Изгнание беса (сборник) - Андрей Столяров

Щелкнули треугольные зубы.

– Боже мой!.. – шепотом сказала Алиса.

Она прижималась ко мне всем телом.

Стукнула открытая форточка над нашими головами, и кто-то наверху задышал – громко и раздраженно.

– Безобразие!.. – сказал он через некоторое время. – Пораспускали здесь крокодилов. Куда милиция смотрит?.. – а потом, почти без паузы, потрясенно. – Ой, елы-палы!..

Форточка с таким же стуком захлопнулась, исчез желтый прямоугольник с асфальта, свидетельствуя, что свет в квартире поспешно выключили. Только тогда я заметил, что Геррик устремился вперед не просто так: лунный клинок Эрринора был наполовину погружен в грудь койотля, – не представляю, уж как он там сумел пробить панцирь, – и, вероятно, упершись в хребет, не позволял хвостатой туше приблизиться.

Впрочем, продолжалось это недолго. Койотль тоненько взвизгнул, как кролик, которого ущипнули за шкурку, когти его затрепетали в болезненном треморе, хвост печально и тяжело шлепнул по мостовой. А Геррик неуловимым движением выдернул меч и отскочил к тротуару.

– Классный удар!.. – заворожено сказала Алиса. И вдруг вытянулась как струна.

Медленное осеннее дуновение прошло вдоль набережной. Зашевелились звезды, заплескалась вода о гранитную облицовку, с железным шорохом унесся прочь ворох покоробленных листьев. Массивная туша койотля покачалась из стороны в сторону и, не удержавшись на лапах, опрокинулась навзничь. Брякнулась голова, со свистом опал оранжевый круглый живот, выпустив воздух; кончик хвоста пришлепнул пару раз по асфальту и вытянулся. Длинная судорога встопорщила чешуйки на теле. – Ох… – почти по-человечески, грустно вздохнул койотль, и над распростертой тушей его задымился уже знакомый мне густой белый парок.

Грузное тело рептилии быстро истаивало.

– Ох!.. – облегченно выдохнул я – почти, как койотль.

А Геррик тряхнул мечом, чтобы смахнуть темную кровь, и спокойным движением бросил клинок в ножны.

– Вот и все, – по-моему, немного рисуясь, сказал он.

Дуновение вдоль набережной прекратилось. Горел ледяной месяц, мертвели пятна пустого асфальта под фонарями. Тишина казалась невыносимой.

Ногти Алисы весьма ощутимо впились мне в запястье. Она дрожала.

– Что-что? – бешено оглянулся Гийом.

А сам Геррик будто прирос к месту.

Вдруг – тоже бешено оглянулся.

– Нет, еще не все, лорд Геррик, – сказал звучный голос из темноты дворовой арки.

Вот когда я испугался до смертного холода. У меня перехватило дыхание, и кровь застучала в голову с настойчивостью часовщика. Ногти Алисы, казалось, вошли в кожу чуть ли не до костей.

Я едва удержал крик в горле.

Впереди по набережной, куда нам еще только предстояло ступить, один дом несколько выдавался из ряда других фасадов, ближний к нему фонарь отбрасывал поперек мостовой чернильное отражение, арка лишь контуром камня угадывалась в непроницаемом мраке.

И мрак этот шевельнулся, и из него выступил человек, облитый серебряной пелериной. Влажно забелели глаза, в которых растекся месяц. Нос с горбинкой придавал лицу хищное выражение. Шапка курчавых волос выглядела, как парик, натянутый, чтобы изменить внешность.

И в руках его был клинок, огнем простершийся к Геррику, и опасное лезвие поднялось и отразило свет звезд.

– Лорд Тенто, – обреченно прошептала Алиса.

Гийом у меня за спиной скрипнул зубами.

Цокая металлическими подковками, Тенто неторопливо вышел на середину набережной, поднял левую руку, не глядя, расстегнул у шеи складчатую пелерину и небрежно отбросил ее к решетке канала, оставшись в камзоле с пуфами, который покрывал звездчатый воротник.

Пуговицы отливали гранями бриллиантов.

– Вот мы и встретились, Геррик!.. – тем же звучным, раскатывающимся в ночи голосом сказал он. – Настал час решить, кто из нас прав, а кто – нет! Сделаем это, как подобает воинам!.. – Он поднял к лицу ладонь, и на внутренней ее стороне вспыхнул яркий синеватый дымок. Такой же точно, какой я уже когда-то видел у Геррика. – Я, лорд Тенто, наследный владетель Берригора, честно и открыто вызываю на поединок тебя, лорд Геррик. Мы будем драться, пока одного из нас не возьмет смерть. Пусть слышат меня – все, кто этого хочет!..

И тогда Геррик тоже вытащил меч и точно так же поднял свободную руку.

