Паника - Александр Мазин

— Да! — уверенно ответил Рохан.

— Тара! — крикнул Джибс. — Грузим вещи!

— Да, — отозвался масаи, и они с Матаком звонко ударили друг друга по ладоням.

— Сто шестьдесят пять долларов! — сказал Тарарафе, подходя к Рохану. — И еще за десять он будет стеречь нашу машину!

Рохан вынул из бумажника указанную сумму. Оставалось еще долларов триста наличными. Еще сотню он часом раньше выдал Джибсу на покупку снаряжения, а остальные положил в банк.

«Там, куда мы плывем, деньги не нужны!» — заявил Джибс.

Рохан подошел к лендроверу и ухватился за верх пластикового баула, собираясь вскинуть на плечо. Это оказалось не так просто: баул весил сотни полторы фунтов.

— Это железо для моей спины!

Тарарафе отодвинул американца в сторону и, подхватив баул, потрусил к паруснику, где груз принял Джибс. Рохан выбрал мешок полегче.

Спустя час они вышли в океан. Парусник действительно оказался неплох. Идя бакштагом, он делал не меньше восьми узлов. Джибс правил с непринужденностью опытного моряка. Тарарафе сидел на носу, в тени поднятого паруса, и с хрустом разминал коричневые, остро пахнущие зерна бронзовым пестом, время от времени помешивая содержимое ступки длинным пальцем. Рохан ничего не делал. Просто смотрел на блестящую поверхность океана, на белых морских птиц и думал о своем.

Соленая вода шуршала под днищем. До темноты оставалось еще восемь часов

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Как дела, приятель? — гаркнул Курт Штабб, с размаху хлопнув часового по плечу.

И с удовольствием хрюкнул, увидев, как дернулся черномазый.

— Ну, ну! — заржал он, отводя в сторону направленный на него ствол. — Это всего только я, Чап!

«Если это лучшие головорезы нашего фюрера, не быть ему президентом!» — подумал Штабб, глядя, как часовой тщетно пытается унять дрожь.

— А, это вы, капитан, сэр… — Английский часового был таким же скверным, как и у самого Штабба. Но друг друга они понимали.

— А кого ты ждал, Чап? Кинг-Конга?

— Не нужно шутить так, капитан, сэр! — попросил африканец. — У этого острова дурная слава! Здешним духам может очень не понравиться такая шутка, сэр!

— А мне не нравится, Чап, что ты — разиня! — рявкнул Штабб. — Будь ты моим человеком — спустил бы с тебя шкуру! Сам! Но ты — не мой человек! Так что шкуру с тебя спустит полковник Бейсн!

Страх часового перешел в ужас. Штабб именно этого и добивался. Черномазые Должны бояться белых командиров больше, чем своих дурацких суеверий! Или других черномазых! Штабб не первый десяток лет зарабатывал деньги здесь, в Африке, и оч-чень хорошо знал, что нужно, если не хочешь оказаться мясом в туземной похлебке!

— Не говорите полковнику, капитан, сэр! Пожалуйста! — Голос солдата стал тонкими дрожащим. — Я не слышал вас! Но я не ждал, что кто-то придет со стороны базы!

— Ты лопухнулся! — жестко произнес Штабб. — А лопухнулся потому, что больше думал о своих сраных духах, чем о парне, который подползет к тебе сзади, чтобы перерезать горло! Тебе, а потом — всем нам! Не спорить!!! — гаркнул он, заметив, что африканец собирается что-то сказать. — Ты — ублюдок! Из-за тебя твоего господина могли зарезать, как свинью! Ты понял?!

— Да, сэр!

Лицо часового стало серым.

— Если большой вождь узнает, он заставит тебя сожрать твой собственный член!

— Да, сэр!

— Вот так, Чап! — проворчал Курт Штабб, смягчаясь. — Надеюсь, ты все понял и будешь теперь держать настороже свои большие черные уши?

— Да, капитан, сэр!

По выкаченным глазам часового видно было, что ему пришлось пережить. Он не верил своему счастью: гнев белого прошел!

— Хорошо, Чап! Работай!

Курт хлопнул часового по широкой спине и ухмыльнулся.

Ответить на его улыбку солдат не рискнул.

— Я еще проверю тебя! — пообещал Штабб. — Работай!

И, выйдя из освещенной прожектором полосы, нырнул в заросли. По правде говоря, Штабб нисколько не сомневался, что часовой остался таким же разиней и болваном, как до их разговора.

— Духи, — пробормотал он с презрением. — Духи!

Тропа, расчищенная три дня назад, вела к лагуне.

Спустя десять минут залитая лунным светом водная поверхность мелькнула в просвете между деревьями.

Курт вышел из зарослей и поглядел сверху на ровную, как ртутное зеркало, гладь залива.

— Недурно повозиться с девчушкой в этой парной водичке! — сказал он сам себе.

