяк. 

— Я сама, — гордо пропыхтела в ответ, всё так же корячась с дурацкой софой. Рывок, ещё один, и ещё… В итоге я стояла уже красная и злая, пока Стас не покрутил пальцем у виска и не велел мне:

— Отойди в сторону.

— Да пошёл ты… 

Он и пошёл, в мою сторону, легко потеснив меня. 

Диван с ковром в считанные мгновения встали на свои места.

На что я лишь хмыкнула и подобрала с пола старую упаковку красок, которая как-то завалилась за диван, пока тот стоял посреди комнаты. Стараясь игнорировать непрошенного гостя, принялась скручивать крышки баночек, проверяя, насколько краски засохли.

— Ты всегда такая независимая? — нарушил тишину Стас.

— Нормальная я, — огрызнулась в полсилы. 

— У тебя какие-то проблемы с принятием помощи.

— Может быть, всё дело в том, что я о ней не просила?

— Ну да, было бы лучше, если бы ты со своей кошкой тут загибалась.

— Я не загибалась.

— Ни разу, — съязвил он. — У тебя было ещё варенье, как я мог забыть.

— Не смей, — уже не на шутку разозлилась. Наверное, это было у них семейное — бесить меня. — Не смей лезть в мою жизнь! Со своей разберись!

— А с моей-то что не так?!

— А то, что от хорошей жизни с сигаретами по подворотням не прячутся. 

— Да, тут ты права, мне просто нравится заглядывать в чужие окна — вдруг чья-то голодная кошка решит свалиться мне на голову.

— Я же просила! — разобиделась и взмахнула в его сторону рукой, в которой была зажата банка с чёрной краской. К сожалению, это оказался тот единственный цвет, что никак не желал засыхать, и чёрные брызги полетели прямо на светлую футболку Стаса с логотипом «cK». — Блин! — тут же запищала я, роняя краску на пол. 

Чернов замер на месте подняв руки кверху, будто готовясь к расстрелу.

— Я застираю, — засуетилась вокруг него.

— Да ладно тебе, это мелочи, — попытался отмахнуться он, но я уже стаскивала с него футболку, бестолково повторяя:

— Она же дороже, чем весь наш дом. Нет-нет, я застираю.

Он неожиданно не стал возражать, и я засеменила в ванную, боясь даже представить, сколько может стоить сия футболка.

Интересно, насколько хозяйственное мыло и Кельвин Кляйн совместимы? Я бездумно запихала футболку под струю холодной воды. Чёрная краска тут же начала расползаться по светлой ткани.

— Да не кипишуй ты, — велел Стас, последовавший за мной в ванную. — Если что — выкинем.

— Ха! — истерично фыркнула я. 

Старший брат Ромы вдруг поймал меня за руку и настоятельно попросил:

— Малая, ну правда, успокойся, это такие мелочи. Как там было в рекламе? Главное не вещи.

Как ни странно, но это помогло. Я выдохнула и медленно подняла голову на Стаса. Он как раз почесал обнаженный торс, ничуть не смущаясь своего полуголого вида. Впрочем, меня это тоже волновало мало.

— А где Дамир?

— В магазин пошёл. Сначала отчитал меня, что я ни черта не смыслю в продуктах первой необходимости, а потом забрал всю мою наличку и свалил. Хотя, клянусь, у него своих денег поболе моих будет.

Было что-то забавное в отношениях этих двоих. Как если бы они были женаты уже не один десяток лет.

— Почему вы мне помогаете?

Чернов неоднозначно повёл плечом. 

— Будем считать, что грехи замаливаем.

— И много их у вас?

— Думаю, что на всех немало наберётся.

Я понимающе кивнула головой и принялась за дело в тщетных попытках отстирать брендовую футболку.

В дверь постучали, Чернов наигранно вздохнул и отчитался:

— Ладно, пойду, что ли, впущу этого фигова узурпатора чужой налички. Вот увидишь, он там купил скучные морковку и лук и никакой колы или пиццы.

Улыбнулась. 

Не знаю, какими у них были родители, но дети у них получались весёлые.

Краска отстирывалась плохо, больше размазываясь по футболке, но я уже не сильно переживала из-за этого. Даже рискнула прислушаться к перепалке Стаса с Дамиром, чьи голоса доносились из коридора. И каково же было моё удивление, когда голос Дамира оказался совсем не его.

***

Рома

После школы папа собрал нас всех в новенькой квартире, расположенной в недавно построенном недалеко от нас жилом комплексе.

— А как же московский дом? — тут же напрягся я, сообразив, куда мы пришли.

— А дом мы продаём.

Я нахмурился, с недоверием оглядевшись по сторонам. Братья бродили меж голых стен, не выказывая особых эмоций, а я вот занервничал, вдруг совершенно точно поняв одно: в Москву мы больше не вернёмся. Догадка меня возмутила.

— То есть ты переезжаешь сюда?! — отказывался я верить своим ушам.

— Да, — натянуто улыбнулся он, — я хочу быть рядом с вами.

По ходу дела, отец сам был не в восторге от своего решения, отчего стало совсем дурно. В самом его желании находиться с нами в одном географическом пространстве не было ничего странного. Но вот его отъезд из столицы означал лишь одно: он отчаялся вернуть туда нас, а, значит, с мамой у них было уже без шансов.

— Ремонт вместе делать будем, — тем временем продолжал родитель. 

От этих слов мы с братьями знатно прифигели. Раньше такой фигнёй нам заниматься не приходилось. Не, я помню слабые отцовские попытки научить нас вбивать гвозди или вкручивать шурупы, но последний десяток лет на это у него попросту не находилось времени. И только Кир оживился:

— Круто! — с восторгом выдохнул мелкий, как если бы всё происходящее было одним большим приключением.

А я окончательно скис, понимая, что обратного пути уже не будет и в этом городе мы, видимо, навсегда.

— Только не говори, что своими руками, — разозлился я. — Мы что, нищие…

Договорить не дал Стас, поймавший меня за плечо и накрывший мой рот ладонью. 

— Мы согласны, — тут же вступил в игру Дамир, как обычно подхватывая волну брата. На что я только и смог, что скрипнуть зубами в попытке укусить Стаса, но вовремя вспомнил, что непонятно, когда эта сволочь мыла руки. 

Они ещё не понимали, что это начало… конца.

***

Понадобилась пара дней, чтобы оклематься от страшной догадки — наша семья больше не будет прежней.

Мысль была непростой и изматывающей, особенно на фоне того, что все остальные старались делать вид, что всё хорошо. Улыбались, болтали о какой-то фигне и готовили «сюрприз для мамы», фантазируя, что вот эта огромная квартира для неё, а не потому что отец расписался в собственном бессилии. 

Нет, мне не улыбалось и дальше жить в нашей двушке, каждое утро устраивая разборки со Стасом из-за очереди в ванную, но и признать, что между родителями всё плохо, я не мог. Хотя особого выбора у меня не было.

— Они сами разберутся, — ругался Стас, чувствуя, что где-то внутри меня зреет напряжение, готовящее в скором времени принять форму ядерного гриба.