Вкус к убийству. Сборник детективных произведений английских и американских писателей - Роберт Блох

Увиденное потрясло Черил. Во-первых, отвратительной была сама по себе очевидная неверность Паулы, а во-вторых, она просто не могла представить, что толкнуло Паулу изменить столь обаятельному мужчине, как Уинт. В придачу ко всему Уинт преуспевал в рекламном бизнесе. Чего же еще недоставало его жене?

Примерно месяц спустя после этого случая Черил начала испытывать довольно странные ощущения. Ощущения — она пыталась найти более точное слово для того, чтобы понять переживаемое: предчувствия? Какое-то беспокойство? — которые вдруг и без каких-либо видимых причин нахлынули на нее.

Действительно, Черил не могла объяснить это — ведь жизнь ее складывалась как нельзя лучше. Она познакомилась с Аланом Ричмондом и почти утвердилась во мнении, что Алан и есть тот долгожданный мужчина, о котором она всегда мечтала. Он был высок, худощав, имел приятную внешность и, главное, нежно и преданно любил ее. Они часто встречались, и всюду отправлялись вместе. В тот день, когда Черил увидела Паулу Мэррон в баре, — она тоже была с Аланом. Короче говоря, жизнь ее была полна счастья, и Черил имела все основания надеяться на то, что и дальше на ее горизонте не появится ни одного облачка.

И вот эти странные ощущения, то и дело возникающее предчувствие неведомой опасности. Более того, эмоциональная реакция на угрозу… смутное чувство гнева… ненависти… или ревности…

Ревность! Она чуть не рассмеялась: у нее не было никаких оснований для ревности! Алан сделал предложение, она могла в любой момент принять его; кроме того, Черил твердо знала, что с другими девушками он не встречается. Так с какой же стати ей ревновать Алана?

Нет, Черил не ревновала… она не ревновала… но почему же тогда ее душу бередили какие-то неясные желания и ощущения?

Ответ родился сам собой.

На работе у Черил выдался трудный день, и ей пришлось сказать Алану, что она устала и не сможет вечером пойти с ним в кино. Черил лежала в постели в темной спальне и постепенно засыпала, может быть даже почти уснула. Когда это случилось, она внезапно, словно от толчка, проснулась.

На какое-то мгновение — болезненное, даже обжигающее — Черил снова перенеслась из своей спальни в тот затемненный коктейль-бар. В дальнем уголке его сидела Паула Мэррон в обществе незнакомого мужчины. Их плечи касались друг друга, она кончиками пальцев щекотала его подбородок и что-то нашептывала, почти прижавшись губами к его уху. Затем Паула повернулась, словно что-то отвлекло ее внимание. Выражение лица Паулы недолго оставалось бесстрастным: глаза ее расширились, губы приоткрылись. И она произнесла только одно слово, но громко и с неподдельным изумлением: — Уинт!

Видение исчезло. Черил Ройс снова была в своей темной спальне. Коктейль-бар, незнакомый мужчина, Паула Мэррон — все исчезло.

А то, что осталось, засело где-то глубоко внутри Черил Ройс и запалило в ней огни гнева… ненависти… и даже ревности! Ее руки вцепились в одеяло, рот искривился, она устремила горящий взгляд в пустое пространство. Прошло минуты две прежде чем ненависть исчезла. Теперь она точно знала, в чем заключалась суть пережитого ею: Уинт Мэррон узнал про свидание своей жены, пришел от этого в состояние почти болезненной ревности и ярости, а Черил прочитала его мысли, ведь она и Уинт Мэррон были настроены на одну волну.

Она не рассказала о случившемся ни Алану, ни кому-либо другому. Какое-то время Черил подумывала о том, чтобы разыскать Арнольда Форбса и попросить у него помощи. Ей хотелось «сойти» с волны Уинта, не притрагиваться к его тайнам, но все же она не стала искать встречи с Форбсом. Слишком нелепой, неловкой, даже невероятной показалась ей вся эта история.

А ну как тогда, у себя в постели, она просто задремала и ей приснился сон. Она видела Паулу в коктейль-баре и та как бы оказалась на месте Уинта Мэррона, это имело свое объяснение — сила внушения. Уинт попросту внушил ей, что у них общая волна.

Как-то недели через три, в четверг вечером, сознание Черил вновь ощутило себя в голове Уинта Мэррона, смотрело его глазами, переживало его эмоции и руководило его действиями.

Она укладывала волосы сидя перед туалетным столиком. Через полчаса за ней должен был заехать Алан. Она мысленно сосредоточилась на Алане, отнюдь не на Уинте, но затем как-то вдруг сразу потеряла его. Даже лицо ее исчезло с поверхности зеркала. Черил смотрела уже не в зеркало, а в расположенное перед ней лобовое стекло машины.

Впереди простиралась сумеречная и тенистая полоса дороги, которую она не узнавала. Затем Черил незаметно и неожиданно отрешилась от собственного «я».

Поначалу машина ехала довольно медленно. Дорога петляла из стороны в сторону, свет фар выхватывал из темноты стволы деревьев, росших по обочине. Черил отчетливо видела именно деревья, а не дорогу, которую в темноте еле различала.

Что-то появилось на ней… или на обочине… да, на краю… справа. Что-то белое, очень яркое в свете фар, резко контрастировавшее с окружающим сумраком. Белое, трепещущее на ветру… женское платье: на обочине дороги стояла женщина. Она, казалось, поджидала эту машину. Да, она явно ждала ее, поскольку в руке держала небольшой чемоданчик, определенно чемоданчик, синий, хорошо различимый на фоне ее белого платья. Однако увидеть этого водителя в машине женщина никак не ждала, она сделала довольно-таки смешной жест удивления, взмахнув левой рукой с широко растопыренными пальцами, машина подъехала уже достаточно близко, и водитель мог видеть ее лицо.

Лицо Паулы Мэррон, обрамленное светло-золотистыми волосами, почти такое же белое, как ее платье, а синие глаза Паулы были широко распахнуты — они оказались очень синими, почти такими же; как чемоданчик в ее руке. Глаза отражали одно чувство: страх.

Водитель переживал свои эмоции: безжалостную ненависть и подлинный триумф. Перед ним стояла Паула — объект его ненависти, застигнутый на месте. Куда же ты шла, Паула? Мне казалось, что, если я прихвачу ключи от твоей машины, ты останешься дома. Но ты поджидаешь своего шофера, не так ли? Его. И куда же ты с ним отправишься? Я вижу у тебя в руках чемоданчик. Может, только на одну ночь? А может, ты решила расстаться благородно и не брать с собой все те тряпки, что висят у тебя в шкафу? Ну так вот, дорогая, никуда ты не поедешь. С ним, во всяком случае!

Теперь машина ехала быстрее, похоже, Паула наконец поняла его намерения. Она попыталась было отступить назад, под деревья, где была бы в безопасности, и где машина ее не настигла бы.

Вот только двигалась Паула слишком медленно. Она уронила чемоданчик и, повернувшись, попробовала бежать, но на своих высоких каблуках лишь спотыкалась на крупном щебне, насыпанном вдоль дороги. Одежда ее явно не подходила для бега наперегонки с машиной; Паула, казалось, поняла, что спастись не удастся. Она снова повернулась лицом к машине. Руки потянулись вперед, моля о пощаде.

Не убивай меня, Уинт.

Руки приподнялись, словно пытаясь защитить нежное белое лицо от сокрушительного удара. Лицо увеличилось в размерах, заполнив собою почти все пространство лобового стекла. Багровый рот широко раскрылся, пронзительный страшный крик на какое-то мгновение даже заглушил рев мотора.

Удар получился настолько сильным, что лобовое стекло треснуло. Деревья, весь окружающий мир содрогнулись, как при землетрясении. Белое лицо и белое платье исчезли из поля зрения. Последнее, что можно было различить, — это белые руки Паулы с тонкими длинными пальцами… тянущиеся вверх… молящие…

Машина не остановилась. Она неумолимо мчалась вперед, разбрасывая гравий у обочины. Но откуда такая тряска? Почему деревья за стеклом то и дело прыгали перед глазами? Или колеса попали в выбоину? Может, на дороге находилось какое-то препятствие?

Дорога выровнялась, тряска прекратилась. Машина снова ехала по гладкому асфальту, а видение за лобовым стеклом исчезло, постепенно преобразилось в отражение лица в зеркале: лицо Черил Ройс, искаженного отвратительной маской ненависти.

Черил прикрыла глаза ладонями; словно пытаясь избавиться от этого видения. Что я только что видела?

Руки ее наконец опустились и Черил снова взглянула на свое лицо. Безобразные черты разгладились, но лоб еще был покрыт бисеринками пота, а руки дрожали. Она бросилась от туалетного столика к телефону и с трудом набрала номер Алана.

— Сегодня я не смогу никуда пойти, — проговорила она дрожащим голосом. — У меня страшно разболелась голова.

И это было правдой.

В утренних газетах ничего не было, зато дневные выпуски расписали историю во всех подробностях.

Паула Мэррон, двадцати восьми лет, по всей видимости, оказалась жертвой наезда автомашины. Это произошло накануне вечером на дороге Мортон-Милл почти перед домом четы Мэрронов. Миссис Мэррон была сбита, машина наехала на нее и протащила за собой метров десять. Как сообщил эксперт, смерть наступила мгновенно. Свидетелей на месте происшествия не оказалось.