Сиротка. Дыхание ветра - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Доброе утро, дорогая! Как ты себя чувствуешь?

Он сразу же убедился в том, что она уже позавтракала, и успокоился, видя, что она удобно устроилась у себя на кровати в теплой комнате.

— Я хорошо себя чувствую, папа, — улыбаясь, ответила она. — Присаживайся, я рада компании, особенно твоей.

— Приятно слышать! — сказал Жослин.

Он пододвинул стул к ночному столику и убрал мешавший Эрмин поднос.

— Полиция обещала провести расследование в отношении этих двоих, — начал он, — но необходимо подать заявление. Я им объяснил, что ты еще не в состоянии передвигаться. А кстати, ты не знаешь, зачем Шарлотте понадобилась наша машина? Они с Симоном отправились в путь на рассвете. Эту парочку мы в конце концов поженим. Лора надумала принести тебе целую кипу журналов и газет. Она подписана на половину всех существующих женских изданий на французском, да и на другие журналы. Сейчас она их подбирает. У тебя не будет времени встать, даже если ты решишь прочитать только десятую долю всего этого. Да это и к лучшему, мы хотим сегодня поухаживать за тобой.

Эрмин охотно уступила бы соблазну побездельничать и позволить другим позаботиться о ней.

«Хорошо было бы прожить хоть денек без всяких проблем, не опасаясь за тех, кого я люблю, — подумала она. — Однако это невозможно».

— Что с тобой? — спросил Жослин. — У тебя такой озабоченный вид.

— Отец, — сказала она совсем тихо, — у меня с субботы не было времени поговорить с тобой, а между тем это просто необходимо. Когда я встретила тебя в Робервале, я упоминала, что у Талы неприятности.

— Не утруждайся, дорогая, Лора мне объяснила, что произошло. Ты сочла нужным поговорить с ней, а я рассчитывал выполнить свое обещание. Но это не важно. Я намерен присматривать за Кионой и Талой.

— И мама не закатила тебе скандал? — удивилась Эрмин.

— Нет, она смирилась перед лицом обстоятельств, — солгал Жослин.

— В таком случае должна тебе сказать, что я послала Шарлотту предупредить Талу, — уточнила она, — и посоветовала ей не говорить правду об истинной цели их поездки.

Отец молчал и только приглаживал дрожащей рукой свои седеющие волосы. Ей это показалось странным. Жослин должен был взволноваться, выдвигать различные предположения, расспрашивать ее, а вместо этого она видела перед собой его напряженное лицо.

— Ты боишься за Киону? — спросила она.

— Конечно, — согласился он. — Даже больше, чем ты думаешь.

Этот ответ озадачил Эрмин, и она быстро сообразила, что ее отцу что-то известно.

— Папа, в чем дело? Ты знаешь этих людей?

— Нет, нет! Боже упаси! Я обещал Тале сохранить секрет, но уже нарушил обещание, я вынужден был все рассказать твоей матери, когда узнал о рождении Кионы. Послушай, всей этой истории, я думаю, лет двадцать пять. Может быть, кто-то другой посчитает иначе, я-то все же мыслю логически, потому думаю, что прав.

— Папа, давай скорее, — попросила его Эрмин. — Ты много говоришь, но при этом ничего еще не сказал! Как это получается, что мама в курсе, а от меня всё скрывают или лгут мне? Видишь, к чему это привело? Я чуть было не погибла вчера вечером.

— Ты права, дорогая. Выслушай меня.

Настала очередь Жослина изложить историю, и он рассказал дочери о несчастье, которое задело Талу физически и душевно.

— Некий золотоискатель, заклятый враг ее мужа Анри Дельбо, угрожая ножом, изнасиловал ее. Это случилось незадолго до того, как мы с Лорой приехали к ним. В то время мне не было никакого дела до этой индианки с суровым и недружелюбным лицом. Твоя мать, которую изнуряла лихорадка, казалось, была на пороге смерти, и мы оставили тебя на крыльце приходской школы. А этот человек продолжал преследовать Талу, и она попросила своего брата Магикана отомстить за ее поруганную честь. Преступник поплатился за свое злодеяние: его убили и похоронили. Это на его могилу, ты, бедная моя девочка, принесла цветы на следующее лето после своего замужества, полагая, что там покоится твой отец. Я уверен, что у этого золотоискателя были родственники — скажем, сын или брат. Вот они-то и жаждут отмщения.

Эрмин словно спустилась с небес на землю. Она чувствовала глубокое сострадание к своей свекрови, понимая теперь причину ее ненависти к белым.

«Но это не помешало ей полюбить папу!» — подумала она.

— Почему же эти люди ждали столько лет, прежде чем решили отомстить? — произнесла она вслух.

— Может быть, они узнали правду только недавно. Я не знаю ни что там случилось, ни почему они столько времени выжидали, — сказал Жослин. — В любом случае нам надо быть предельно осторожными, особенно это касается тебя. Больше не выходи из дома одна, я буду сопровождать тебя. Ты сделала все правильно, чтобы уберечь Киону и Талу, и я тебе за это благодарен.

Эрмин заметила, что на первое место он поставил имя дочери.

— С Кионой ничего не должно случиться! — ответила она. — Отец, она моя сестра и твоя дочь. Никогда не забывай об этом!

В эту минуту без стука вошла Лора и окинула их подозрительным взглядом.

— О чем это вы здесь говорите? Конечно же о Кионе!

Эрмин приготовилась к бою. Какой-то священный огонь придавал ей силы, и на этот раз она решила не подчиняться закону молчания. Она любила мать, но ей было трудно переносить ее неискренность и приступы властолюбия.

— Мама, моя сестра в опасности, — сказала она холодно. — В такой же опасности, какой вчера подвергалась я. Об этом я и говорила сейчас с папой. И если бы ты немножко подумала, то пришла бы точно к такому же выводу, ведь тебе известно все о прошлом Талы. Но как бы то ни было, Киона за эти пять лет никуда не делась. Я три зимы провела с Тошаном на реке Перибонка, где мой муж работал, не покладая рук, чтобы построить для нас удобный и просторный дом. Он также построил чудесную хижину для своей матери и Кионы. Этот ребенок рос бок-о-бок с нами. И знаешь, что мне разбивает сердце? Я вынуждена учить Мукки и близнецов врать из-за тебя, из-за твоей непреклонности. Трое моих детей ни за что не должны произносить имя Кионы в твоем присутствии. Мне очень жаль, мама, но так больше не может продолжаться!

У Эрмин перехватило дыхание, она едва сдерживала слезы ярости. Лора это заметила и тут же сменила тактику.

— Дорогая моя, да тебе давным-давно надо было решить этот вопрос, — сказала она тихо. — Я просто всего этого не осознавала. Я полагала, что Тале есть где остановиться, например, у своих родных.

— Так и скажи — в резервации индейцев, — разбушевалась Эрмин. — Ладно, не будем! Самое важное сейчас — это те двое, которые бродят поблизости. Полиция должна арестовать их и посадить в тюрьму. А нам нужно действовать сообща и постоянно быть начеку.

Лора содрогнулась и схватилась за сердце. Она не разыгрывала спектакль. Столкнувшись в прошлом с жуткой социальной средой, с проституцией, она умела правильно оценить опасность.

— Имя негодяям — легион, — заявила она наконец. — Когда порок или порча оскверняют душу, нужно опасаться худшего. Ведь один из мерзавцев, не колеблясь, выстрелил в лошадь, при этом мог ранить тебя. Выпили они перед этим или нет, но вели себя просто гнусно. Боже мой, это не дает мне покоя. Мне в жизни всякое довелось испытать! Меня считают грубой, эгоистичной, взбалмошной, но я всегда доверяю своей интуиции. Я не хочу больше страдать, не хочу снова стать бедной, несчастной, зависеть от желаний других. Я так счастлива, что живу в этой заброшенной деревне, в нашем прекрасном особняке вместе с Луи. У меня не отнимешь того, что я приобрела. Мы будем биться! Дорогая моя, ради тебя я готова на все. Вчера вечером мы могли тебя потерять. Ради тебя я смогу покончить со своей ревностью и безрассудностью. Иди, я тебя обниму.

Эрмин прижалась к матери и погладила ее по голове.

— Ты права: сейчас не время терзать или обманывать друг друга, — согласилась Лора. — Похоже, безумие охватило весь мир. Мирей приготовит оладьи, и ты будешь читать журналы, которые я отобрала. Думаю, тебе лучше устроиться в гостиной на диване. В этом году у нас очень красивая елка с новыми игрушками, которые я купила. Ты сможешь слушать пластинки и смотреть, как играются детишки. Луи, мои внуки и ты — вы для меня самое ценное, что есть на земле. Сокровища, которых никому у меня не отнять. Кстати, хорошо, что я сохранила револьвер Фрэнка Шарлебуа и пули к нему.

— Как? — воскликнул Жослин. — У тебя есть оружие?

— Да, — резко встав, ответила она. — И я, если потребуется, сумею им воспользоваться.

Виду Лоры, такой хрупкой, с очень светлыми волосами, собранными на затылке, в домашнем платье из красного бархата, был отчаянный. Жослин, любуясь ею, подумал, что она из породы первопроходцев, и за это он любил ее еще больше.

Глава 6

Видения

Симон высадил Шарлотту на перекрестке улиц Сен-Жорж и Сент-Анжель. Молодой человек ехал очень медленно, потому что ночью на заснеженной дороге образовался гололед.