Укротитель времени (сборник) - Кейт Лаумер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А что же с Артезией? Вряд ли распространители прохладительных напитков включили ее в свою сферу обслуживания. Таким образом, кока-кола могла появиться здесь только из реального мира, перенесенная сюда концентрацией воли О'Лири. Он уже успел заметить, что, когда воспроизводил такие вещи, как ванна для мытья или платье, его подсознание доходило до самого ближайшего под рукой предмета и хватало его. Между тем мысль о том, что он подсознательно добрался до Дэйд Сити, несколько пугала его. Хотя, с другой стороны, это был какой-то признак рациональности, а не чистое волшебство, как это выглядело вначале. Занимающая Лафайета мысль сводилась к тому, что его несколько озадачил фокус с передвижением предметов с одного места на другое, тех предметов, о которых он и не думал в общей канве размышлений. Но тогда получается, что Артезия тоже существовала на самом деле! А если это так, то где же она находится? О'Лири отложил пока этот вопрос.
Спустя десять минут, посвежевший, с двумя бутылками засунутыми в карманы про запас, Лафайет снова шагал к своей далекой цели.
День был на исходе, когда он наконец достиг подножья гор. Голые выступы и края разрушенного красноватого камня возвышались над морем песка. Здесь, в тени вздымающихся скал, его обожженное солнцем лицо приятно обдувал прохладный воздух. Лафайет передохнул на плоском выступе, допил последнюю бутылку кока-колы, в двадцатый, наверно, с рассвета раз высыпал песок из башмаков и возобновил свой путь, направляясь теперь к северо-западу вдоль линии выступающей из песка породы. Топать предстояло, по-видимому, еще долго, но здесь, у подножья, это делать было значительно легче. Песок тут был намного плотнее, местами покрыт галькой, было даже несколько участков плоского камня, шагать по ним — одно удовольствие. Если ничто не помешает, то можно успеть до темноты сделать этот переход. А завтра — последний рывок, к убежищу Лода. Что касается воды — то это не проблема, он позаботится о живительном источнике где-нибудь впереди. Постой… А почему бы ему не представить и боевого коня? О'Лири остановился как вкопанный. Почему же эта мысль не пришла ему в голову раньше?
Конечно, будет не просто заставить себя вообразить, что где-нибудь рядом бродит конь, просто так, сам по себе. Животное — это не автомат для кока-колы. Ему нужна вода и пища. Длинный кабель здесь не поможет.
Впрочем, в этих краях, среди множества пещер и укромных мест в горах, как пить дать, может водиться какая-нибудь местная порода лошадей или мулов. Конечно, он найдет его, где-нибудь впереди, на пятачке обнаженной породы, — великолепное выносливое животное, приспособленное к пустыне. Оно будет сильное, с боевым задором, горящими глазами, но и не слишком нервное и пугливое, чтобы можно было подойти к нему…
Прошло два часа. О'Лири миновал четыре участка обнаженной породы. Теперь он шел значительно медленнее. Лошади пока не было видно, но это совсем не означало, как тут же напомнил себе Лафайет, что он не найдет ее в ближайшее время. Он ведь не говорил, на каком конкретно участке появится лошадь — может, на этом, а может, и на следующем, который виднеется в полумиле впереди.
Он продолжал идти. Снова хотелось пить. Надо бы сотворить источник где-нибудь поблизости, но сначала все-таки лошадь. Его обувь была предназначена для верховой езды, а не для пеших прогулок. Песок проникал всюду — за ворог, под ремень — омерзительное ощущение. Вообще идти по пустыне — удовольствия мало, но ведь и для Адоранны, скорее всего, переход будет не очень приятным…
Он дошел до скалы, взмывающей вверх, как нос корабля. Впереди, в сорока — пятидесяти футах, маячил участок вертикального обнажения породы. О'Лири срезал угол, чтобы обойти скалу, и оказался перед ущельем, напоминающем американский каньон, прорезанный в возвышающейся массе камня. Проход! Наконец-то он достиг его!