– Я, лорд Геррик, наследный владетель Алломара, – сказал он в яркий дымок. – Честно и открыто вызываю на поединок тебя, лорд Тенто. Мы будем драться, пока одного из нас не возьмет смерть. Пусть меня слышат все, кто этого хочет!..

И вдруг Алиса выпустила мое запястье и тоже приблизила ладонь к лицу.

– Я, Алиса Геррик, – звонко сказала она. – Сестра лорда Геррика, наследного владетеля Алломара, свидетельствую перед всеми Домами, что бой будет вестись открыто и честно, согласно законам, принятым Древними Королями.

Она дрожала, но, кажется, эту дрожь чувствовал только я.

– Спасибо, миледи, – сказал Тенто.

– Спасибо, сестра!..

– Я готов!.. – Тенто чуть выставил локти и направил меч в сторону Геррика.

– Я готов! – эхом повторил Геррик и тоже выпрямил Эрринор навстречу мерзлому серебряному огню, грозящему ему смертью.

Клинки тихо соприкоснулись. Рой длинных искр, какие иногда роняют трамваи, прошипев, вылетел из точки скрещения и рассыпался по асфальту.

Это было необычайно красиво.

И тут лорд Тенто нанес первый удар.

Я не видел ни как он замахивался, ни как опускал меч; с непривычки глаза мои не успевали следить за молниеносными выпадами и фигурами. Это напоминало грациозный и быстрый танец бабочек друг против друга: трепет крыльев, внезапно-неуловимые перемещения в зыбком воздухе, вроде бы они просто парят на одном месте, однако моргнуть не успеешь, как вдруг оказываются у тебя за спиной. Так было и здесь. И только, наверное, минуты через две или три я, немного привыкнув, стал различать прекрасную и сложную конфигурацию боя. Состоял он, насколько я мог судить, не просто из поспешных ударов и их парирования, а представлял собой действительно редкий по красоте танец, когда партнеры, исполненные достоинства и мастерства, разворачивают перед восхищенными зрителями целый спектакль.

Меч лорда Тенто вычерчивал загадочные спирали в ночном воздухе, причем дымка металла при наиболее резких движениях как бы отслаивалась, и пять-шесть испаряющихся отражений следовали за лезвием. А когда в изгибе сверкающего многолепесткового цветка клинок на мгновение замирал, готовый молниеносно обрушиться на противника, к нему, будто из зеркала, так же отслаивая огонь, подлетал клинок лорда Геррика. Они больше не выбрасывали снопы длинных искр при столкновении, зато если лезвия их хотя бы легонько соприкасались, оба меча откликались чистыми музыкальными нотами и, наверное, сила и высота этих нот зависела от длительности соприкосновения. Металл пел то басами, напоминающими о громаде Вселенной, а то – чистыми детскими голосами, вздуваемыми, казалось, солнечным ветром. Симфония звезд полоскала осеннюю набережную. Мелодичным поскрипыванием отзывались омытые ей бронзовые тополя, тонкий плеск воды о гранит заполнял паузы. И как будто одухотворенные этой чудесной музыкой отклонялись, картинно подпрыгивали и перемещались друг возле друга две странных фигуры – точно паяцы, дергаемые кукловодом за ниточки. Разлетались льняные волосы лорда Геррика, кожаная безрукавка его распахивалась, как крылья птицы, взметывался звездчатый воротник лорда Тенто, и тысячекратными гранями переливались пуговицы на камзоле.

Зрелище по-настоящему завораживало. Я, пожалуй, впервые в жизни почувствовал, что смерть – это тоже искусство, и что бомба и пистолет – варварство перед благородным клинком.

Или, может быть, в меня проникала музыка звезд? Но хотелось так же – сомкнуть пальцы на теплой витой рукояти, устремить лунный блеск навстречу ненавидимому врагу и услышать рождаемую тобой прекрасную мелодию боя. Я уже был почти готов к этому. И я не сразу понял, почему вдруг так судорожно, со всхлипом вздохнула Алиса, и почему она опять смятенно прижалась ко мне, и почему она вновь впилась мне острыми ногтями в запястье. Я просто как бы очнулся, но, возвратившись в сознание и поглядев на карнавальную схватку несколько со стороны, с замиранием сердца увидел, что сверкающий великолепный цветок, вычерчиваемый в осеннем мраке, начинает огненными лепестками своими смыкаться вокруг Геррика, огибать его, захватывать в полупрозрачную чашу, – он уже почти не выскакивал за ее пределы, – и увидел, что клочья плазменных отражений пролетают в непосредственной близости от него и что и они все чаще и чаще сливаются в сплошную поверхность. Геррик то ли устал, то ли мастерство лорда Тенто было несколько выше. И становилось ясно, что долго так продолжаться не может: еще минута-другая, и – меч звездным лучом войдет в сердце.