Беспокойный человек - Любовь Воронкова

— Да как не видеть! Гляжу — где-то вы с Василием Степанычем кирпичу раздобыли? На завод ездили?

— А что ж нам, долго? Мы, если надо, чего хошь раздобудем! С нами, брат, спорить не связывайся.

— А я, дедушка Антон, — лукаво сказала Катерина, — шла да думала, что уж в новом телятнике буду телят принимать… а тут еще только одни стены!

Дед Антон омрачился:

— Да, запоздали. Плотники нас задержали, домовой их возьми! Плотников-то сейчас поди-ка найди! И тут строят и там строят… Подзапоздали, что говорить. К Новому году, пожалуй, готов будет. Не раньше. Дранку-то, ведь ее еще надрать надо! Автопоилки установить…

— Неужели автопоилки сделаете?

— А что ж такого? И автоматическую подачу корма сделаем. Все как следует!

Катерина улыбнулась: ну не двор, а просто дворец будет!

— А где же мне сейчас-то обосноваться, дедушка Антон? — спросила она помолчав.

— А пока в старом, в маленьком телятнике. В том, который пустой совсем. Там и командуй. Только он уж много лет заброшенный стоит, в порядок его приводить придется.

— Ну что ж, приведем.

Дед Антон решил назначить Катерине штук десять стельных коров — пусть принимает новорожденных телят и растит их, как растит их зоотехник Штейман в Караваеве, как растит их Малинина в колхозе «Двенадцатая годовщина Октября». Всех-то сразу давать страшновато, надо сначала на нескольких попробовать…

— Только, дедушка Антон, как? На мою полную ответственность, — спросила Катерина, — чтобы никто не вмешивался?

— На полную твою ответственность, — твердо сказал дед Антон, — вся власть твоя.

Катерина прошла на скотный двор, осмотрела телятник: старые стены с выбившейся паклей, щелястые рамы, тусклые стекла, составленные из половинок… Постояла, подумала и пошла искать секретаря комсомольской организации Сашу Кондратова.

Саша работал на молотилке. Тут же работали и другие комсомольцы их колхоза: кто вертел веялку, кто возил снопы.

«Ребят нужно позвать. Как хочешь — одной ничего не сделать, — подумала Катерина. — Но не с работы же людей снимать!»

И вдруг веселая мысль появилась у нее: а Настя Рублева, а ребятишки?

Тут же, на улице, ей встретились трое: маленькая кудрявая Оля Нилова, Дуня Волнухина и белесая, безбровая Надя Черенкова.

— Девчата! Девчата, а я вас ищу! — закричала Катерина. — Вы куда собрались?

— А мы с поля, — весело ответила бойкая Дуня Волнухина, — колоски сбирали. Да там почти нет ничего!

— А хотите мне помочь? — деловым тоном спросила Катерина. — Помощь нужна.

Девочки переглянулись.

— А что, Катерина?

— Да вот надо телятник в порядок привести. Помогите, девчонки!

— Давай! — живо ответила Дуня. — Чего делать?

— Да что ж делать? Чистоту навести надо. Вымыть, вычистить. Мы с Дуней сейчас метлы возьмем. А ты, Оля, и ты, Надя, бегите еще кого из ребят позовите. Настю Рублеву не забудьте, она же телятница!..

Катерина охнула и рассмеялась, когда увидела целую армию ребятишек, нагрянувшую к ней в телятник. Ребята постарше — такие, как Володя Нилов — были заняты на работе и к Катерине прийти не могли; они возили снопы, отгребали солому из-под молотилки… Зато прибежали такие, которые ещё и в школе не бывали. Вместе с Надей Черенковой увязались ее братишки — Павлик и Шурка, белоголовые, румяные, как помидоры. Пришел Леня Клинов, а за ним сестренка Галька, покрытая большим клетчатым платком и с босыми ногами. Откуда-то взялся внучек Прасковьи Филипповны Ленька, в синих штанах, в красной рубашке, с пирогом в руке…

— Ну что я с вами буду делать, а? — спросила Катерина. — Ну куда вас девать?

Ребятишки глядели на нее, смущенно улыбаясь и переглядываясь.

— Куда хочешь! — за всех ответила Дуня, весело пожав плечами.

Катерина, сдерживая смех, принялась командовать своим отрядом. Самых маленьких послала собирать мусор вокруг телятника: камни, железки, сучья. Что найдут, пусть кладут в кучку, а то мало ли что — выйдет теленок, наткнется на сук или попортит ножку о камень…

Леня Клинов и Надя Черенкова взяли ведра и пошли на пруд за водой, Дуня побежала за мочалкой, Настя Рублева принялась протирать стекла маленьких квадратных окошек. А Петруша Солонцов, коренастый расторопный парнишка, и черноглазый худенький Минька Бушуев, и сама Катерина взялись за метлу, за вилы и принялись чистить и выметать пол. Пыль, остатки сухого навоза и соломы — все взвилось вихрем в заброшенном, старом телятнике.

