За борт! - Ингрид Нолль

— С собаками проблем нет: они перестают вилять хвостом. Даже когда их зовут на прогулку. Или когда их угощают любимым лакомством, или когда собака встречает своего хозяина с работы, — пояснил Ансгар.

— Может, собака просто заболела, у нее ревматизм или что-нибудь еще… — предположила Эллен.

— В отдельных случаях так и есть, и тогда собаку лечат медикаментозно, — компетентно заверил Ансгар. — При хронических болях я бы и сам перестал вилять хвостом, это стопроцентно!

— Без бо-бо и твоя самая ценная штучка стопроцентно перестанет работать! — вставила Валерия, грубо и злорадно при этом захохотав.

К ужасу Эллен, Ансгар вскочил и отвесил жене пощечину. Валерия не удержалась на стуле. В падении она опрокинула со стола сок и еще успела выплеснуть поток брани на непонятном языке. Единственным словом, какое Эллен смогла оттуда вычленить, было «брутальски».

Спустя несколько мгновений Ансгар все же взял себя в руки и попытался отшутиться:

— Она не знает ни слова по-русски, но когда свирепеет, переходит на чужие языки!

Как в хорошо отрепетированном спектакле Валерия тоже в одно мгновение переменилась, стерла бумажной салфеткой следы липкой жидкости со своего леопардового платья и закончила это достойное подмостков интермеццо как ни в чем не бывало, с улыбочкой, заявив, что пора наконец заплатить и трогаться дальше, ведь они еще хотели купить хамон серрано. Точно ли Ансгар обмерил холодильник в каюте?

Всю дорогу Эллен раздумывала, как бы ей получше отделаться от этой ужасной парочки. Может, пойти в туалет и улизнуть через служебный вход?

Но вот они опять приземлились за столиком другого кафе на вытянутой Пласадель-Аюнтамьенто и не спеша попивают оршад — своего рода молоко с миндалем. Эллен обнаружила на площади цветочный рынок, но ее никто из спутников не поддержал, никого не заинтересовали красные розы. Изначально Эллен намеревалась посетить рекомендованный Гердом «Меркадо сентраль», знаменитый торговый пассаж, богато декорированный azulejos[20] (там, кстати, Валерия совершенно точно могла бы найти самый лучший серрано). Однако убедилась, что собачьи лекари явно предпочитали расслабленно сидеть под солнцезащитным козырьком и созерцать разворачивающуюся перед ними пеструю картину жизни.

— Все, что написано в Бедекере, быстро вылетает из головы, — поделился мыслями Ансгар. — В первую очередь цифры: какова длина нефа церкви, высота колокольни, как долго ее строили… Куда интереснее понаблюдать, как испанцы обращаются со своими собаками.

Эллен не заметила на площади ни одного четвероногого, потому решила перевести разговор на другое, единственное, что ее по-настоящему интересовало, и с наигранной непосредственностью спросила:

— Ортруд случайно не посвящала вас в личные тайны?

Валерия задумалась:

— Говорила, что, естественно, чувствует себя несчастной, потому что ее любимый сын не смог с ними поплыть. Наверное, ей сильно не хватает его присутствия.

Про меня с Амалией такого не скажешь, с сожалением подумала Эллен, но тут требуется взаимное притяжение. Впрочем, у Дорнфельдов есть еще дочь, почему они не пригласили ее с собой?

Выдержав длинную паузу, Эллен продолжила расспрашивать своих спутников — на этот раз о том, не случалось ли им заниматься людьми, которые испытывали бы болезненный страх перед животными?

— Ах вот в чем дело! — сразу догадался Ансгар. — Может быть, ты решишься произнести вслух имя засевшего в тебе монстра? Дай-ка я угадаю: пауки, змеи?

— Эти тоже, — разоблачила себя Эллен. — Но хуже всего дело обстоит с серыми грызунами… По-научному это называется музофобией.

Валерия тут была в своей стихии:

— Лучше всего помогает поведенческая терапия. Врач устраивает пациенту конфронтацию с вызывающим страх объектом. С каким животным это лучше проделывать, устанавливается на месте. Вероятно, тут где-нибудь можно приобрести столь обожаемых испанцами монгольских песчанок. Тебе нужно будет привыкнуть дотрагиваться до нее и гладить. Не исключено, что тебе хватит и одного раза для исцеления, и ты никогда больше не станешь истерически вопить и спасаться бегством при виде мыши!

— Нет уж, увольте, — ответила Эллен. — Я не хочу провести свой единственный день в Валенсии в обществе мышей.

