Люби меня - Елена Тодорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ох, знал бы Саша, на каких скоростях работает мое сердце, стоит мне лишь подумать о нем!
В который раз неосознанно подношу руку ко рту. Подушечками пальцев слегка похлопываю по пылающим губам. С той ночи практически постоянно ощущаю в них то зуд, то жгучее покалывание, словно Георгиев меня чем-то физически инфицировал.
О, если бы только это была какая-то дерматологическая фигня!
От нее хоть был бы шанс избавиться.
Откидываясь на кровать, совершаю шумный вдох и цепенею, чтобы перекрыть прилив новых ощущений. Но этот прием не срабатывает – тело так и так одной мощной горячей волной захлестывает. Топит моментально, заставляя забывать о реальности и концентрироваться на воспоминаниях.
Саша ведь спал здесь со мной.
Господи…
Здесь. Со мной. Обнимая меня.
И неважно то, что наутро, когда я выталкивала его из кровати, вел себя будто угрюмый медведь.
– Скорее… Лиза не должна тебя увидеть, – пыхтела, старательно скрывая волнение, пока он натягивал принесенные высушенные вещи. – Скорее же!
Саша явно не привык к тому, чтобы кто-то его подгонял или, не приведи Бог, пытался от него избавиться. Посмотрел так, что у меня сердце оборвалось и рухнуло куда-то вниз. Кровь вся вместе с ним схлынула. Верх тела словно бы обесточился. Но это длилось недолго. Едва Георгиев вдохнул, раздувая ноздри, весь безумный поток энергии стремительно хлынул вверх. Пошатнувшись от головокружения, я якобы расслабленно прислонилась к стене.
– Почему ты не скажешь ей обо мне то же, что я своей матери о тебе?
Так завернул, что я с трудом сообразила, к чему он ведет.
– Что? – выдохнула приглушенно. – А-а-а… Что ты мой парень? Нет, не могу. Я сестре не лгу. Ты – ненастоящий.
И после этого… Саша будто психанул. Без слов, конечно. Но я уловила и яростную вспышку в глазах, и жесткое напряжение, превратившее тело в сталь. Ушел он молча. Даже не попрощался. И не оглянулся, когда я вышла, чтобы закрыть за ним дверь. Буквально вылетел из квартиры. А полминуты спустя во дворе взревел мотор его машины.
Два дня не объявлялся. Два дня! Ни звонка, ни сообщения, ни намека на встречу. И вдруг это – курьер доставляет целый ворох пакетов с нарядами дорогущих брендов. Хорошо, что Лизы дома нет. Только мне ведь еще нужно постараться распихать все это по шкафу.
Интересно, что там.
Интересно ли?..
Я очень люблю красивую одежду. Но сейчас, как ни странно, не возникает желания что-то распаковывать и примерять. Саша ведь наверняка назовет все это униформой, как уже было однажды. Очевидно, ему стало стыдно, что я прихожу к ним в дом в дешевых вещах.
Телефон не отзывается. Мое сердцебиение постепенно возвращается в нормальный ритм. Я прикрываю глаза и впадаю в уныние, как в спячку.
Не сплю, конечно. Однако шевелиться не хочется.
Его запах остался на простынях. Чтобы в него погрузиться и зависнуть как мушка, мне даже не нужно утыкаться лицом в подушку. Я просто расслабляюсь и позволяю проникать в мои легкие. Наполнять меня изнутри. Разрывать непонятными чувствами. Раньше я думала, что любовь – это нечто прекрасное. Сейчас прозревать начинаю, сколько в ней всего помимо красоты! Порой кажется, что не пережить. Но отказаться невозможно.
В ту ночь я чувствовала жар и силу его тела. Каждую напряженную мышцу, каждый натянутый нерв, каждую пульсирующую вену… Всего его. Просто находясь в его объятиях, я будто полностью познала его.
И приняла.
Все те непоколебимые личностные качества, которыми он оглушает и подавляет других. Всю ту мощь, с которой он сам не всегда способен справиться. Все те чувства, что он скрывает.
Он был моим. Был.
По-настоящему.
Я это ощущала, пока он обнимал. Ощущала.
Пытаюсь спокойно перевести дыхание, но оно все равно теряется. Срывается, когда я улавливаю звук входящего сообщения.
Александр Георгиев: Что хочу, то вытворяю.
Прочитав эсэмэску, не могу сдержать эмоции. Они налетают изнутри, словно стая вырвавшихся из заточения птиц. Они долбят мои душу и плоть. Они их иссушают.
Сонечка Солнышко: В каком смысле? Мы можем поговорить? Мне нужно сказать кое-что важное.
Боже… Я написала это. Шаг сделан. Нельзя останавливаться теперь. Нужно донести все, что думаю.
Александр Георгиев: Не сегодня. Я с пацанами.
Сопротивляюсь разочарованию, но слезы все равно увлажняют глаза.
Сонечка Солнышко: Когда?
Александр Георгиев: Ну, утром могу заехать. А что за срочность?
Действительно!
Правда, только я скучаю? Вот так? После всего, что он выдал?
Очередная огненная волна приливает прямиком к сердцу. Заставляя его неистово пылать, уже медленнее к горлу ползет. Неторопливо душит, вызывая острое першение и жуткий кашель.
Сонечка Солнышко: До восьми. Позже я буду на работе.
Александр Георгиев: Ок.
Только у меня ведь не «ок». Ничего не в порядке!
Сонечка Солнышко: Не напивайся, как в прошлый раз.
Пишу это с жаром в пальцах. Остальные кожные покровы мурашками накрывает.
Александр Георгиев: Я не пью.
Александр Георгиев: Так, а что ты хочешь? Можешь написать.
Сонечка Солнышко: Слишком много, чтобы писать.
Александр Георгиев: Наговори.
Это предложение ощущается крайне соблазнительным. И все же… Нет. Мне нужна обратная реакция. Хочу видеть его глаза в тот момент, когда буду озвучивать свои мысли.
Сонечка Солнышко: Нет. Лучше утром. Пока.
Он не прощается. Он никогда не прощается.
А меня отчего-то рвет изнутри на куски. Я закусываю губы, крепко-крепко зажмуриваюсь, стискиваю кулаки… И все равно не удерживаюсь от самого болезненного вопроса.
Сонечка Солнышко: Ты меня избегаешь?
Ответ, на удивление, очень быстро прилетает. Словно он сидел с телефоном и ждал, чтобы я еще что-нибудь написала.
Александр Георгиев: С чего вдруг?
Сонечка Солнышко: Не знаю…
Сонечка Солнышко: После той ночи…
На это Саша выказывает странную реакцию, которую я и до конца жизни не пойму. Он присылает ржущий до слез смайл. Меня сходу такой жар охватывает, что кажется, будто тело инсульт разбил.
Что это означает?
Смешно, что я так подумала? Или же… Смешно, потому как для него эта невинная ночевка ничего не значит?
Сонечка Солнышко: Я сейчас должна была обслуживать банкет. Но, увы, я не могу больше работать в этой команде. Не могу видеть Надю и не гореть желанием свернуть ей шею!
Пульс шарахает в висках. Но и без него что-то так громко гремит в голове, в груди… В каждом уголке тела! Я улавливаю аномальные звуки. Слышу работу тех органов, которые слышать не должна. Все
