Resistance. Ураганный огонь - Уильям Дитц

Видимо, Дентвейлер был не в восторге от подобных вопросов, поскольку поспешил закончить пресс-конференцию.

— Ну хорошо, — сказал глава администрации, — у президента напряженный график работы. Давайте закругляться.

Внезапно послышался пронзительный свист, и что-то огромное, свалившись с ясного неба, упало на дорогу позади толпы. В воздух взлетело такси и с грохотом рухнуло на мостовую, тотчас вспыхнув. Все вокруг затянуло черным дымом, женщины в испуге завизжали, полицейские принялись выкрикивать противоречащие друг другу приказы, а президента буквально унесли в ждущий лимузин.

Когда дым начал рассеиваться, Бристоу указал на огромный шпиль, торчащий из земли. Он был похож на громадное копье, наконечник которого пробил бетон и ушел глубоко в землю. Целиком металлическое копье, только в тысячи раз больше. От раскаленной ракеты исходил пар, затем послышался слабый скрежет остывающего корпуса.

— Что это… Генри?

Стиллмен покачал головой.

— Понятия не имею, Эйб… Но сделали эту штуку не люди. Тут нет никаких сомнений.

На земле лежали раненые, другие пытались им помочь. Завыли сирены, и президентский кортеж стремительно умчался прочь. Стиллмен и Бристоу, журналисты до мозга костей, приблизились к шпилю. Фотограф делал один снимок за другим.

— Слава богу, она не взорвалась, — заметил Бристоу, опуская фотоаппарат. — Но может, нам лучше…

Он так и не договорил. Со зловещим гулом от корпуса ракеты отделились участки обшивки. Затем без предупреждения на улицу стали вываливаться сотни яиц размером с детский мяч. При виде желтоватых шаров, которые, подпрыгивая, катились во все стороны, Стиллмен ощутил холодок в груди.

— Не нравится мне все это, — пробормотал он. — Бежим!

Развернувшись, они бросились вверх по лестнице, ведущей к мемориалу, и в этот самый момент яйца начали лопаться. Послышалась леденящая кровь какофония — писк тысяч рождающихся на свет прядильщиков. Мерзкие твари выбирались из мягкой скорлупы, за считаные мгновения трансформировались и, достигнув размера кошки, набрасывались на тех, кто замешкался.

Люди кричали, падая на землю под весом пяти-шести прядильщиков. У каждой вонючки имелись клыки и полые шипы, через которые они вводили жертве отраву. Пораженные ядом тотчас начинали корчиться в судорогах.

Избежав первой волны нападения, Стиллмен и Бристоу добрались до середины лестницы, следуя за толпой журналистов и зевак. Вдруг оба услышали жуткий рев, и Бристоу почувствовал, что одна из тварей запрыгнула ему на спину, при этом другие неудержимым потоком лезли по ступеням. Остановившись, Бристоу попытался дотянуться до химеры. На помощь пришел Стиллмен, он схватил извивающегося вонючку и оторвал его от спины товарища. Прядильщик оказался горячим на ощупь; он яростно сопротивлялся, но журналист отшвырнул его вниз.

К этому моменту лестницу запрудили сотни новых прядильщиков, оба журналиста снова бросились бежать. Многих сбивало с ног, и Стиллмен, вынужденный наступить на грудь упавшему, ощутил, как там что-то сломалось с жутким хрустом. Здание окружала стальная решетка, и не растерявшийся молодой охранник как раз запирал последние ворота, когда Стиллмен и Бристоу проскочили внутрь.

Дверца с громким лязгом захлопнулась у них за спиной, и послышался настойчивый стук сотен разъяренных чудовищ, колотящих по ограде. Веснушчатый охранник разрядил в визжащую массу табельный револьвер тридцать восьмого калибра. Сквозь частую решетку укрывшиеся внутри видели, что каждая пуля сразила по крайней мере две-три химеры, однако тварей было слишком много, и вскоре боек револьвера щелкнул по стреляной гильзе.

Затем, словно подчиняясь какому-то невидимому сигналу, волна инородной плоти схлынула назад. Только тогда открылось жуткое зрелище: по лестнице шатаясь поднимался человек, облепленный полудюжиной прядильщиков. Однако твари его не жалили. По крайней мере, пока.

— О господи, — прошептал Бристоу. — Это же Нортон!

Поднявшись по лестнице, корреспондент «Ви-Ди-Си ньюс» ухватился за прутья решетки обеими руками и принялся их трясти. Зрачки распахнутых глаз расширились от неподдельного ужаса.

— Пустите меня! Во имя всего святого, пустите!

Достав большую связку ключей, охранник шагнул было к воротам, но Стиллмен схватил его за руку.

— Стойте! Этого нельзя делать.

Охранник попытался высвободиться, но к Стиллмену на помощь подоспел Бристоу.

