Путь истребителя - Владимир Поселягин

что исполнять, я чтобы песня и музыка запада в душу. Судя по тому, как вокруг нетерпеливо рассаживались бойцы и лётчики, этого момента они ждали довольно

долго. Лучшие места вокруг конечно заняли командиры, но и остальным хватило. И вот над освещаемой яркими звездами и луной площадке, изредка выхватываемые

сполохами костра лицами, полилась немного лирическая песня о мировой суете. Не думаю, что сейчас пошла бы песня о войне, может быть потом, когда разогрею

публику, но не сейчас.

      Как плоская, истёртая монета

      На трёх китах покоилась планета.

      И жгли учёных умников в кострах,

      Тех, что твердили - дело не в китах.

      Есть три кита...

      Есть три кита...

      Есть три кита...

      И больше ни черта...

      Летит Земля в пространстве утлой лодочкой,

      Но молим мы - ловцы и рыбаки -

      Сглотни наживку, попадись на удочку,

      О чудо-юдо, чудо-рыба-кит...

      Те три кита - основа мирозданья,

      Запомните навеки их названья,

      Один - Азарт,

      Политика-другой,

      А третий кит, конечно же - Любовь.

      Лишь три кита...

      Лишь три кита...

      Лишь три кита...

      Другое - суета...

      О чудо-юдо, чудо-рыба-кит... (Н. Олева)

      После того как песня закончилась, на минуту повисла тишина, слушатели были еще там, в песне. Как только начались первые шевеления, я снова тронул

струны гитары и продолжил уже другое, более бодрое, но тоже жизненное.

      Когда на сердце тяжесть

      И холодно в груди,

      К ступеням Эрмитажа

      Ты в сумерки приди,

      Где без питья и хлеба,

      Забытые в веках,

      Атланты держат небо

      На каменных руках.

      Атланты держат небо

      На каменных руках.

      Держать его махину -

      Не мед со стороны.

      Напряжены их спины

      Колени сведены.

      Их тяжкая работа

      Важней иных работ:

      Из них ослабни кто-то

      И небо упадет.

      Из них ослабни кто-то

      И небо упадет. (Городницкий Александр)

      Вторая песня пошла веселее, ее слушатели приняли на ура. Дальше я уже перешел на другие песни и ритм, чутко улавливая настроение бойцов и командиров.

По конец, дважды на бис, спел хит всех разведчиков: 'Батальонная разведка'.

      - Товарищ подполковник? - аккуратно будил меня один из бойцов, видимо дежурный.

      Ночной концерт закончился в полночь, насколько у меня хватило сил продолжать, дальше я просто вырубился. Как меня унесли и укладывали спать, уже не

помнил.

      - Да? - сонно зевнув, спросил я.

      - Завтрак, товарищ подполковник.

      - Иду.

      Голова была немного чумная после вчерашнего, но сделав несколько бодрых приседаний, и приведя форму в порядок, вышел из хаты. Поймав за рукав

пробегавшего мимо Толика, поинтересовался, где тут можно умыться.

      - Да вон, за сараем рукомойник, товарищ подполковник. Вода есть, дежурный следит, - ответил он и побежал дальше.

      Проводив его взглядом, быстро его местные к субординации приучили, и направился к нужному строению.

      После водных процедур я вернулся к хате. Как оказалось, командиры заседали за сеновалом, там была удобная площадка для отдыха. Расстелив карту на

наспех сделанном столе, командиры совещались, планируя свои дельнейшие действия.

      - Добрый день, товарищи офицеры, - поздоровался я, после ответных приветствий, сказал: - У меня тут идея во сне появилась, как нам добыть рацию в

комендатуре.

      После плотного завтрака, мы сели за проработку моего плана. Как такового его еще пока не было, была просто идея, как воплотить ее в жизнь.

      Сама идея была довольно проста. Раз там есть охранный батальон, значит, его нужно как-то отвлечь, а как, если не устроить крупную диверсию, что бы

немцы на поиски бросили все силы? Сам захват рассчитан на минимальное количество бойцов. Вряд ли в комендатуре останется много солдат. Да и наши будут в

трофейной форме, только без жандармских блях, думаю, что об уничтожении фельджандармов и описание захваченной техники уже передали всем постам и приняли

другие возможные меры. Поэтому замазываем тактические знаки и готовимся к операции. Меня, кстати, в нее не включили, 'ибо не фиг', как сказал полковник.

