Команда Бешеного - Виктор Доценко

— Что такое Бутырский изолятор? — неожиданно спросил он.

— Лучше бы вам этого никогда не знать, — со вздохом ответил Хитрован. — Бутырка! Неужели не слышали? — Бутырка? Нет, не слышал.

— Знаменитая Бутырская тюрьма! — В голосе Хитрована послышались какие-то горделивые нотки. — Досталась нам от царских времен, — дополнил Альберт. — В этой тюрьме сидели Бауман, Дзержинский…

— О Дзержинском слышал, а о Баумане — нет. — Только Бауману и Дзержинскому удалось бежать из нее. Так что если нужно устроить кому-то побег, то я — пас! — тут же заметил Хитрован, поднимая руки.

— Не беспокойся, дорогой Хитрован, устраивать перестрелку или что-то подобное не выходит в наши планы, — заверил Красавчик-Стив, но про себя усмехнулся иронично: «Предложи я соответствующую сумму, вы эту Бутырку по кирпичикам разнесете!» Однако вслух произнес совсем другое: — Наоборот, я хочу сделать так, чтобы власти сами выдали нам из этой тюрьмы нужного человека.

— Сами? — невольно воскликнул Хитрован. — Шутка, что ли?

— Нет, не шутка! — серьезно ответил КрасавчикСтив. — Но об этом позже! Сейчас мне нужно, чтобы ты через людей Мабуту или по своим каналам вышел на человека из Органов. Чином не ниже майора, но работающего там недавно, ясно?

— Ну и задачку вы нам подкинули, — озабоченно покачал головой Хитрован.

— Расходы не имеют значения! — добавил Красавчик-Стив, уже успевший изучить натуру Хитрована.

— Как скоро это нужно? — сразу же приободрился тот. — Еще вчера!

— Понял! — кивнул он и сразу же заторопился. — В таком случае я исчезаю. Вернусь часа через три-четыре. Не прощаюсь! — добавил Хитрован уже в дверях и вышел.

— Извините, шеф… — заговорил Альберт. — Да, слушаю.

— Могу ли я поинтересоваться: в чем будет состоять моя задача? — Поинтересоваться-то ты всегда можешь… — нахмурился Красавчик-Стив, — а вот получить ответ — нет!

— Извините, шеф. — Он виновато опустил голову. — Просто я хотел получше подготовиться…

— Ты что, обиделся? — смягчился Стив. — Я же сказал это вообще, а не применительно к данному случаю. Я и сам хотел тебя ввести в курс дела… Собственно говоря, тебе ничего не грозит и с точки зрения закона, и с точки зрения личной безопасности. Разумеется, если ты будешь держать язык за зубами, даже в случае, если тебя будут пытать. Так что подумай, у тебя остался последний шанс для отказа, — Красавчик-Стив посмотрел на него в упор.

— Шеф, мой хозяин не рассказывал вам о моем шраме?

— Нет, а какое это имеет значение? — Судите сами! Этот шрам оставили мне его враги, пытаясь заставить меня пойти на предательство,

— сказал Альберт просто, но с каким-то пафосом в голосе.

— Теперь мне понятно, почему Хитрован так высоко ценит тебя, — заметил Красавчик-Стив. — Что ж, звучит убедительно! Значит, ты уже принял решение и не отступишься от него? — Не отступлюсь! — заверил Альберт. — Тогда слушай! Тебе отводится роль посредника: ты пришел, рассказал, предложил день-другой подумать и все! Ты ничего и никого не знаешь. Тебя попросили это сделать, и ты, как патриот своей родины, не смог отказать.

— То есть я случайный человек, пешка? — Вот именно, пешка! — Красавчику-Стиву очень понравилось выражение Альберта.

— И вы думаете, в это поверят? Там же не идиоты сидят! Я же понял, что именно с человеком из Органов, по душу которого вы послали Хитрована, мне и придется встречаться, не так ли?

— А ты догадливый! — улыбнулся Стив. — И что тебя настораживает? Почему такое беспокойство? Ты им сообщишь все, что нужно, и они о тебе больше не вспомнят! Правда, могут и поблагодарить за участие в этом деле и образцовое исполнение гражданского долга. Короче, родина тебя не забудет.

— А информация правдивая или только выглядит правдивой?

— Не только правдивая, но и действительно очень важная для вашей страны, — твердо заверил Красавчик-Стив.

— Вероятно, человек, которого вы хотите вытащить из Бутырки, вам действительно дорог, — опрометчиво заметил Альберт.

— А вот это уже не твоего ума дело, — тихо и угрожающе сказал Красавчик-Стив. — Извините, шеф! Это все мой дурацкий язык… — Не язык твой, а мозги! Умен не по годам… Ладно, в следующий раз думай, прежде чем говоришь. Я тебе это по-дружески советую на будущее! Не всем может понравиться, что ты такой сообразительный. — Спасибо, шеф!

— За что? — удивился тот. — За науку.

— Так-то лучше. Будешь умницей — никогда в накладе не останешься.