— Вы с ума сошли? — воскликнул парень. — Там же погибает человек!

— А здесь двадцать человек, — с жаром возразил Стиллмен. — Вонючки используют его в качестве приманки! Они ждут, когда вы откроете дверь, чтобы ворваться внутрь.

— Что вы хотите сказать?

— Что этот человек уже мертв, — угрюмо ответил Стиллмен. — И мы ничего не можем с этим поделать.

Молодой охранник перестал вырываться и с трепетом смотрел, как прядильщики позволяют Нортону молить о помощи.

— Пожалуйста! У меня семья… Не дайте мне умереть… — Прижавшись лицом к прутьям решетки, Нортон переводил взгляд с одного лица на другое. — Ну почему? — скулил он. — Почему вы меня не впускаете?

Но тут химеры, поняв, что от него нет никакого толка, снова набросились на Нортона. Кого-то вырвало, а женщина жалобно всхлипнула, когда прядильщики принялись за работу. Нортон кричал, а химеры оплетали его слой за слоем блестящей розовато-коричневой паутиной. Вскоре крики затихли — несчастному стало нечем дышать. Тело Нортона еще билось какое-то время и наконец застыло, и большой отряд прядильщиков унес свежий кокон прочь.

Химеры продолжали злобно выть и пищать, но ограда держалась. Все постарались отойти подальше от решетки, а охранник стал вызывать по рации полицейских. На взгляд Стиллмена, это была пустая трата времени: наверняка этот шпиль не был единственным, и полиция уже знала о случившемся.

— Эй, — окликнул его Бристоу. — Ты не видел мой фотоаппарат? Кажется, я его потерял.

— Нет, — рассеянно ответил Стиллмен. — Не видел.

— В таком случае как насчет того, чтобы покурить?

Достав пачку «Кэмел», Стиллмен вытряхнул сигарету и протянул фотографу.

— Ты куришь? И давно?

— Пять минут как, — ответил Бристоу, принимая сигарету и зажигалку.

Вдохнув дыма, он закашлялся.

Убирая пачку в карман, Стиллмен нащупал диктофон — и вспомнил, что сунул его туда, перед тем как совершить отчаянный бросок к лестнице. Достав диктофон, он нажал кнопку записи и поднес микрофон к губам.

— Говорит Генри Стиллмен… Сегодня во время посещения только что отреставрированного мемориала Линкольна в Вашингтоне президент Соединенных Штатов задержался, чтобы заверить журналистов и простых граждан в надежности хваленой линии обороны. Не успел президент закончить, как с неба свалился огромный шпиль, упал на землю шагах в пятистах от мемориала и убил не менее десяти человек. Вскоре из ракеты высыпались тысячи яиц. Из них быстро вылупились полчища злобных тварей, которые облепили мемориал со всех сторон. Сейчас я подойду к железной решетке, и вы услышите визг и вопли орды химер, рвущихся внутрь. Это ужасные звуки, дамы и господа, и я надеюсь, что вы никогда не услышите их вживую.

Стиллмен приблизился к воротам; вопли усилились. Журналист поднес микрофон к прутьям.

Но вдруг все перекрыл рев невидимого дизельного двигателя. Через мгновение прядильщики отпрянули от ворот, словно волна, откатывающаяся назад к морю. Вверх по лестнице устремился гусеничный бронетранспортер. Химеры с яростным воем гибли под тяжелыми гусеницами, а чуть погодя заработал башенный пулемет, превращая сотни прядильщиков в облака кровавых брызг.

Послышалась команда, и дюжина солдат с черными капюшонами на головах выпрыгнули из бронетранспортера и обрушили на химер всю мощь дробовиков, автоматических винтовок и огнеметов. Сквозь частый треск выстрелов прорывалось громкое шипение огненной струи, испепелявшей зараз по полсотни прядильщиков. Воздух наполнился удушливым смрадом паленой плоти.

Бой завершился через пять минут, когда последняя забившаяся в угол химера была разорвана в клочья выстрелом из «россмора».

Гремя ключами, охранник отпер замок и распахнул ворота настежь. Стиллмен, вышедший одним из первых, обнаружил, что невозможно идти, не наступая на трупы. Скользкие от крови ступени были усеяны шляпами, сумочками и прочими потерянными в бегстве вещами. Тщательно выбирая, куда поставить ногу, Стиллмен спустился до середины лестницы и увидел разбитый фотоаппарат. Когда к нему подошел Бристоу, он наклонился и поднял обломки.

— Вот, кажется, это твой.

Взяв то, что осталось от фотоаппарата, Бристоу медленно огляделся вокруг.

— Нам повезло, что остались в живых.

Стиллмен ответил не сразу. Вдалеке слышался вой сирен, всхлипывала женщина, обнимая мертвого ребенка, над головой с ревом пронеслось звено «Сейбров».