Джузеппе Бальзамо (Записки врача) - Александр Дюма

Молодая женщина замолчала, блуждая взглядом по голым стенам просторной приемной.

Наконец зазвонил колокольчик, со двора донесся шум подъехавшей кареты, и другой лакей доложил Лоренце, что г-н де Сартин ее ожидает.

Лоренца встала и пошла за лакеем, минуя две комнаты, полные подозрительных людей, одетых еще более несуразно, чем она; ее ввели в огромный кабинет восьмиугольной формы, освещенный множеством свечей.

Господин лет пятидесяти пяти в шлафроке и необыкновенно пышном парике, тщательно завитом и сильно напудренном, сидел, склонившись над бумагами, за высоким столом, верхняя часть которого напоминала шкаф и была отгорожена двумя огромными зеркалами таким образом, что хозяин кабинета, не отрываясь от своего занятия, мог видеть входивших к нему посетителей и успевал изучить их лица раньше, чем те успевали составить свое мнение о начальнике полиции.

Нижняя часть этого подобия стола представляла собою скорее секретер; в глубине его располагались многочисленные выдвижные ящички розового дерева, замыкавшиеся с помощью комбинаций букв алфавита. Хранившиеся в них бумаги и шифры при жизни г-на де Сартина не мог прочесть ни один человек, потому что только хозяин мог отпереть стол, но едва ли кто-нибудь и после его смерти смог бы расшифровать эти бумаги: ключ к шифру хранился в одном из ящиков, еще более тщательно скрытом от чужих глаз.

В этом секретере, вернее, в шкафу, под зеркальной верхней частью было двенадцать одинаковых ящиков, запиравшихся при помощи невидимого механизма; секретер был сделан по специальному заказу регента для хранения химических и политических секретов; затем он был подарен его высочеством Дюбуа, а тот оставил его начальнику полиции Домбревалю. От него-то г-н де Сартин и унаследовал и секретер, и его тайны. Впрочем, г-н де Сартин стал пользоваться им только после смерти прежнего владельца, предварительно сменив замки. Об этом столе-секретере ходили разные слухи; поговаривали, что он слишком хорошо хранит тайны, и г-н де Сартин держит там не только парики.

Фрондеры — а их было немало в описываемое нами время — утверждали, что, если бы можно было читать сквозь стены этого огромного стола, в одном из его ящиков непременно обнаружились бы знаменитые договоры, из которых явствовало, что его величество Людовик XV спекулировал зерном при посредничестве своего преданного агента г-на де Сартина.

Итак, начальник полиции увидел в расположенных под углом друг к другу зеркалах бледное, строгое лицо Лоренцы, подходившей к нему со шкатулкой в руках.

Молодая женщина остановилось посреди кабинета. Ее костюм, лицо, походка поразили начальника полиции.

— Кто вы такая? — спросил он, не оборачиваясь, однако продолжая разглядывать ее в зеркале. — Что вам угодно?

— Я разговариваю с начальником полиции господином де Сартином? — спросила Лоренца.

— Да, — коротко ответил тот.

— Кто может это подтвердить?

Господин де Сартин обернулся.

— Поверите ли вы в то, что я именно тот человек, которого вы ищете, если я отправлю вас в тюрьму?

Лоренца молчала.

Она оглядывалась с непередаваемым чувством собственного достоинства, свойственным женщинам ее страны, в поисках кресла, которое г-н граф де Сартин словно бы забыл ей предложить.

Одного этого взгляда оказалось достаточно: г-н граф д’Альби де Сартин был воспитанным человеком.

— Садитесь! — бросил он.

Лоренца придвинула к себе кресло и села.

— Говорите скорее! — приказал начальник полиции. — Что вам угодно?

— Сударь! — отвечала женщина. — Я пришла просить у вас защиты.

Господин де Сартин окинул ее присущим ему насмешливым взглядом.

— Гм! — хмыкнул он.

— Сударь! — продолжала Лоренца. — Я была похищена у моей семьи. Один человек обманным путем женился на мне и вот уже три года притесняет меня и мучает.

Глядя в ее благородное лицо, г-н де Сартин почувствовал при звуке ее музыкального голоса волнение.

— Откуда вы родом? — спросил он.

— Я римлянка.

— Как вас зовут?

— Лоренца.

— Лоренца… как дальше?

— Лоренца Феличиани.

— Мне незнакома эта фамилия. Вы барышня?

«Барышня», как известно, означало в то время «девушка знатного происхождения». В наши дни женщина почитает себя знатной с той минуты, как выходит замуж, и тогда она всеми силами стремится к тому, чтобы ее называли «мадам».

— Да, — отвечала Лоренца.

— Ну и что же дальше? Чего вы просите?

— Я прошу рассудить меня с этим человеком; ведь он заточил меня в тюрьму, лишил свободы.

— Это меня не касается, — отвечал начальник полиции, — вы его жена.

— Так он, во всяком случае, говорит.

— То есть, как это — говорит?

— Да! Я этого не помню, бракосочетание совершалось, пока я спала.

— Черт побери! Крепкий же у вас сон!

— Как вы сказали?

— Я сказал, что это меня совершенно не касается; обратитесь к поверенному и судитесь, я не люблю вмешиваться в семейные дела.

Тут г-н де Сартин махнул рукой, что означало: «Убирайтесь вон».

Лоренца не пошевелилась.

— В чем дело? — с удивлением спросил г-н де Сартин.

— Это еще не все, — молвила она. — Вы должны были бы понять, что я пришла сюда совсем не для того, чтобы пожаловаться: я за себя отомщу! Вы уже знаете, откуда я родом; женщины моей страны мстят за себя, а не жалуются!

— Это совсем другое дело, — заметил г-н де Сартин. — Но только поскорее, прекрасная дама: мне время дорого.

— Я вам сказала, что пришла просить у вас защиты. Вы обещаете прийти мне на помощь?

— От кого я вас должен защищать?

— От человека, которому я собираюсь отомстить.

— Значит, это могущественный человек?

— Более могущественный, чем король.

— Объяснимся, дорогая госпожа… Чего ради я должен оказывать вам покровительство, защищая вас от человека, более могущественного, как вы полагаете, чем сам король, и беря на себя тем самым ответственность за преступление, которое вы, может быть, совершите? Если вам надо отомстить этому господину — мстите! Мне до этого дела нет. Вот если вы при этом совершите преступление, я прикажу вас арестовать. Ну а уж потом мы решим, как нам поступить. Таков порядок.

— Нет, сударь, — возразила Лоренца, — вам не придется меня арестовывать, потому что моя месть может принести немалую пользу и вам, и королю, и Франции. Я мщу за себя тем, что раскрываю секреты этого человека.

— Ага! Так у этого человека есть секреты? — невольно заинтересовался г-н де Сартин.

— И немалые, сударь.

— Какого рода?