Вскоре появилась и вода, зашлепали мочалки, острый заступ принялся отскребать многолетнюю грязь с дощатого пола. Говор, смех, оживленье — будто невесть какое развлечение и удовольствие придумала для ребят Катерина!

Когда девочки принялись мыть пол, ребята, сменяя друг друга, то и дело, гремя ведрами, бегали к пруду — очень много понадобилось воды.

— Там Паша-телятница пришла! — сообщил Леня Клинов, примчавшийся с пруда с полным ведром. — Вон стоит да заглядывает.

— А мне сказала: «Что это вы, сдурели?» — сказал появившийся вслед за ним Минька Бушуев. И, поставив ведро, раскрасневшийся, с кепкой на затылке, рассказал: — Я говорю: «Почему это мы сдурели?» А она говорит: «Сдурели потому, что пол в телятнике моете». А потом говорит: «Может, вы телятам еще и коврики постелите?»

— А пусть говорит! — сказала Катерина, изо всех сил отскребая заступом грязь с досок. — А вы поменьше слушайте.

Катерина и сама давно уже заметила, как мимо открытой двери телятника мелькает синяя кофточка рябой Паши. Ну, да пускай ходят, пускай смеются, не им отвечать за Катеринину работу.

Еще и солнце не поднялось к полудню, еще и колокол в колхозе не звонил на обед, а в телятнике уже все было вымыто и вычищено, и Катерина отпустила на отдых свою веселую бригаду.

Оставшись в телятнике одна, она снова озабоченно огляделась. Ярко поблескивало солнце сквозь промытые окошки, желтые круглые зайчики дрожали на вымытом полу… Но разве это все? Осталось еще многое, что с ребятишками не сделаешь. Окна надо промазать, стены законопатить, побелить надо…

«Придется все-таки идти к Саше Кондратову, надо ребят на помощь звать».

Трудно было комсомольцам урвать время — только вечером да в обеденный перерыв. Но пришли, не замедлили. После обеда сладко тянуло прилечь на часок — ночь для молодежи и осенью коротка. Пока посидишь вечером в избе-читальне, а потом походишь с песнями по улицам, да попляшешь, да постоишь с кем-нибудь у двора, глядишь — и вторые петухи поют… Однако пообедали наспех и, прежде чем позовут на молотьбу, пошли говорливой и пестрой гурьбой в Катеринин телятник.

— Катерина, — сказала со смехом тоненькая белокурая Нина Клинова, — а ведь и правду говорят, что ты беспокойный человек: вот нам и то отдохнуть не даешь!

— Рано отдыха запросили, — тоже смеясь, ответила Катерина. — Вот состаритесь — и отдохнете тогда!

Саша Кондратов деловито осмотрел стены телятника.

— Самое главное, Саша, чтобы сквозняка не было, — повторяла ему Катерина. — Сквозняк и сырость хуже всего для теленка! Хуже всего!

— Шпаклевать надо, — сказал Саша, — а где пакли взять? Кабы льняные очесы[29] были…

— Какие же очесы? — задумалась Катерина. — Еще лен на корню.

— А если мхом? — предложил Ваня Бычков. — Пойдем в лес да надерем моху! Ребятишек позову!..

— Глядите-ка, — засмеялась Клаша Солонцова, — а у нашего Вани голова все-таки варит!

— Ванечка, дружок! — обрадовалась Катерина. — Вот догадался хорошо! Мы тебе, Саша, сколько хочешь моху надерем. Клаша! Нина! Федюнь! Ну, сбегаем в лес?

— А если на работу зазвонят? — осторожно спросила Клаша. — А вдруг опоздаем? Мне тогда от отца влетит. Мне опаздывать никак нельзя — бригадирова дочь!..

— Вот еще! — возразила Нина. — А лес-то вот он — за двором! Побежали! Звонок услышим — вернемся!..

Не сразу, не вдруг, а телятник утеплили. Пазы законопатили мохом, а снаружи стены защитили свежей соломой. Окошки тщательно промазали, чтобы не дуло.

— Белить будешь — нас позови, — попросила Нина Клинова, — я обязательно приду!

— И меня зови, — сказал Ваня, — так и быть, послужу маляром.

Но Катерина никого не стала звать. Ребята и так целый день на работе, а тут такое дело, что и одной справиться можно.

В воскресенье, с самого утра, Катерина надела большой брезентовый фартук, повязалась старым платком по самые глаза, заботливо спрятав под платок косу.

— Ба! — удивилась бабушка. — Это куда ж нарядилась? На какое гулянье?

— Наверно, со мной на молотилку, — сказала мать, тоже укутываясь платком, чтобы не набилась пелева в волосы.

— В телятник, — односложно ответила Катерина.

Мать промолчала, а бабушка немножко обиделась:

— Опять в телятник! Что тебе, за телятник-то трудодни, что ли, пишут? Люди сейчас все стремятся заработать, работа на молотьбе выгодная, а ты все со своим телятником… Разве можно так-то?