И в вашем тоже. Но это она сказала уже про себя, после чего решительно встала и откланялась. Гуляя по городу, она купила почтовых открыток для Клэрхен, Хильдегард и братьев с сестрами. Мысли о родном клане невольно привели к ее неизвестному родителю. А что, если боязнь мышей перешла к ней от него?

17

Согласно круизному расписанию, теплоход «Рена» должен был прибыть в Пальма де Майорка ранним утром. На деле же он вошел в порт ближе к обеду. Рано утром Эллен уже пыталась дозвониться до матери. В виде исключения та слышала телефонный звонок хорошо и брала трубку почти сразу. У нее все прекрасно, заверила Хильдегард, в Германии заметно похолодало, а как погода в Испании?

— Лучше не бывает, тепло и солнечно. А что это за странный звук, похоже, кто-то скребется? — насторожилась Эллен. — Ты не одна, мама?

— Я думаю, она хочет на кухню, — ответила Хильдегард. — Подожди, я открою ей дверь.

— О ком ты говоришь?

— О Пантесилее!

— О царице амазонок? Сколько тщеславия в этом имени! Скажи, ради всего святого, о ком все-таки речь?

— Пенни — маленькая девочка, мне ее передали на время, — расплывчато ответила Хильдегард (ей ли не знать, насколько щепетильной была тема отношений Эллен с миром животных?).

— Я рада, что у тебя есть компания, — свернула тему Эллен, понимая, что дальнейшее обсуждение приведет к нежелательной ссоре.

Вчерашний разговор с Маттиасом ее успокоил: мама хорошо справляется с одиночеством, пусть Эллен не волнуется и не испытывает угрызений совести.

Время до обеда одна молодая и одна до некоторой степени утратившая свежесть дамы целиком посвятили здоровью. Другими словами, Ортруд пригласила Амалию на комплексные и недешевые косметические процедуры. В программе значились римская паровая ванна, аюрведические процедуры и многочисленные косметические сеансы. На Эллен приглашение не распространялось, по-видимому, из-за того, что Амалия обмолвилась, будто ее мать не выносит сауну.

Эллен безуспешно заглянула в библиотеку и другие общественные помещения, наконец, пробежала по всем палубам и обшарила все закоулки, пока не разыскала Герда. Она уже успела выучить, что он больше предпочитал находиться в тени, и поэтому его легче было отыскать не там, куда обычно стекаются солнцепоклонники. Эллен пододвинула второй шезлонг ближе; Герд опустил газету.

— Какие у вас планы на Пальма де Майорку?

— Вполне вероятно, что никаких, — ответил Герд. — Мы знаем этот город как свои пять пальцев. К тому же Ортруд в ходе битвы за красоту совершенно вымоталась и хотела бы прилечь. А у вас?

— Еще не решила, — призналась Эллен и подробно рассказала о неудавшейся прошлой вылазке на берег в сопровождении собачьих психиатров. Амалия, как всегда, предпочитает исследовать города без матери.

Герд заинтересовался последней фразой и попросил объяснить подробнее. Пришлось Эллен поведать ему о событии, случившемся много лет назад. Амалии тогда было четырнадцать. В большой компании школьных подруг она разыскивала отдел музыки и электроники в одном большом супермаркете. Одна из девочек, хихикая, спросила, не мать ли Амалии там сзади? И действительно, Эллен с наушниками на голове самозабвенно подпевала песне и пританцовывала в такт, ритмично вращая задом. Эта картина вызвала у подруг дружный смех, а Эллен в тот же вечер узнала, что дочь пережила самый неприятный момент в жизни.

— С тех пор Амалия стыдится бывать со мной на людях! Либо считает меня молодящейся не по возрасту, либо слишком чопорной, либо несолидной, несговорчивой, потому что я больше знаю, либо же чересчур наивной. Тем временем дочь повзрослела, ей уже двадцать четыре, но, думаю, она примет меня такой, какая я есть, лишь после того, как у нее появятся свои дети.

— И все-таки она отправилась с тобой в путешествие, — возразил Герд. — При этом у нее наверняка есть приятель, который остался дома и который не мог не обидеться на такое бесцеремонное отношение. Или я не прав?

— Ясное дело, у нее есть приятель. А чем занимается ваша дочь?

Наступила долгая пауза. Наконец Герд произнес:

— С Франциской больше не контактируем.

Эллен была окончательно смущена, когда ее спутник достал носовой платок и стал нервно протирать очки для чтения. И зачем только она завела этот разговор! Чтобы перевести беседу на другую тему, она спросила о какой-то пролетавшей мимо водоплавающей птице, явно не чайке. Герду показалось, что это крачка, но и он не был уверен. Внезапно он отложил протертые очки в сторону, галантно взял руку Эллен в свою и очень нежно коснулся губами кончиков пальцев.