Вернуть любовь - Нора Робертс

Сверкающая полоса солнечного света упала на глаза Рейвен. Было тепло, в воздухе дрожала алая дымка. Она медленно подняла веки и повернулась к Брэндону. Он еще спал, глубоко и ровно дыша. Она не хотела его будить, пока еще нет. Это было первый раз в ее жизни: она проснулась рядом с любимым. Рейвен чувствовала полноту жизни, на душе было тепло и хорошо.

Он прекрасен, думала она, глядя на его лицо. Как он деликатно сострадал мне, слушая мой рассказ вчера ночью.

— И я люблю его! — Она не только подумала, но и прошептала это вслух. — Я всегда любила его, с самого начала и все прошедшие пять лет, а сейчас, когда мы вместе, я люблю его еще больше.

Рейвен вдруг обуял страх оказаться в зависимости от другого человека. Этот страх потерять свободу преследовал ее всю жизнь. Никаких требований друг к другу, никакого давления! Мы просто будем вместе, это все, что мне нужно. Она устремила глаза на его губы. Этой ночью он был сначала нежным, потом неистовым. Но барьер был разрушен. Пять лет, пять пустых лет! Рейвен продолжала размышлять. Для нее не существовало ни вчера, ни завтра, а только сегодня.

Внезапно она улыбнулась, вспомнив о чудовищных завтраках, которые он съедал. Обычно они спускались в кухню, чтобы выпить кофе, а он очищал полную тарелку с едой. Рейвен, увы, не любила готовить. Но сегодня ей захотелось преподнести ему сюрприз. Даже во сне Брэндон крепко держал ее в объятиях. Рейвен осторожно освободилась от них. Не вставая с постели, она протянула руку и нащупала халат.

Кухню заливал солнечный свет. Первое, что она сделает, это сварит кофе. Странно, она так рано проснулась и не почувствовала обычной утренней вялости, которую преодолевала лишь выпив кофе. Она ощущала себя бодрой, энергичной, такой, как во время концерта.

Она была счастлива, что призналась Брэнду в своих чувствах и сломала барьер, разделяющий их. У нее было такое радостное настроение, что она стала напевать одну из своих любимых песен.

Брэндон проснулся, протянул руку и обнаружил, что рядом никого нет. Он вскочил и осмотрел комнату. Портьеры были раздвинуты во всю ширину, и комнату заливал солнечный свет. Ночная рубашка Рейвен лежала на том же месте, где она сбросила ее вчера.

Значит, это не сон, он действительно лежал с ней рядом, обнимал ее, погрузив руку в ее волосы. Они были вместе всю ночь, пока она не заснула в изнеможении. Он снова взглянул на подушки. Но где… Где она сейчас, черт возьми?! Брэндона охватила легкая паника, он быстро натянул джинсы и отправился на поиски. Не дойдя до конца лестницы, он услышал ее голос.

Когда я просыпаюсь,

Я вижу твои глаза,

Но я не удивляюсь, —

Уже прошла гроза…

И сердце бьется тише,

В душе — веселый май.

Я больше не услышу:

Прощай, прощай, прощай!

Брэнд узнал песню, которую она исполняла на гастролях за неделю до того, как он посадил ее в машину и повез сюда. Он был голоден, и у него засосало под ложечкой. Он спустился в холл, слушая сильный, по-утреннему свежий голос, но, подойдя к открытой двери, остановился, наблюдая за ней.

Она двигалась по кухне и пела — веселая и счастливая. Кухня была наполнена утренними звуками и запахами: шумел кофейник, шипела на сковородке колбаса с салом, звенела посуда. Волосы Рейвен, еще в беспорядке после ночи, струились по спине. Вот она потянулась к верхней полке посудного шкафа, и ее короткий халат поднялся, открывая длинные стройные ножки.

Рейвен перестала петь и, досадуя на свой маленький рост, все же ухитрилась достать сверху блюдо, обернулась и увидела Брэндона. От удивления она уронила вилку, но умудрилась спасти блюдо.

— Брэнд! Ты испугал меня! — воскликнула она. — Я не слышала, как ты вошел.

Брэндон, любуясь ею, не сдвинулся с места.

— Я люблю тебя, Рейвен!

— Я тоже люблю тебя, Брэнд, — просто сказала она. Сейчас ей не хотелось бурных проявлений страсти.

Он нахмурился, когда Рейвен повернулась к раковине, чтобы вымыть посуду.

— Ты говоришь таким тоном, словно ты моя сестра. У меня есть две, и я не нуждаюсь в третьей.

— Ну перестань! Я, конечно, не отношусь к тебе как к брату, Брэнд. Мне трудно выразить то, что я чувствую. Я нуждаюсь в твоей поддержке, в твоем сочувствии. Ты помог мне этой ночью больше, чем я могу сказать словами.

— Это звучит так, будто я доктор. Я сказал: «Я люблю тебя, Рейвен», как любящий мужчина. — В его словах прорвались сердитые нотки.

— Дорогой, ты совершенно не понимаешь, что такое чувство благодарности… Ты лишен его… — Она оборвала фразу, увидев, как у него вспыхнули глаза. Ай, ай! Надвигалась буря!..

Он щелчком выключил газ под дымящейся сковородкой.

— Не говори мне, что у меня есть и чего нет. Я знаю, что у меня есть. — Он взял ее за плечи и потряс. — У меня есть любовь к тебе! И нечего меня за это благодарить! Я не гуманитарная организация! И не Красный Крест!

— Брэнд!..

Он притянул ее к себе, отстранив блюдо, которое находилось между ними. Ее охватило отчаяние — ну и характер! «Никогда не говори о любви ко мне таким постным тоном». А Брэндон между тем поднял ей голову рукой и стал целовать. Его губы были грубыми и настойчивыми.

— Мне нужно от тебя больше, чем это, гораздо больше. — Глаза его сверкали. — И я получу все, что хочу. Будь я проклят!

— Брэнд!.. — Она не могла перевести дыхание, ошеломленная силой его взрыва.

— Судьба постоянно загоняет меня в ловушку. Да выпусти же ты из рук это чертово блюдо! — Он употребил еще одно, более сильное выражение по поводу блюда, но она умудрилась его не расслышать.

— Ох, Брэнд, — Рейвен обняла его за шею, — у тебя уже есть больше, чем «это», у тебя есть все. Я боялась, я очень боялась сказать тебе, как сильно тебя люблю. Я люблю тебя, Брэнд Карстерс! — Теперь она сказала это совсем другим тоном.

Мгновенно и страстно их губы слились. Брэндон взял ее на руки и понес в холл.

— Так далеко… — прошептала она.

— Ммм…

— Спальня так далеко.

Брэндон с изумлением воззрился на нее: смотри, пожалуйста, какое нетерпение!

— Действительно далеко, — пробормотал он, меняя направление и следуя прямо в музыкальную комнату.

— Здесь мы всегда работаем вместе.

Рейвен засмеялась, проведя пальчиками по его плечам. Это правда, думала она торжествующе, и снова целуя его.

— Секрет, — ответил Брэнд, игриво укусив ее за шею, — в сильной мелодии. Она ничто без подходящей лирики. Музыка не всегда нуждается в словах. — Он переключился на другую сторону ее шеи, рука поглаживала ее груди.