За борт! - Ингрид Нолль

— Лучше, чем вчера, — ответила Амалия. — Танцоры и певцы а капелла подружились и организовали настоящую банду. Кроме двух девушек из ансамбля и меня, там одни мужики; можешь представить, как они за мной ухаживали.

— А сколько было с другого берега?

— В этих словах я слышу нотки занудства и чего-то типа упрека. Кроме двух, думаю, все остальные гетеросексуалы, а гомосексуальный танцор, между прочим, — самый милый из всех. Так как он не говорит по-английски, ему приходится шутить с помощью пантомимы. Со смеху умереть можно! Жаль, что труппа фламенко должна сойти с корабля, но мы уже отметили прощание, было здорово. Я все сфотографировала, хочешь посмотреть? Мы все по очереди позировали с оранжевым спасательным кругом, на котором написано «Теплоход „Рена“».

— В другой раз. Ты звонила Уве?

— Он сам позвонил. Прикинь, он возил бабушку за покупками!

— Я поражена. В огороде полно овощей, мы оставили ей много других продуктов. К тому же она не любит мужчин — за исключением, разумеется, своих чудесных сыновей.

— С бабушкой все в порядке, разве что парочка причуд. Впрочем, Уве это сделал только ради того, чтобы был повод снова подкатиться ко мне. Мама, ты вообще слушаешь? Ты как-то изменилась! Не господин ли Герд Дорнфельд — причина, по которой ты ни о чем не в состоянии думать? Позволь напомнить, что он женат.

— Прекрати нести ерунду. Корабль вот-вот отчалит. Может, выйдем на палубу?

— Для этого тебе неплохо бы надеть туфли. Боже, что с твоими ногами! Мне потребуются все мои скромные познания в медицине… Но куда подевался пластырь? Он лежал в моем ящике.

— Я его одолжила, — скупо ответила Эллен и сунула ноги в тряпичные шлепанцы. — Ну, ты идешь, наконец?!

На палубе Эллен тотчас попала в лапы Валерии и Ансгара, а Амалия пошла искать своих знакомых певцов. Втайне Эллен намеревалась разыскать Герда, но это нужно было делать так, чтобы не давать повода для сплетен.

— Ты читала бортовую газету? — спросил Ансгар. — Из сибирского цирка сбежали барсук, обезьяна и попугай, потому что из-за продолжительных дождей впали в состояние депрессии. Даже в самых удаленных уголках планеты люди постепенно начинают обращать внимание на психические заболевания прирученных животных.

— Как вам понравилось в зоопарке? — вежливо полюбопытствовала Эллен. — Удивляюсь, что даже в отпуске вы не забываете о своей профессии. Меня и на аркане не затащишь смотреть, как работает адресный стол в Испании!

— Естественно, мы смотрим на зверей в зоопарке не так, как дилетанты, — сказала Валерия. — Практически все животные сильно страдают от психических нарушений, особенно Pongo pygmaeus — бесконечно несчастный борнейский орангутан, который меня по-настоящему потряс. Между прочим, твоя подруга Ортруд тоже не осталась равнодушной. Должна сказать, что она весьма талантливый наблюдатель. Сразу видно, что она человек с хорошо развитым зрительным восприятием. Она даже сделала наброски, не то что другие, которые только и умеют, что щелкать фотоаппаратами.

— Да-да, — сказала Эллен, — еще бы она этого не умела, ведь она дизайнер по интерьерам.

Вот только она отнюдь не моя подруга, подумала она и с раздражением повернулась в сторону, откуда неслись оглушительные звуки духового оркестра — концерт входил в обязательную программу прощания с портом. Она выследила Герда палубой выше, где он беседовал с одним из всегда дружелюбных филиппинцев. Отделавшись от психиатров объяснением, что с верхней точки-де открывается лучший вид, она прямиком поспешила туда, где только что его видела. Случайно ей на глаза попались стоявшие на причальной стенке танцоры. Они бурно махали руками.

— А что, если нам завтра в Марселе опять… — начала она с ходу, не успев отдышаться, но только сейчас заметила Ортруд, которая расположилась рядом на шезлонге.

Герд не успел отреагировать, зато подключилась его жена:

— Мой муж как раз наводил справки у ничего не знающего матроса, какова длина теплохода «Рена». У Герда всегда только одно на уме — цифры, которые он заставляет себя записывать в книжицу. Вдобавок он ни слова не знает на иностранных языках; подозреваю, что он не смог бы даже самостоятельно заказать буйабес. Может, мне стоит тебя поводить по Марселю?

Перепуганная Эллен представила себе эту картину. Только этого не хватало! Но на всякий случай предупредила:

— Возможно, завтра я вообще никуда не пойду. После вчерашнего болят ноги. Кроме того, мне нужно срочно надписать открытки.

