Дерево Джошуа. Группа ликвидации - Девид Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что же тут можно опровергнуть, Хелм? Он изображает Каселиуса огромным мужчиной с черной бородой — этакий русский казак с раскатистым хохотом. На первый взгляд все это представляется очень неправдоподобным — слишком уж вызывающая внешность для человека, посвятившего себя разведывательной работе, но это мог быть и маскарад, к которому Каселиус прибегал от случая к случаю. В любом случае, другим описанием мы не располагаем, так что мы не можем его оспаривать. Тейлор описал организацию. Это их стандартное подразделение, так что он оказался недалек от истины. Он описал несколько типичных операций. Некоторые нам известны. Он мог узнать о них из нашего же источника. Эта информация, разумеется, считается конфиденциальной, но у него была репутация дотошного человека. Что касается других операций, то проверить, имели они место или нет, просто невозможно. Допустим, некто сфотографировал некий секретный документ, положил его на место, а негатив переслал Каселиусу — но как мы узнаем о его существовании, пока этот документ не начнет работать против нас?
— А нет ли такой вероятности, что сам Тейлор й есть
Каселиус и что он использовал столь хитроумный способ — якобы свою смерть — чтобы выйти из игры?
Сара бросила на меня хмурый пронзительный взгляд:
— Кто вам подал эту идею? Вам что-нибудь говорила эта женщина?
Я мысленно дал себе затрещину. Мне бы надо постоянно помнить, что я имею дело с женщиной, у которой склад ума спецагента разведслужбы, и не следует ставить на нее капканы. Ни один агент разведслужбы не может допустить возможности, что кто-то в состоянии до чего-то додуматься самостоятельно. Любая информация, которой он обладает, когда-то содержалась в «утечке», осуществленной другим агентом — скорее всего, тем, кому следовало бы держать язык за зубами, а посему такого болтуна следует выявить и строго наказать. В этом плане мозг разведчика работает в точности как мозг агента службы безопасности. Когда имеешь дело с сотрудниками разведки или службы безопасности, надо придерживаться одного правила: не умничать, они не признают существования мозгов в чужих головах.
— Да что ей говорить? — сказал я. — Это ведь и так вполне очевидно, не так ли?
— Уж не знаю, насколько это очевидно, — сказала она, закусив губу. — Мы, разумеется, обсуждали такой вариант. Очень занятно, что вы заговорили об этом сразу же после столь долгой беседы с… Так что, миссис Тейлор сама подбросила вам эту идею — может быть, в косвенной форме?
— Нет, уверен, что нет, — настаивал я. — Я все это сам придумал.
— Ну, должна вам сказать, — продолжала она, все еще не удовлетворившись моим объяснением, — что мы, конечно, не относимся серьезно к такому варианту, но мы уже долго отслеживали его перемещения за последние несколько лет и проверяли, нет ли совпадений между его поездками и местом проведения операций, в которых был замешан Каселиус. Тейлор в последние годы довольно много разъезжал — он работал над статьями для нескольких журналов. Он считался известным американским журналистом, и у него повсюду было много знакомых. Знаете, в наши дни распространяется много антиамериканской пропаганды в Европе, но вместе с тем в правительствах многих стран есть высокопоставленные чиновники, которые готовы сказать американскому журналисту то, чего они никогда не скажут кому-либо другому. У них у всех есть своя корысть, и все они надеются, что дядюшка Сэм польстится на них, стоит им только создать себе хорошую рекламу. Можно догадываться, что у Тейлора просто был нюх на таких людей: И еще, насколько я могу судить, этому бонвивану доставило бы немалое удовольствие выставить самого себя супершпионом — да еще вдобавок ко всему с казацкой бородой и оглушительным хохотом — как раз накануне своего инсценированного убийства и бегства на ту сторону. Это было бы вполне в духе его странного чувства юмора.
В ее голосе звучали нотки неодобрения. Ясное дело, она терпеть не могла юмористов-бонвиванов.
— Ну, разумеется, вовсе не обязательно, что Каселиус — это Тейлор, — сказал я. — Может быть, он просто работал на него, а потом решил, что дело принимает опасный оборот и что пора смываться к боссу под крылышко. Но вот как ему удавалось все это скрывать в течение стольких лет от жены?
— Вам это представляется невероятным, не правда ли? — сказала Сара. — И, тем не менее, ее подстрелили, это несомненно. Кроме того, мы же не знаем, как жили супруги Тейлоры. Известно, что мужья очень скоро устают от своих жен, тем более, когда те узнают о них слишком много.
— Да, но она до сих пор считает, что он спас ей жизнь, — сказал я. — Или, во всяком случае, она так утверждает. А это может означать, что один из них двоих великий актер. Так, ну давайте подведем итоги. Мы можем отнестись к статье Тейлора с двух точек зрения. С одной стороны, это все чистая работа, но Тейлор просто, на свое несчастье, слишком много раскопал — как, мы не знаем, — и допустил большую ошибку, опубликовав эту статью. Поэтому его заманили в ловушку и прикончили, чтобы не дать ему растрезвонить по всему миру то, о чем он умолчал в первой своей статье и о чем мог написать в следующей. Его жена случайно осталась жива и ее отпустили после довольно длительного «обследования», в ходе которого они выяснили, что ей ничего не известно и она не представляет опасности.
— Да, — согласилась Сара. — Это может быть так. В таком случае вы попросту теряете с ней время.
— Она неглупая девушка, — сказал я. — Мне приходилось терять время в куда более скучных компаниях. — Женщина, сидящая рядом со мной, недовольно завозилась: может быть, она восприняла мое замечание как личное оскорбление. А я бодро продолжал: — Другая же вероятность заключается в том, что Тейлор и есть Каселиус или работает на него, а его статья своего рода дымовая завеса, которую он напустил, когда решил, что персонажу по имени Гарольд Тейлор, американскому журналисту, пришла пора патетическим образом покинуть сцену. В этом случае, само собой, статья эта не стоит и бумаги, на которой написана. А что с женой? Пытался ли он убить ее, чтобы заткнуть ей рот, или, может быть, он просто устроил чудовищную пальбу, чтобы его смерть в ее глазах выглядела правдоподобной. И при этом одна пуля случайно угодила в нее. В таком случае она опять-таки невинна и мы теряем с ней время. А может быть, она с ним в сговоре, может быть, она послана им для выполнения какого-то злодеяния — ведь он теперь не рискует здесь появляться. Тогда как вы можете объяснить ее ранение?
— Пластическая операция, — сказала Сара.
— Ну, тогда она должна любить этого парня безумно, коль скоро решилась до конца своих дней ходить с этим шрамом на шее и говорить мужским баритоном.
— Ну, может быть, хирурги пообещали ей, что, когда задание будет выполнено, они вернут ей первозданный вид, — сказала Сара. — Как бы там ни было, женщины ради мужчин совершают странные поступки.
— И мужчины ради женщин! — поправил я ее. — За сим наш урок моральной философии на сегодня завершен, не найдя логического завершения. Не соблаговолите ли вы сделать какие-нибудь заключительные замечания, прежде чем мы объявим нашу конференцию закрытой?
— Нет, — покачала она головой и насупилась. — Нет, но… Послушайте, Хелм…
— Да?
— Если вы найдете Каселиуса… — ее голос угас.
— Да?
Она глубоко вздохнула и повернулась ко мне.
— Прежде чем вы… Прежде чем я окажу вам помощь, я должна знать ваши намерения… Собираетесь ли вы вывезти его в Штаты, или вы просто сдадите его шведским властям?
Я удивленно взглянул на нее:
— Дорогая, это же вас совершенно не касается. Я получил приказ. И давайте оставим эти разговоры. — Потом я нахмурился и добавил; — Какая вам разница? Вы что, положили глаз на этого таинственного незнакомца?
Она надменно вскинула голову:
— Вы грубите! Но…
— В зависимости от его ценностей для другой стороны, — продолжал я, — которая, как я слышал, измеряется двумя бронетанковыми дивизиями или же эквивалентному числу полностью снаряженных ракетных баз, так вот, вы же сами сказали, что он несет ответственность за смерть нескольких ваших коллег, не считая гибели — или исчезновения — Гарольда Тейлора.
— Я не несу моральной ответственности за Каселиуса, Хелм, — сказала она холодно. — Я морально ответственна только за себя.
— Отлично, дорогая, тогда…
— Вас послали, чтобы убить его, не так ли? В этом заключается ваша работа — загнать человека, точно дикого зверя, в западню и уничтожить. И мне предлагается… Я должна помогать вам в выполнении вашего задания.
— Продолжайте, — подбодрил я ее, когда она замолчала.
— Я работаю в разведке, — сказала она. — Да будет вам известно, мистер Хелм, что я — шпион, а это, я бы сказала, не слишком уважаемая профессия, но моя работа заключается в сборе и анализе информации. Я не выступаю в качестве гончей для охотников за черепами. Даже при том, что вы не кажетесь мне особо удачливым охотником, все равно… Факт тот, что… — Пепел с сигареты упал ей на платье, и она, явно раздраженная этим досадным происшествием, быстрым движением руки смахнула его на пол и вновь обратила все свое внимание на меня. — Там есть человек по имени Мак. И есть организация, которая нигде не фигурирует под своим официальным названием, но ее именуют «группа ликвидации», или «группа У». «У», мистер Хелм, значит: «убийство».