Был ли Пушкин Дон Жуаном? - Александр Лукьянов

3

Увлечение оперой сблизило Пушкина с директором городского театра, «коммерции советником» Иваном Степановичем Ризничем. Ризнич вел обширную торговлю в портах Средиземного, Черного и Азовского морей. Вскоре Ризнич представил поэта своей молодой жене – болезненной красавице. Ее звали Амалия, родом она была из Флоренции, в России жила несколько месяцев и русским языком не владела. «Она была дочь одного венского банкира, по фамилии Рипп, – пишет ее современник, – полунемка и полуитальянка, с примесью, быть может, и еврейского в крови… Г-жа Ризнич была молода, высока ростом, стройна и необыкновенно красива. Особенно привлекательны были ее пламенные очи, шея удивительной формы и белизны, и черная коса, более двух аршин длиною. Только ступни у нее были слишком велики. Потому, чтобы скрыть недостаток ног, она всегда носила длинное платье, которое тянулось по земле. Она ходила в мужской шляпе и одевалась в наряд полуамазонки. Все это придавало ей оригинальность и увлекало молодые и немолодые головы и сердца».

Скорее всего, Пушкин познакомился с Амалией Ризнич в оперном театре. В «Евгении Онегине» он дает прелестную зарисовку этого события:

Но уж темнеет вечер синий,Пора нам в оперу скорей:Там упоительный Россини,Европы баловень – Орфей.Не внемля критике суровой,Он вечно тот же, вечно новый,Он звуки льет – они кипят,Они текут, они горят,Как поцелуи молодые,Все в неге, в пламени любви,Как закипевшего АиСтруя и брызги золотые…А только ль там очарований?А разыскательный лорнет?А закулисные свиданья?A prima donna? а балет?

А ложа, где красой блистая,Негоциантка молодая,Самолюбива и томна,Толпой рабов окружена?Она и внемлет, и не внемлетИ каватине, и мольбам,И шутке с лестью пополам…А муж в углу за нею дремлет,Впросонках фора закричит,Зевнет – и снова захрапит.

Амалия Ризнич страстно любила играть в карты и была душой окружающего ее общества. Естественно, поэт бывал у нее, играл, и по-своему обыкновению волочился за хозяйкой. Время проходило весело и шумно, в непрерывных званых обедах, собраниях и пикниках. Красавица пользовалась огромным успехом у мужского общества и была предводительницею во всех развлечениях. Муж всегда оставался в стороне. Пушкин быстро поддался обаянию прелестной и эксцентричной иностранки и, по-видимому, сумел обратить на себя ее внимание. Но как назло, у него появился серьезный соперник – богатый польский помещик Исидор Собаньский. Все были увлечены красавицей, «но ее вниманием пользовался только Пушкин и Собаньский. На стороне поэта была молодость, на стороне его соперника – золото», – вспоминает современник.

Пушкин все более и более увлекался Амалией Ризнич. В его романической биографии это было довольно сильное переживание, обогатившее его «опытом ужасным». В начале знакомства повторилось отчасти впечатление, пережитое за три года перед тем в Гурзуфе от встречи с Еленой Раевской – восхищение лихорадочной и хрупкой прелестью обреченного молодого существа. Смерть как бы витала над прекрасной «негоцианткой», и восхищение Пушкина переросло в сильное чувство. По словам одного современника, Сречковича: «Ризнич внимательно следил за поведением своей жены, заботливо оберегая ее от падения. К ней был приставлен верный его слуга, который знал каждый шаг жены своего господина и обо всем доносил ему. Пушкин страстно привязался к г-же Ризнич. По образному выражению Ризнича, Пушкин увивался за нею, как котенок (по-сербски као маче), но взаимностью не пользовался: г-жа Ризнич была к нему равнодушна».

Вспоминая об одесском увлечении, Пушкин записал в черновиках «Путешествия Онегина»:

Я вспомню речи неги страстной,Слова тоскующей любви,Которые в минувши дниУ ног Амалии прекраснойМне приходили на язык,От коих я теперь отвык.

На основании этих сообщений многие пушкинисты пришли к выводу, что у Пушкина был бурный роман с Амалией Ризнич, и будто бы ей он посвятил большинство своих элегий того периода (осень 1823 года). Однако следует заметить, что 1 января 1824 года у супругов Ризнич родился сын Александр. Следовательно, осенью 1823 года Амалия, будучи в положении, вряд ли могла быть любовницей Пушкина. Чувство поэта к прекрасной флорентийке разгорелось летом 1823 года. Именно ее портреты проходят чередой по рукописям Пушкина со времени переезда в Одессу, т. е. с конца июля до начала августа 1823 года. Не мог Пушкин не зарисовать этой эффектной красавицы. Опираясь на приведенное описание ее внешности и на стих Пушкина «Мадам Ризнич с римским носом», можно угадать знакомые очертания среди многочисленных рисунков поэта.

