Рассказы - Катарина Причард

Одри охватил ужас, когда огонь с треском устремился к ее дому с поросших лесом холмов, наполняя воздух клубами свинцового дыма. Единственное, что она может сделать, чтобы спастись сама, решила Одри, — это забраться в цистерну с водой или спуститься к реке.

Огонь бешено плясал и трещал вокруг, мчась по траве, обхватывая пламенем верхушки деревьев. Одри побежала к реке, где на лугу в испуге металась ее лошадь, она то неслась галопом, то останавливалась, нюхая воздух и храпя в страхе перед приближающимся пламенем. Одри хотела поймать коня, сесть в седло, загнать коров в реку, но в эту минуту примчались Том Ридж, миссис Ридж и с полдюжины ребятишек.

— Боб сейчас на вашей лошади отгонит коров к реке, а потом переправит их к нам! — крикнул Ридж. — Если посчастливится, пожар не перекинется на ту сторону. Возле брода река преградила ему путь. Снесите все шланги к дому и налейте воды во все ведра!

Одри побежала обратно к дому. Риджи принесли с собой мешки. Она показала им все цистерны с водой вокруг дома, притащила шланги, из которых поливался сад. Ребята Риджей намочили мешки. Миссис Ридж собрала все ведра, освободила железные ящики для мусора и все наполнила водой.

— Может, нам еще удастся спасти дом, — крикнул Ридж, — а не выйдет — мы сможем укрыться от огня на вспаханной земле в саду!

Пламя уже охватило деревья в саду и жадными огненными глотками пожирало зеленую листву. Когда загорелась веранда, Одри решила, что безнадежно пытаться спасти дом, но миссис Ридж начала сбивать пламя струей из шланга, а Том и мальчики бросились на него в атаку с мокрыми мешками.

Трое ребят все время бегали через дом, наполняя ведра водой. Одри почти потеряла рассудок и не помнила, что она делает. Когда запылали шторы на окне спальни, она крикнула, что лучше бросить дом и уйти к реке.

— Не унывайте, — заорал Ридж, — мы еще отстоим его!

Он сорвал шторы, стал топтать их ногами, потом бросил на них мокрые мешки. На миссис Ридж загорелось тонкое ситцевое платье. Том обдал ее струей воды из шланга. В воздухе было полно дыма, дети сновали взад и вперед с ведрами воды, кашляя и чихая, обливаясь слезами. Одри чувствовала, как от страшной жары кожа ее сохнет и сжимается, словно кора дерева, а платье становится хрупким и ломким, как бумага. Оно даже уже несколько раз начинало тлеть, когда случайная искра попадала на него.

Клуб дыма вырвался из-под крыши. Том Ридж вскарабкался по столбу наверх, сорвал лист железа и стал заливать это место водой, а ребята передавали ему ведра, пока пламя на крыше не погасло.

Меньше чем в двадцать минут огонь охватил весь край сада. Там и сям загорались деревья, но широкая полоска расчищенной земли и расстояние, отделявшее деревья друг от друга, спасли большинство из них. Потом загорелась конюшня. Риджи устремились к ней. Одри побежала вслед за ними.

— А как же ваш дом? — крикнула она.

Ридж смерил взглядом силу огня, низвергающегося по склону холма к реке. Рубашка Риджа, верней, то, что оставалось от нее, промокла от пота и прилипла к телу. С минуту он стоял неподвижно — с красной, обожженной кожей, черный от дыма, фыркая, как лошадь, чующая опасность. Дети и миссис Ридж, тоже обожженные и красные, молча наблюдали за ним. Одри, такая же обожженная и черная, в наполовину сгоревшей блузке, с опаленными бровями и ресницами, с пузырями на руках, ничем не отличалась теперь от них.

— Черт! — произнес Ридж. — Огонь пошел вниз по реке!

— Бесси и маленький! — вскрикнула миссис Ридж и стремглав понеслась к своей ферме.

Ридж бросился за ней, дети помчались им вслед. Одри тоже хотелось последовать за ними, но она боялась оставить дом: а вдруг какая-нибудь из почерневших балок продолжает тлеть и пожар вспыхнет снова?

Она вернулась к дому, но, еще не дойдя до него, увидела, что загорелись прибрежные луга. Потом пламя перескочило через реку и ураганом бросилось на ферму Риджей, скрыв ее в клубах дыма и огня.

Вне себя от страха, Одри побежала через сожженное пастбище к реке.

Стена огня закрыла от ее глаз расчищенный участок Риджей: дальше, до самой реки, бушевало пламя. Небо все заволокло желто-черными клубами дыма.