— Когда приступим? — проговорил Альберт, но сам себя и перебил: — Что я спрашиваю? Когда господин Хитрован выйдет на необходимый контакт, не так ли? — Вот именно.

Тайное Братство

Этот неприметный особнячок совсем не бросался в глаза туристам, но если бы они узнали, что он построен аж в шестнадцатом веке, то можно было бы представить себе, какие толпы собрались бы возле него. В то время строили действительно на века — его стены, крыша, фундамент почти не были исковерканы временем. Если бы нынешние хозяева захотели, то в течение трех-четырех месяцев они смогли бы, не вкладывая больших средств, привести особняк в довольно приличный вид. Но именно этого они и не желали.

Найдись какой-нибудь любопытный малый с «железной задницей» (так весьма метко определяют в Англии настырного человека), то за какую-нибудь неделю он смог бы заметить, что особняк с завидным постоянством посещают весьма странные люди. Ничего необычного в их поведении не наблюдалось, но их можно было вычислить задолго до приближения к особняку по весьма своеобразной походке, напряженности, настороженности.

Встретив такого человека и даже пообщавшись с ним, вы бы совершенно не обратили на него внимания, но если собрать всех таких людей в одной комнате, вам бы сразу бросилось в глаза их сходство. Но кто эти люди? Почему они приходят в этот особняк? Что их связывает? У автора есть огромное преимущество: ему не нужно прятаться, скрываться, проводить долгие часы, дни, педели в поисках каких-либо фактов, чтобы, наконец, попять, что это за люди. Так воспользуюсь своей привилегией и вместе с Читателем загляну в этот странный особняк. Неказистые с виду высокие двери неожиданно оказались очень тяжелыми, можно предположить, что они из настоящего мореного дуба. Наше предположение подтверждается: внутри двери не покрашены отвратительного цвета краской, а покрыты особым лаком, от чего дерево приобретает неповторимый налет старины, вызывая чувство некоторого трепета. Оно подобно страницам старинной книги, пожелтевшим от времени и словно покрытым слоем воска. Мы не просто листаем их, а осторожно переворачиваем одну за другой, как бы прикасаясь к вечности.

«Прочитав» эту старинную «страницу-дверь», мы «переворачиваем» ее и вступаем на удивительной работы паркет. Кажется, что мы идем не по полу, собранному из различных пород деревьев, а по тончайшей работы ковру. Хочется сбросить обувь, снять носки и шлепать по нему босиком. Но вот мы скользнули взглядом по стенам и тут же недоуменно осматриваемся вокруг: куда мы попали? Не сниться ли нам это? Неужели мы очутились в королевском дворце? А если это так, то где королевская чета?

Но — стоп! Я же автор и просто веду вас за собой по комнатам и залам этого удивительного особняка. Итак, мы остановились взглядом на стенах. Они нисколько не уступают паркету в красоте, изящности, богатству. Стены драпированы шелком нежных пастельных тонов и украшены удивительной работы старинными гобеленами.

Поначалу трудно определить жанровую сценку, изображенную на том или ином гобелене, и нам кажется, что эти произведения искусства были сотворены дилетантами, которые пробовали свои силы, рисуя то какойнибудь инструмент, то солнце, то буквы, а то и ветку растения. Но чем дольше мы вглядываемся в гобелены, тем больше нам приходит на ум, что изображенные на них предметы очень часто повторяются в различных сочетаниях. Это открытие вызывает какой-то безотчетный страх. И вдруг нас осеняет догадка: это не случайно запечатленные предметы, а символы… И как только нас постигает это озарение, сразу становится все ясно, а коль ясно, то не страшно. И мы уже увереннее ступаем по уникальному паркету, взираем на удивительные гобелены и мысленно пытаемся разгадать символы, нанесенные на них. Пройдя полутемную просторную залу, мы оказываемся в какойто странной комнате и не сразу осознаем, что она имеет форму треугольника. Немного привыкнув к полумраку, мы вдруг видим, что посередине комнаты на паркетном полу раскинут огромный ковер, сотканный скорее всего древними мастерами. Верхний край ковра направлен к углу треугольника, а нижний касается основания, где находится вход. На ярко-красном фоне четко расположились уже знакомые символы: две скрещенные сабли под зловещим черепом с пустыми глазницами. Чуть далее были изображены орудия труда: мастерок и странной формы молоток. Выше — семисвечный канделябр с горящими свечами, пятиконечная звезда, пылающий огонь, а еще выше — солнце с расходящимися лучами. В самом конце ковра был выткан треугольник углом вниз, и от него в разные стороны разлетались яркие лучи. Здесь стоял черный стол, на котором лежали две скрещенные берцовые кости и череп. Из его глазниц выбивалось синеватое пламя горящего внутри спирта. Рядом — раскрытая Библия и песочные часы. В левом нижнем углу треугольной комнаты висел человеческий скелет и над ним фосфоресцировала надпись: «Ты сам будешь таким». Под скелетом находился черный гроб, в котором лежал мертвец с явными признаками тления. В правом нижнем углу стоял другой гроб, но он был пустым. Все это создавало жуткое впечатление.