      Из крупных объектов, уничтожение которых могло вызвать панику местного командования, было всего шесть достойных целей. Это неблизкий транспортный

аэродром, тот строящийся объект неизвестного назначения. Мост в самом городе, но его мы сразу исключили, смысл операции терялся. Потом был завод рядом с

железной дорогой, с не мирной продукцией. Там делали снаряды. Сам железнодорожный узел, рядом с заводом, и шестой объект - это электростанция, питающая

город, завод, ближайшие селения и железнодорожный узел.

      По совокупности возможных неприятностей для местного командования именно уничтожение последней могло принести большие проблемы и заставит их больше

всего суетиться. К тому же, расположен он в двенадцати километрах от города, времени на проведение захвата уйма.

      - Попыток нападения на электростанцию пока еще не было, ни наземных, ни воздушных, но ее охраняет до взвода солдат при двух зенитных орудиях устаревшей

конструкции, - задумчиво ответил на вопрос полковника, Вечерний. Мне кажется что за неделю, с того момента как они тут находятся, осназовцы успели изучить

все в округе.

      План нападения на электростанцию начал формироваться. Само нападение осуществлялось бойцами Вечернего, усиленное ребятами капитана Рябова. Захват

радиостанции проводил Андрей, с лично отобранными бойцами. Он как раз сейчас проводил тестирование по своей методике.

      Во время завтрака меня ожидал приятный сюрприз, ко мне подошел смутно знакомый командир, в котором я узнал майора Тонина.

      - Товарищ майор? - изумленно воскликнул я, откладывая нож и привставая: - Ой, извините, товарищ подполковник.

      Я действительно после той прогулки по тылам противника с ним больше не встречался, но слышал, что его перевели в другую часть с повышением звания.

Поздоровавшись за руку, предложил сесть рядом и разделить трапезу.

      - Спасибо, - согласился он.

      - Кто это? - тихо, прямо в ухо, поинтересовался присевший рядом Шатун, сверля Тонина взглядом. Похоже, ему такая неожиданная встреча не понравилась.

      - Мой первый командир.

      После завтрака, мы быстро разговорились с Тониным, оказалось три месяца назад вместе с должностью зам командира дивизии по летной подготовке, он

получил и полковника.

      - Рад за вас, товарищ полковник.

      - А ты думал, догнал меня? - улыбнулся он, с интересом провожая взглядом отошедшего Шатуна.

      - Да нет, я так просто, действительно рад. Так это ваша сбитая 'пешка'?

      - Моя. Вылетел понимаешь со своими на Варшавский железнодорожный узел. Отработали по полной, а тут при возращение попались на зуб ночным охотникам.

Хорошо еще, что кроме меня больше никого сбить не сумели. Ушли почти целые.

      - Мы тут видели одну 'пешку', на озеро село, тоже где-то над Польшей подбили, долго тянул.

      - Номер машины помнишь?

      - Конечно, товарищ полковник. Ноль-двадцать семь.

      - Капитана Егорова машина, из нашей дивизии. Не вернулся с задания шестнадцать дней назад, - припомнил полковник Тонин.

      - Командира и часть экипажа захватили немцы, местные сдали. Остальной экипаж еще над Польшей выбросился, - выдал я другие сведенья, полученные от

пленного жандарма. Полковник только вздохнул.

      - О себе можешь не рассказывать, все знаю из газет и твоей книги. Герой, сам вижу. Это правда, что счет сбитых у тебя перевалило за сотню? -

поинтересовался вдруг Тонин.

      - Так точно...

      - Давай без официоза, просто как старые знакомые.

      - Хорошо, - кивнул я принимая.

      - Ну так?

      - Теперь у меня на счету сто шесть сбитых.

      - Однако, молодец, не врал, когда говорил что отличный пилотажник.

      Я скромно потупился, водя пальцем узоры по столу. Приятно черт возьми принимать восхищение от опытного воздушного аса, которого действительно уважаешь.

Остальные летчики, что сидели рядом, с интересом прислушивались к нашему разговору, а после озвученной цифры сбитых, изумленно зашумели, обсуждая эту

новость.

      Посмотрев на летчиков, Тонин предложил прогуляться.