Тафгай - Владислав Викторович Порошин

— Если так будут бросать на турнире, то я стоять в воротах не буду, — почесал затылок отец большого семейства Валера.

— Так Иван же не по тебе будет стрелять, — подъехал поближе Данилыч. — А по ним, по другим вратарям.

— Валера прав, — я завалил последнюю шайбу точно в девятину. — Завтра на заводе займёмся изготовлением двух вратарских шлемов, из алюминия отольём основу. Потом где надо отшлифуем, просверлим, профрезеруем, проточим, покрасим и внутри проклеем поролоном.

— Чертёжик бы для шлема, — заинтересовался новинкой отец-герой.

— Есть у меня свободный персональный инженер для такого дела, — я вспомнил про Василька. — Всего несколько месяцев назад из института «откинулся». Он сделает.

— Подожди, подожди, а зачем нам два шлема? — Задумался Физорг, посмотрев на Валеру.

— Один для нас, другой для соперников, — я похлопал Палыча по плечу. — А после турнира мы их скопом продадим, чтобы компенсировать потерю четырёх бутылок конька за наши тренировки здесь.

— Правильно, — согласился хозяйственный Дмитрий Игоревич. — Скажи, как ты всё-таки Никонова победил в финале теннисного турнира?

— Да, всё просто мужики, — я развёл руками. — Он атакует мощными топ-спинами, а я от стола чуть отскочил и обратно возвращаю шарик. Он укороченный даёт мяч, я к сетке и обратно туда, он мне лепит накатом, а я раз ему подставочку, стою, отдыхаю. Замучился он бедный со мной, пробить не может, психует, матерится. В конце от сверхусилий даже сознание потерял.

— Вот! Был ты, Иван, как любой нормальный человек, — вдруг высказался Данилыч, — смену отпахал, выпил. Выходные наступили, пришёл в гости, опять с поллитрой посидел. А сейчас, как только это дело забросил, так людей изводить взялся. Никонова довёл. Казимира — женил. Нас на галеры эти ледяные вывез. Но меня тебе не взять!

Мужики от тирады «страдальца» Данилыча хором покатились со смеху.

Глава 13

Вернувшись с первой хоккейной тренировки за долгие годы там, в будущем, и стремительные дни тут, в прошлом, я в своей комнате застал Александра Сергеевича Пушкина за написанием очередного литературного шедевра. На полу валялось множество скомканных тетрадных листов разного размера и разной по конфигурации помятости. Сам же автор скрипел пером, сидя на своей кровати и дёргая себя за волосы.

— Александр Сергеевич, то есть Василёк Васильевич, решил на сон грядущий поиграть в сеятеля? — Спросил я, при этом отправив пинками половину бумажных шариков под койко-место своего неспокойного соседа. — Ты учти, мысль, которая записана на бумаге, а затем скомкана и брошена на пол — не прорастает. Ну, что случилось? Опять на работе дали понять, что ты лучший инженер завода с конца? — Я уселся на свою кровать.

Однако сосед, все мои «колкости» пропустив мимо ушей, вновь что-то начеркал на листочке, взлохматил свои, торчащие в разные стороны, волосы и порвал в клочья ещё одну свою «гениальную идею». Надо оговориться, что после памятного разговора в субботу, на волейболе, сосед Василий уже четвёртый вечер занимался маранием ни в чём не повинной бумаги. Он тогда пообещал, что мы все его ещё узнаем. А раз мужик сказал, значит нужно как-то самовыражаться, пока дурь из головы не выветрится.

— Хорошо, давай завтра, перед хоккейной тренировкой зайдем в женскую общагу, познакомлю тебя с кем-нибудь, — я подмигнул несчастному пареньку. — Только предварительно заглянем в аптеку.

— Зачем? — У Василька, наконец, прорезалась хоть какая-то осмысленность в потухшем взоре.

— Купим к чаю изделие номер два, чтобы латентные представительницы профессии номер один тебя по залёту на себе не женили, — я поднял указательный палец вверх. — А теперь вон веник, вон совок, и чайник ещё поставь. Есть у меня отличная идея, которая тебя 100 % прославит в веках.

После небольшой уборки, и кружки чая я, потребовав ещё бумаги и канцелярского клея, соорудил в общих чертах макет хоккейного вратарского шлема. Минут пять сосед крутил в руках получившуюся бракозябру.

— Похоже на сварочную маску, — пробормотал разочарованно сосед.

— Да, — согласился я. — В бумаге не очень похоже получилось. Завтра купишь десять пачек пластилина, я вылеплю макет в натуральную величину, сделаем по нему из гипса матрицу для отливки. И в литейном цеху из алюминия получим готовый рабочий образец. Дальше просверлим, фрезернём, отшлифуем, покрасим, — я широко зевнул.

— Ты уверен, что эта штука хоть кому-то будет нужна? — Василий недоверчиво посмотрел мне в рот.

— Все вратари Союза в очередь встанут, а за ними финны, шведы, чехословаки и весь остальной мир потянется, — я допил чай и дожевал бутерброд с сыром. — Есть такая известная хоккейная канадская фирма «Бауэр». А мы создадим свой бренд «Василиур». Хотя нет.

— Почему нет? — Василёк уже запустил в ход полёт своей буйной фантазии, в которой он был сотрясателем основ Вселенной.

— Потому что проще надо быть, и народ тогда к нам потянется, — я развалился, прикрыв слипающиеся глаза. — Пусть название будет такое — «Союз». И слоган — «Объединяем лучшее». И без глупых возражений, я — спать.

В среду на заводе я себя почувствовал, как герой пьесы Бомарше Фигаро, который то тут, то сям, то там, то трям. С утра прицепился мастер, дескать, хочет делегировать меня на конкурс — лучший по профессии. Послал я его сразу в одно место. Вернулся. Послал повторно в другое. Опять не понял.

— Ефимыч, ты вообще соображаешь, что будет, если я заявлюсь на конкурс профмастерства в дугу пьяным? — Я пошёл с последнего козыря.

— Ты же завязал? — Неуверенно пробормотал мастер цеха.

— А ради тебя развяжу! — Я взял в руки увесистую заготовку. — Не мешай план выполнять! В стране очередь на личный автотранспорт на пять лет вперёд расписана! Отойди, зашибу!

Однако через десять минут прискакал прямо к моему фрезерному станку новый персонаж моей странной жизни. Такой же мелкий и коренастый, как и мастер Ефимка, но не в рабочей спецодежде, а в пиджаке. Минуту он присматривался ко мне со стороны и сверялся с фотографией в своей папке.

— Это вы — Иван Иванович Тафгаев? — Начал он осторожно разговор.

— Покажи, — я кивнул в сторону бумажной папки.