Амалия Ризнич находилась еще на втором или третьем месяце беременности. Физическая близость была возможна, и Пушкин не замедлил этим воспользоваться. Соперничество с Исидором Собаньским приносило поэту муки ревности. Ревность – это ущемленное самолюбие, и потому Пушкин постоянно страдал от ревности, как мазохист, потому что сам подсознательно выбирал себе любовницу, окруженную «толпой поклонников». Ревность только усиливала его страсть, которая достигает предела. Брат поэта, Лев Сергеевич, вспоминает: «Любовь овладела сильнее его душою. Она предстала ему со всею заманчивостью интриг, соперничества и кокетства. Она давала ему минуты и восторга, и отчаяния. Однажды, в бешеной ревности, он пробежал пять верст с обнаженной головой под палящим солнцем в 35-градусную жару». В том же «Онегине» поэт посвящает этому опустошающему душу чувству прекрасные строки:

Да, да, ведь ревности припадки —Болезнь, так точно, как чума,Как черный сплин, как лихорадки,Как повреждение ума.Она горячкой пламенеет,Она свой жар, свой бред имеет,Сны злые, призраки свои.Помилуй бог, друзья моиМучительней нет в мире казниЕе терзаний роковых!Поверьте мне: кто вынес их,Тот уж, конечно, без боязниВзойдет на пламенный костерИль шею склонит под топор.

Лишь к октябрю, когда сексуальные контакты с Ризнич прекратились, Пушкин, не вынося длительного воздержания, переключил свое любвеобильное внимание на другую женщину, тем более что ревновать уже было не к кому. Опальный поэт все более влюблялся в Каролину Собаньскую, польскую аристократку, с которой он впервые познакомился в Киеве 21 января 1821 года.

4

Мимолетнее знакомство с прекрасной полькой заронило чувство в сердце Пушкина, но вынужденная двухлетняя разлука мало способствовала его развитию. Но оно резко вспыхнуло, лишь поэт вновь повстречался с Собаньской в Одессе. Она как раз переехала туда. Ее салон был одним из самых блестящих. Ф. Ф. Вигель передает в «Воспоминаниях», что был «ослеплен ее привлекательностью». «Какая стройность, – восхищается он, – что за голос, что за манеры».

«Каролина Розалия Текла Собаньская, рожденная графиня Ржевуская, – пишет М. Яшин в книге «Итак, я жил тогда в Одессе…», – родилась в 1794 году в семействе знаменитом, принадлежавшем к знатнейшему польскому роду. Ее отец Адам Лаврентий Ржевуский до Отечественной войны 1812 года был киевским губернским предводителем дворянства, позднее – тайным советником и сенатором». Юной девушкой Каролину выдали за пятидесятилетнего подольского помещика Гиеронима Собаньского, по некоторым сведениям, человека дурно воспитанного, нетрезвого, невежду и развратника. От этого неудачного брака родилась дочь Констанция. Воспользовавшись временным нездоровьем, Каролина сумела получить от Подольской Римско-католической консистории в 1816 году разрешение, впредь до выздоровления, жить отдельно от мужа. В 1825 году, после смерти отца, она добилась развода. Как отмечал Ф. Ф. Вигель, «высокое светское образование Каролина получила в Вене, у родственницы своей Розалии Ржевуской. Салон этой Розалии некогда слыл первым в Европе по уму, любезности и просвещению его посетителей. Нашей Каролине захотелось нечто подобное завести в Одессе, и ей несколько удалось». В салоне своем «вообще из мужского общества собирала она все отборное». В числе прочих Собаньская принимала там Александра Пушкина и Александра Раевского, младшего сына генерала Н. Н. Раевского и брата знаменитых сестер. Этот молодой человек сыграл важную роль во всех любовных историях поэта, вызвав у него безумное чувство ревности. Чтобы понять психологическое состояние Пушкина и его вспышки бешеной ревности, мы расскажем поподробнее о его «злом» гении – Александре Раевском, который сыграл очень недобрую роль в интимной жизни поэта в период его пребывания в Одессе.

У Пушкина были с Александром Раевским давние отношения, зародившиеся, быть может, еще в Петербурге и укрепившиеся во время пребывания (с семейством Раевских) на Северном Кавказе, а затем в Каменке, в Киеве и, наконец, в Одессе. Впечатлительный и восприимчивый ко всему новому поэт быстро подпал под влияние скептически настроенного Александра. Язвительный Раевский в самом прямом смысле подавил волю Пушкина. Вот как рассказывает об этом хорошо знававший и Пушкина и Раевского адъютант Николая Раевского-младшего: «В Одессе в одно время с ним (Пушкиным. – А. Л.) жил Александр Раевский, старший брат Николая. Он был тогда настоящим «демоном» Пушкина, который изобразил его в известном стихотворении очень верно. Этот Раевский действительно имел в себе что-то такое, что придавливало душу других. Сила его обаяния заключалась в резком и язвительном отрицании: