Первая психологическая помощь - Гай Винч

Карлтон попробовал себя в различных сферах, меняя одну денежную работу за другой, благодаря связям отца. Но у него не было ни опыта, ни навыков для достижения успеха на этих должностях, поэтому он нигде не задерживался больше года. Каждый раз начальники вежливо намекали, что ему стоит «попробовать что-то еще» или «двигаться дальше». Поэтому его неоднократно посещали мысли о том, что он плохо справлялся с работой.

«Мне хотелось верить, что ни одна из этих компаний не возьмет меня на работу без необходимой квалификации. Но они просто делали одолжение отцу, – объяснил Карлтон во время нашей первой встречи. – Когда им становилось ясно, что я не задержусь у них надолго, они не говорили мне, что конкретно у меня не получалось, просто просили уйти. Вы не представляете себе, как это унизительно!» При этих воспоминаниях ноздри Карлтона раздулись. «Я не просил у отца квартиру, не просил денег и не нуждался в его помощи, чтобы найти работу, – заявил Карлтон. – Стоило мне выразить к чему-то интерес, как я тут же это получал. Мне предлагали престижные должности, для которых требовалась более высокая квалификация, но никто не говорил мне об этом. Так отец раз за разом обрекал меня на неудачи. Конечно, он хотел для своего сына только самого лучшего!» Последние слова Карлтон произнес, передразнивая манеру речи своего отца.

В двадцать пять лет Карлтон повстречал Солану – профессионального маркетолога. Год спустя они сыграли свадьбу. Осенью 2008 года, через несколько месяцев после венчания, начался экономический кризис, который нанес серьезный удар по бизнесу отца Карлтона. Ему пришлось продать квартиру, в которой поселились молодожены, и уменьшить сумму на их содержание. В то время молодой человек недавно уволился с очередной работы и пока находился в поисках новой. В результате супругам пришлось рассчитывать только на зарплату Соланы и небольшую сумму денег, оставшуюся на банковском счете Карлтона.

«Я начал активно искать работу, – вспоминает Карлтон. – За шесть месяцев я разослал резюме в несколько сотен компаний, но никто не согласился меня взять. В этом нет ничего удивительного – ведь резюме красноречиво свидетельствовало о моих неудачах. Мой отец вжился в роль супергероя и не хотел думать о том, что загоняет меня в финансовое рабство. Он не понимал, что губит мою карьеру. Ему было все равно, что в один прекрасный день я могу вообще остаться без работы». Лицо Карлтона побагровело от гнева. «Мне двадцать семь лет, и у меня нет ни навыков, ни квалификации, ни перспектив, – воскликнул он. – Он испортил мне жизнь! Я постоянно зол, и бедной Солане все время достается. Она просит меня не думать об отце, но каждый раз, когда я получаю очередной отказ, в моей голове раздается его голос: “Мой сын достоин всего самого лучшего!” Он сводит меня с ума. Но, если я не перестану кричать на Солану, она бросит меня. Она так и сказала. И тогда я останусь ни с чем!»

Возвращение к одним и тем же мыслям и чувствам способно ввергнуть нас в пучину гнева и раздражения, и мы будем постоянно испытывать недовольство. Негодование провоцирует реакцию стресса и заставляет организм работать на износ. В долгосрочной перспективе гневные мысли подвергают нас риску развития сердечно-сосудистых заболеваний.

Еще одно не всегда очевидное следствие «умственной жвачки», приправленной гневом, заключается в повышенной раздражительности, из-за которой мы выходим из себя по малейшему поводу. Как следствие, мы изливаем гнев на друзей и членов семьи. Мы кричим на них, затыкаем им рот и бурно реагируем даже на пустяки.

Чтобы проиллюстрировать, с какой легкостью мы выплескиваем свой гнев на ни в чем не повинных людей, экспериментаторы заставили участников исследования сначала испытать раздражение, а затем побудили некоторых из них поразмышлять над неприятным опытом. Люди, которые сделали раздражение предметом своих раздумий, впоследствии куда с большей частотой демонстрировали агрессию по отношению к неумелому, но ни в чем не повинному участнику, чем те, кто не думал о неприятном происшествии. Хотя участник ни имел никакого отношения к ситуации, вызвавшей фрустрацию, пережевывание гневных мыслей и чувств заставляло испытуемых обходиться с ним очень жестоко: они помешали ему получить работу, от которой якобы зависела его карьера и материальный достаток.