И, расстегнув ширинку, помочился с края обрыва на песок внизу. Застегнул молнию, постоял еще пару минут, размышляя: не выкупаться ли? Конечно, к этой части берега акулы не подходят. Камни мешают. Но кроме акул в этих южных водах до хрена всякой сраной сволочи!

«Нет! — решил наконец Штабб. — Лучше приму душ!»

И повернулся спиной к обрыву.

Рука его выхватила пистолет раньше, чем он осознал, что увидели его глаза.

Шагах в двадцати, сразу же за полосой кустарника, растущего на едва прикрытых почвой камнях, Штабб увидел белую человеческую фигуру.

К счастью, человек не двигался и обе руки его были на виду. Поэтому палец капитана, уже начавший нажимать на спуск, остановился.

— Вот срань! — пробормотал Курт Штабб, приглядевшись, и опустил пистолет. — Я же тебя чуть не замочил, красотка!

Пистолет отправился обратно в кобуру, тонкие губы Штабба растянулись по-волчьи: так он улыбался. И шагнул вперед.

— Так значит, старина-полковник еще более хитрожоп, чем я думал! — пробормотал он по-немецки. — Или тебя привез наш черномазый фюрер?

Он сделал еще один шаг. Между ним и девушкой оставалось футов двадцать. И еще взъерошенный шар куста, закрывавший красотку до пупка. Но выше пупка на ней не было даже намека на одежду. А девчушка и впрямь была красавица. Лунный свет придавал оттенок голубизны ее коже. Пряди длинных волос падали на ее лицо, закрывая его подобием шелковистой вуали, из-под которой за капитаном наблюдали глаза, словно наделенные собственным светом. Плечи незнакомки были немного широки для девушки, но именно той ширины, которую предпочитал Курт Штабб. А груди свежестью и формой превосходили все, каких когда-либо касался Курт Штабб своими цепкими мозолистыми лапами.

А перепробовал он немало.

Во рту у капитана стало сухо, как днем в Калахари.

Он сделал еще несколько шагов. Теперь их разделял только куст в четыре фута шириной. Кожа у девушки была гладкая и блестящая, как шелк.

— Я… Я могу арестовать тебя! — проговорил капитан хриплым, срывающимся голосом.

Девушка медленно покачала головой.

— Тебя привез полковник?

Красавица вновь качнула головой и, чуть наклонив ее в сторону, глядела на капитана.

— Чья же ты, сучонка? — пробормотал Штабб, переходя с английского на немецкий.

Гром и дьяволы, она глядела на него так, словно не она, а он был диковиной в этом чертовом лесу! Будь она черной, капитан решил бы, что малышка — дикая аборигенка. Но девчушка была белей сметаны!

Рот Штабба, только что сухой, как пески пустыни, вдруг наполнился слюной.

— Ну ладно, — пробормотал он, вновь на родном языке. — Чья бы ты ни была, вряд ли кто посмеет меня обвинить! Чтобы Штабб встретил в лесу голую девку и не трахнул ее? Да мне все равно никто не поверит!

И шагнул в сторону, обходя куст.

Девушка не двинулась с места, только чуть повернула голову,

— Готов спорить на месячное жалованье, — громко сказал капитан. — Ты, моя телочка, прибежала купаться, позабыв надеть трусики!

Штабб подбадривал сам себя. Честно говоря, он был немного смущен. Кто поверит, что такая встреча смутит Быка-Штабба? И все-таки он чувствовал неловкость.

Может, оттого, что девчонка так ненормально красива?

Что-то похожее испытывает человек, сунув руку в карман за мелочью и обнаружив там тысячедолларовую банкноту.

Лунный свет падал прямо на красотку, следовательно, сам Штабб оставался в тени.

«Тем лучше, — подумал он. — Если девке придет в голову на меня настучать, она даже не запомнит моего лица!»

Он наконец обогнул куст. Точно! Девка была совершенно голая! В чем мать родила! Когда капитан обошел куст, она повернулась ему навстречу. Тень от куста косой линией пересекала ее бедра. И она продолжала улыбаться!

— Похоже, ты, шлюшка, совсем не против, чтобы я тебя вздрючил? — пробормотал Штабб по-немецки и тоже улыбнулся.

Черт! Ему все еще не хватало решимости, чтобы схватить ее! Ноздри капитана раздулись. Он чуял ее запах, и жаркая волна прошла по его телу. Он решительно протянул руки…

— Ты не хочешь снять с себя одежду?

Штабб открыл и закрыл рот. Это сказала девушка. Сказала по-немецки. Причем с тем отчетливым баварским акцентом, какой был у самого Штабба! У капитана выло такое ощущение, словно его ударили в челюсть.

Немка? Вот дерьмо!

— Ты что, передумал? — В нежном певучем голоске девушки слышалось огорчение.

«Ах ты шлюха!» — подумал капитан.