Одри кричала изо всех сил, но поняла, что голос ее тонет в реве огненной бури. Почти теряя рассудок при мысли о том, что Ридж, его жена и дети пойманы, как в ловушке, в кольце огня, Одри вошла в воду и переждала, пока ветер отогнал пламя в сторону. Перед ней лежала черная, опустошенная огнем, еще тлеющая и дымящаяся земля. Одри снова стала звать Риджей. До нее донесся ответный крик. Том Ридж с семьей шли к ней, осторожно ступая по обуглившемуся полю.

Все, кроме Боба, были налицо.

— Видя, что огонь приближается к нашей ферме, Боб угнал коров вдоль по реке к глубокому пруду, — рассказывал Том. — У этого парня голова на месте, — добавил он.

Остальные укрылись в цистерне, до половины наполненной водой. Все, что произошло, уже казалось им забавным приключением. Они смеялись, рассказывая о том, как втискивались в цистерну и потом вытаскивали друг друга оттуда, чтобы не утонуть и не сгореть.

Одри удивляло веселое настроение Тома Риджи, спокойствие его жены. От маленького, похожего на коробку деревянного домика, в котором они жили, от их домашней утвари осталась только кучка пепла. Но Том сказал сыновьям, что завтра спозаранку надо взяться за дело и построить хижину для матери. А пока все они могут ночевать на мешках в сохранившейся части коровника. Достать бы немного суперфосфата, тогда можно засеять выгоревшее поле. Трава после дождей вырастет быстро, корма будет достаточно. Но вот коровы — как сделать, чтобы они продержались, пока зазеленеют луга? Ведь все вокруг сгорело: нигде ни листика, ни травинки.

— Я пошлю в город грузовик за сеном, мистер Ридж, — сказала Одри. — Этого нам хватит.

Она приютила у себя семейство Риджей на ночь. Миссис Ридж и младшие дети жили в «Нанье», пока Том со старшими сыновьями строил новый деревянный домик: стены соорудили из вертикально поставленных бревен, крышу покрыли корой.

— Тома Риджа грозятся согнать с фермы, мисс Ирвин, если до конца месяца он не уплатит проценты по закладным, — сказал как-то Макнелли в конце зимы.

Ее так и не привыкли называть миссис Глисон.

После медового месяца Одри, как и надлежит солидной замужней женщине, возражала против того, чтобы ее называли «мисс Ирвин»; но теперь ей нравилось, что Макнелли и другие по-прежнему обращаются к ней как к «мисс Ирвин», приятно было думать, что она сохранила свою свободу, невзирая на это кратковременное замужество.

— Они не смеют! — воскликнула Одри. — Они не могут отнять у человека землю, которую он сам расчищал и обрабатывал, за которую он уже внес столько денег!

— Почему бы вам не вступить в «Прогрессивную ассоциацию» и не сказать, что вы думаете? — спросил Макнелли.

— Конечно, я вступлю, — ответила Одри. — Ничего подобного я никогда не слышала, это возмутительно! Вышвырнуть из дома человека с женой и восемью детьми только потому, что сейчас цены на рынке стоят такие низкие, что даже не покрывают затрат. Том Ридж показал, что можно сделать с этим проклятым болотом голыми руками, если настойчиво и упорно работать…

В день, когда ожидалось выселение Риджей, садоводы и фермеры из близлежащих местностей собрались на участке Тома. Мужчины и женщины, дети — почти сто человек. Мисс Ирвин была среди них.

Когда судебные исполнители в сопровождении конного полицейского прибыли на ферму, им пришлось силой пробиваться сквозь толпу. Как только они попытались войти в дом, началась драка. Полицейский врезался в толпу женщин и детей.

— Стыдитесь, мистер Мэрфи! Пусть уж банк сам делает свое грязное дело! — раздался голос мисс Ирвин.

Мистер Мэрфи послушался и ретировался. Судебные исполнители, люди местные, последовали за ним. Говорили, что у них и не было охоты участвовать в этом деле.

— Поразительно, как быстро борьба против выселения заставила мисс Ирвин выползти из ее раковины! — удивлялись местные сплетники.

Кому бы ни угрожало выселение, она возглавляла кампанию отпора. Стала казначеем комитета защиты, собирала деньги, устраивала поездки в город и соседние районы. Макнелли заявил, что она прирожденный организатор.

Но однажды утром на заре Тома Риджа с семьей все же выселили. Неожиданно нагрянули судебный исполнитель и десятка два полицейских, присланные из города, и захватили поселенцев врасплох. Тома Риджа арестовали за сопротивление полиции и увезли в тюрьму, находившуюся в городе, в двадцати милях от поселка. Всю мебель погрузили в машину и вместе с миссис Ридж и детьми отправили в город, прежде чем кто-либо успел узнать об этом.

Мисс Ирвин пришла в ярость. Она поехала в Три Мили (так назывался городок) и привезла миссис Ридж с детьми в «Нанью». Одна из младших дочерей была больна, а миссис Ридж ждала девятого ребенка.