Лафайет поспешно вышел на дорожку, освещенную лучами заходящего солнца, и устремился в глубь ущелья, оставляя позади себя длинную тень. Солнце, похожее на оранжевый шар над плоским горизонтом, отбрасывало кровавые блики на стены ущелья. Казалось, что песок, устилающий дно ущелья, был вытоптан множеством ног. В последних лучах заходящего солнца четко вырисовывались отпечатки сапог и лошадиных копыт — последнее прибавило О'Лири уверенности в том, что лошадь он все-таки получит. Она проскакала тут совсем недавно — вернее, несколько лошадей Лода и его подручных, и, несомненно, с Адоранной. Были еще и другие отпечатки. Лафайет заметил след, оставленный маленькой ящерицей, еще ряд следов, наподобие кошачьих, а там… погоди, а что это там? О'Лири проследовал взглядом по цепочке следов, оставленных чьими-то лапами. Следы были большие, — невероятно большие трехпалые отпечатки, будто оставленные какой-то гигантской птицей. Вряд ли кто-нибудь слышал о птице, у которой лапы в поперечнике достигали бы ярда? Это, скорей, причуда воображения, игра света на зыбучем песке. Да, а где же лошадь? Он ведь определенно задумал ее еще задолго до перехода…
Впереди раздался пугающий в темноте звук. А вот, наверно, и лошадь! Лафайет остановился, поднял голову и прислушался. Звук повторился — он напоминал цоканье копыт по камню. О'Лири широко улыбнулся и попытался насвистеть мелодию Роя Рогерса, которой он обычно подзывал Триггера. Но губы так пересохли, что вместо свиста получилось какое-то слабое чириканье. Откуда-то сверху из ущелья надвигалась тень.
Что-то гротескно высокое выступило со стороны ущелья из мрака, образованного тенью каменного выступа. Какая-то неясная форма с тонкой шеей и огромным туловищем стояла на высоте пятнадцати футов. Это нечто величаво двигалось на двух массивных лапах и напоминало гигантскую пародию на индюшку в день Благодарения, за исключением того, что колени у нее были согнуты вперед, а голова, повернутая в его сторону, походила на черепашью. Горящие зеленые глаза внимательно следили за Лафайетом. Безгубый рот открылся и издал свистящий звук.
— Это не совсем то, о чем я думал, — произнес О'Лири в пустоту. Кажется, пришла пора спасаться бегством, но ноги словно окаменели и не слушались его. Через подошвы явно ощущалось дрожание почвы при каждом шаге этого чудовища. Оно приближалось, двигаясь с величественной грацией. Относительно небольшие передние конечности были согнуты и прижаты к узкой груди, а огромный выпирающий живот, освещенный последними лучами, отсвечивал розовым цветом.
В пятидесяти футах от О'Лири оно остановилось и пристально посмотрело поверх его головы в даль пустыни. Казалось, что оно обдумывает какую-то серьезную проблему, не имеющую никакого отношения к маленькому созданию, едва доходившему ему до колена и вторгшемуся в его владения. О'Лири по-прежнему смотрел не отрываясь, он словно прирос к земле. Секунды тянулись с агонизирующей медлительностью. Лафайет был уверен: еще мгновение — и игуанодон, а это был именно он, О'Лири узнал его по восхитительным иллюстрациям, которые он недавно видел в книге о динозаврах, так вот, еще мгновение — и это чудовище снова заметит его и вспомнит, с какой целью оно двинулось в этом направлении. О'Лири мысленно нарисовал себе дальнейшую картину: одна его нога свисает из угла ороговевшего рта, а сам он, не до конца проглоченный и всеми уже забытый…
Он остановил полет своей фантазии. Не стоит усугублять надвигающееся несчастье живым воображением. Пока он еще жив. А может и дальше сумеет выкрутиться, если удастся что-нибудь придумать, ну хоть что-нибудь!
Может, вообразить второго ящера и заставить их драться? Пока они будут биться не на жизнь, а на смерть, он успеет куда-нибудь убежать в безопасное место. Слишком рискованно. Эти уроды могут его ненароком раздавить в лепешку во время своего поединка. Может быть, танк? Например, немецкий «Тигр» с большой пушкой восемьдесят восьмого калибра? Нет, это слишком фантастично. А может быть, его чем-нибудь отвлечь? Скажем, стадом великолепных жирных коз, бродящих поблизости? Но, увы, здесь не было никаких коз. Только он и динозавр. Вдруг его осенило — это дракон Лода! Он просто забыл об этом, как о слишком фантастической детали в рассказах о Лоде. Тут он совершил ошибку, впрочем, он их много совершил. Но сейчас нет возможности исправить ее. Что-то надо делать. Ведь не может же он просто так сдаться!
Огромная рептилия зашевелилась и повела головой. О'Лири явственно услышал при движении шеи скрежет чешуйчатой шкуры. Теперь она повернулась, и ее взгляд упал на маленькую фигурку человека. Из ее желудка раздавалось урчание. Чудовище подняло ногу и направилось к О'Лири. Лафайет полез в задний карман брюк и вытащил горсть «поцелуйчиков» из тянучки. Размахнувшись, он запустил ими в морду наступающего монстра. Рот чудовища в мгновение ока раскрылся и заглотил лакомые кусочки. О'Лири развернулся и побежал. Сделав несколько шагов, он оступился, подвернул ногу и упал, растянувшись во всю длину. Гигантская тень накрыла его. Лафайет пытался представить себе Колби Конерз, изо всех сил желая оказаться там. Он предпочел бы лучше утонуть в заливе, чем послужить закуской этой гигантской допотопной ящерице-ядозубу. Но его мозг от шока просто отупел.