Если мы попадаем в порочный круг депрессивных мыслей, то нашим родным и друзьям можно только посочувствовать. Но им (а заодно и нам) приходится еще хуже, если в основе порочного круга лежат раздражение и гнев.

3. Когнитивная утечка: как самокопание расходует наши интеллектуальные ресурсы

Самокопание так глубоко погружает нас в раздумья, что мы тратим на него огромное количество умственной энергии. Концентрация нашего внимания снижается, мы теряем способность умело решать проблемы, перестаем быть такими же мотивированными и инициативными, как раньше. Более того, принимаемые нами неверные решения обходятся нам очень дорого, подрывая физическое и психическое здоровье. Например, при обнаружении уплотнения в груди женщины со склонностью к самокопанию обращались к врачу на два месяца позже тех, кто не имел такой привычки. Это промедление могло стоить им жизни. Исследования показали, что пациенты, больные раком или страдающие сердечно-сосудистыми заболеваниями и имеющие привычку пережевывать одни и те же мысли, не следовали предписаниям врачей так же строго, как люди со сходными проблемами, но не склонные к самокопанию.

Самокопание заставляет нас регулярно возвращаться к отрицательным эмоциям, пока они не завладевают нами настолько, что мы начинаем видеть всю свою жизнь, свое прошлое и будущее в их свете. Пессимистичный взгляд на вещи, сконцентрированный на самих проблемах, а не на их решении, мешает нам двигаться дальше. Даже если мы находим решение проблемы, то не спешим его применять. Возможно, мы знаем, что какие-то занятия способны поднять нам настроение, но все равно не торопимся за них браться.

В итоге некоторые из нас заглушают боль спиртным или другими веществами. Люди со склонностью к самокопанию, с которыми я работал, часто признавались, что алкоголь уменьшает их раздражительность и упрощает жизнь окружающим. Действительно, выпивка нередко делает нас более дружелюбными, но вопрос в том, способны ли мы ограничиться одним бокалом. Если мы привыкаем поднимать себе настроение с помощью алкоголя, наше потребление горячительных напитков редко остается на прежнем уровне. Но чем больше мы напиваемся, тем сложнее нам контролировать свои импульсы. Следовательно, вероятность агрессивного поведения повышается.

Формирование алкогольной зависимости часто начинается именно с неумелого управления отрицательными эмоциями (в том числе и гневом), которые возникают по причине самокопания. Впрочем, некоторые выбирают другой путь борьбы с негативом, предпочитая алкоголю переедание или, напротив, строгую диету с регулярным приемом слабительных. Но, к чему бы мы ни обращались за помощью, будь то спиртное, обильный прием пищи или что-то еще, навязчивые мысли никуда не исчезают, а риск получения серьезной психологической травмы все время растет.

4. Напряженные отношения: какую цену близкие платят за наше самокопание

Навязчивые мысли нередко полностью контролируют наш разум, и мы не замечаем, что наша потребность постоянно «перетирать» их с друзьями и родными создает напряженность в отношениях. Вдобавок мы обычно распределяем свои усилия неравномерно и делимся переживаниями с самыми понимающими и сострадательными людьми. На них приходится львиная доля нагрузки. Даже если учесть, что их забота о нас совершенно искренняя, постоянное возвращение к одним и тем же вопросам является непростым испытанием для их терпения и сочувствия. В конце концов их милость и сопереживание могут смениться гневом и неприязнью. Когда я указываю на эти риски своим пациентам, они нехотя признают, что их собеседники могут терять терпение. Тем не менее они не понимают, почему к ним должны относиться с неприязнью.

Чтобы понять, почему так происходит, мы должны порассуждать вот о чем. Оказание эмоциональной поддержки близким нам людям – один из самых приятных аспектов дружбы и отношений в принципе. Помогая тем, кто нам небезразличен, мы растем в собственных глазах, укрепляем взаимоотношения, повышаем уровень доверия и чувствуем себя необходимыми.

Но если мы обращаемся к близкому человеку с одними и теми же проблемами или переживаниями снова и снова, то тем самым сигнализируем, что его предыдущие попытки оказания помощи были безуспешными. Шансы на успех каждой следующей попытки, следовательно, также невелики. Возможно, мы испытали некоторое облегчение, но длилось оно недолго, раз мы снова затрагиваем ту же тему. Не факт, что наш собеседник осознает, что постоянным обсуждением одних и тех же проблем мы наносим ему оскорбление, но это не помешает ему начать испытывать раздражение и неприязнь.