Она отметила, что Герд одним ухом слушал, что она говорит, но продолжал общаться с филиппинцем на ломаном английском. В какой-то момент Эллен почувствовала себя лишней, но Ортруд жестом пригласила ее занять ближайший свободный шезлонг.

— В ногах правды нет, особенно если ноги еще и изранены, — сказала она, презрительно оценив тапочки Эллен. — По большому счету, на берегу нет ничего интересного. Сегодня я познакомилась с оригинальной пожилой дамой, на счету которой уже сорок три круиза, что дает право на огромные скидки. Но ей они вряд ли нужны, так как она, по всей видимости, безумно богата. Пять раз была замужем, три раза разведена, двое мужей умерли, и с каждым новым замужеством ее богатство только возрастало. Договорились, что я при случае оформлю ей плюшевый будуар, поскольку у нее безнадежно испорченный вкус. Здесь есть люди, будто из американского китчевого фильма!

— Ты могла бы мне ее показать? — непроизвольно вырвалось у Эллен.

— Ты сможешь ее увидеть за ужином. Это существо — получеловек-полумумия — сидит позади нас за большим столом рядом с моими собачьими друзьями. Чаще всего она одета в черный бархат, на голове — павлинье перо, а на шее — какое-нибудь непропорционально большое украшение. Любит постукивать по бокалу мундштуком из слоновой кости. Ко мне обращается «деточка», а к официанту — «дорогуша»! Мы столкнулись в бутике, тебе там тоже надо непременно побывать. Шикарные вещи, и все duty free. Я с удовольствием составлю тебе компанию и подскажу в случае чего.

Позаимствованное у невестки летнее платье в горошек, надетое на Эллен в тот день, определенно нельзя было назвать дешевым, однако в глазах Ортруд оно не могло рассчитывать на пощаду.

Эллен радостно ожидала торжественный ужин, посвященный морю. После дуэта из быстро обжаренных в масле на сильном огне гребешков и гигантских креветок все заказали филе окуня с мангольдом и картофельными жемчужинами. Амалия настроилась на десерт — припущенные груши в шоколадном соусе. И легкомысленно проговорилась, что в компании с ее любимыми артистами собирается посидеть в баре.

— Присоединяюсь! — тут же отреагировала Ортруд. — После такой обильной еды нужно что-нибудь пропустить.

С этими словами она вышла перекурить. Пользуясь моментом, Амалия тоже куда-то заторопилась. Герд с Эллен задержались за столом, выпили еще по эспрессо и попробовали крошечные конфетки с начинкой, горой насыпанные на ступенчатую подставку.

— Не понимаю, как могут артисты с их чувствительными голосами ходить в прокуренные бары, — поделился Герд. — И твоя дочь по натуре — скорее дитя природы, которая должна, по идее, стремиться на свежий воздух, под солнце.

Эллен почувствовала, что это ее шанс:

— В приятной компании кто не готов поступиться принципами. К сожалению, мне сейчас тоже не помешал бы пластырь. Я незаметно под столом сняла туфли, потому что очень болят ноги. Ты не мог бы вернуть мне коробочку с пластырем?

— Твое желание для меня приказ. Я мигом, — ответил Герд и готов был вскочить с места, но Эллен удержала его за пояс.

Здесь за обеденным столом она все равно не станет заниматься самолечением, поэтому пусть спокойно допьет свой кофе, а потом занесет пластырь в каюту. Ни проницательным кивком, ни заговорщической улыбкой Герд не выдал предвкушения радости, но лишь произнес:

— Разумеется!

Прошло больше часа. Все это время одетая в ночную сорочку Эллен дожидалась появления Герда. Она уже была готова поверить, что он забыл про свое обещание, но в этот момент в дверь постучали. Она поспешила открыть, взяла у него из руки пластырь и обняла:

— Как мило с твоей стороны. За это полагается поцелуй!

К сожалению, момент не получил дальнейшего развития, как в прошлый раз. Когда Эллен начала расстегивать рубашку, Герд смущенно отстранился:

— Не надо, в любой момент кто-нибудь может войти. В таких условиях я не смогу расслабиться, ты должна понять.

Она тотчас от него отстранилась. И, словно в подтверждение его опасений, зазвонил телефон. Эллен ни за что не подняла бы трубку, если бы в подсознании не сидела тревога о матери. В самом худшем случае это мог быть санитар, обнаруживший Хильдегард без сознания. Но это оказалась Ортруд.

— Извини, что помешала. Ты случайно не видела Герда? У меня с собой, к сожалению, нет этой идиотской карты, а без нее я не могу попасть в каюту.