Дорога смерти - Роберт Стоун

— Ты найдешь только то, во что превратятся наши собственные кони, если мы будем гнать их с прежней скоростью, — проворчал Марвик, но все же двинулся вслед за Брентом.

Они миновали клочок травы, явно вырванный лошадиным копытом. След вел прямо к воронам, и спустя всего несколько секунд путники приблизились к птицам. Некоторые метнулись прочь с хриплым карканьем, но большинство, проявляя обычную для ворон отчаянную смелость, продолжали кружить над чужаками почти в пределах досягаемости, раздраженные тем, что пришлось оторваться от найденной добычи.

Марвик поднял глаза на птиц, и лицо его исказила гримаса.

— Возможно, так же они будут кружить над нами.

Но Брент смотрел на большую впадину, прикрытую травой. Он свесился с седла, а затем соскользнул на землю, почти скрывшись в высокой, по плечи, траве. Марвик неохотно проделал то же самое, за ним тут же последовала Имбресс.

Через несколько шагов Брент оказался на краю впадины и, раздвинув последние, слегка примятые стебли, резко выдохнул при виде открывшегося ему зрелища. Внизу лежали две лошади, но они, казалось, едва ли были настолько материальны, чтобы примять находившуюся под ними траву. Их шкуры имели цвет тусклого, предгрозового неба, хотя слабый оттенок коричневого на одной и белого на другой выдавал изначальную масть. Сквозь напоминавшую старый пергамент кожу виднелась каждая косточка. Ребра несчастных животных торчали почти гротескно, а остекленевшие глаза отвратительно выпучились на ссохшихся головах.

Брент нагнулся и коснулся копыта ближайшей клячи. Марвик содрогнулся, ожидая, что от прикосновения все тело рассыплется в прах. Однако когда бывший шпион приподнял ногу несчастного животного, послышался резкий, сухой треск. Он отпустил конечность и неспешно вытер пальцы о штаны.

— Легкая, словно солома, — задумчиво проговорил он. — Это неестественно.

— Разумеется, — согласилась Имбресс. — Но теперь мы знаем, как они умудрялись опережать нас.

Глаза всех присутствующих обратились на лучшего агента Тейлора Эша. Женщина немного помедлила, затем отбросила рыжие пряди с лица, размышляя, как лучше начать рассказ.

— Это древнее заклинание, — наконец сообщила она. — Я никогда не слышала, чтобы его использовали в последние несколько сотен лет. Но в одной из историй о древних войнах описывалось сражение за Сению, которая до Принятия Обета называлась Тир Сенилом. Парфа Акхану заманил на север отряд чалдианских кавалеристов, осуществлявших обманный маневр, который должен был увести Акхану и его войско прочь из города, чтобы герцог Пентус смог захватить его. Когда индорцы догадались об обмане, маг Акханы прочитал над конями заклинание, и отряд вовремя вернулся в Сению. Акхана достиг города через два дня, хотя подобный путь должен был занять не менее трех. Правда, согласно книге, потом все лошади пали, магия высосала жизнь из их тел, иногда их кости рассыпались под седоками прямо во время скачки.

Пять чалдианцев медленно побрели прочь от трупов и вновь взобрались на собственных скакунов. Едва люди отошли, некоторые вороны вновь принялись пикировать на падаль, но в последнюю секунду птицы шарахались в сторону, не желая садиться на странную плоть, и разражались негодующим карканьем от голода и разочарования.

Марвик оторвал взгляд от мертвых лошадей и посмотрел на Имбресс. Она изучала другой след, ведущий от впадины на северо-восток, к дороге, и уже повернула своего мерина в том направлении. Очевидно, женщина рассказала все, что собиралась.

— Получается неувязочка, — заметил Марвик. — Если Мадх смог прочесть то же самое заклинание и оно позволило лошади проходить трехдневное расстояние за два дня, они давно должны были достичь Улторна.

— Вы правы, — ответила Елена через секунду. — Но министр и господин Каррельян, похоже, не слишком экономили на покупке коней. Сомневаюсь, что нам удалось бы приобрести лучших, чем те, на которых мы едем сейчас. С другой стороны, вы присматривались к останкам коней Мадха? Очень широкая грудная клетка, но, могу поспорить, довольно короткие ноги. Упряжные лошади, пригодные для экипажа, но не для седла. Что еще можно найти на переправе Джоллума? И, держу пари, нынешние не лучше. Фермеры предпочитают силу, а не скорость. Возьмите мою лошадь и упряжную клячу, пока они еще не выдохлись. Рамус сможет отнести меня вполовину дальше. Прочитайте заклинание над упряжной лошадью, затем измотайте Рамуса, и та выиграет всего час или два за день.

Марвик кивнул, на его губах появилась слабая улыбка.

— Значит, если заклинание убивает лошадей каждые два дня, Мадх и Хейн неожиданно окажутся пешими в добрых пяти днях пути к югу от Нью-Пелла.

С этими словами он пришпорил лошадь, игнорируя протесты свой натертой седлом задницы и стараясь сосредоточиться на том, что узнал. Если хоть чуть-чуть повезет, они никогда не попадут в сердце Улторна.

Почти в сотне миль к северу от Дандуна Хейн злобно дернул поводья, вынуждая лошадь резко остановиться. Тварь начинала сдавать. Ее чалая шкура приняла нездоровый сероватый оттенок, большая часть гривы выпала. От хвоста осталось всего несколько жалких прядей, которыми она отгоняла мух, привлеченных запахом близкой смерти и потому настойчиво преследующих путников. Однако жалкое создание, в которое превратилась лошадь, продолжало трусить той же резвой рысью, как будто только что покинуло конюшню Родди.

— Обращайся с лошадью помягче, — произнес Мадх своим обычным тоном медленно и преувеличенно равнодушно, маскируя отвращение, которое он испытывал к своему спутнику. С каждым днем, с каждой шлюхой, с которой путался Хейн, с каждой небольшой кражей или грубой выходкой убийцы Мадх все чаще задавался вопросом, разумно ли держать его при себе. Хейн был опасен и непредсказуем… но это, напомнил себе Мадх, относилось к любому мощному оружию, и, вполне возможно, дикость Хейна вновь сослужит свою службу еще до того, как они пересекут границу Индора.

— Обращаться помягче? — переспросил Хейн, хрипло рассмеявшись. Почему? Она просто собирается подохнуть, как и остальные. Я считаю, даже скорее. Эта, похоже, отбросит копыта в самое что ни на есть ближайшее время.

— Ты говорил это и два дня назад, — сухо ответил Мадх. — Лошадь проживет столько, сколько нам нужно, если ты соизволишь обращаться с ней осторожнее.

— Как ты? — фыркнул Хейн.

Его ответ вызвал лишь слабую удовлетворенную улыбку, скользнувшую по лицу Мадха. Несмотря на невероятную тягу Хейна к убийствам, таинственные ритуалы индорца несколько нервировали его. И хотя Хейн, не задумываясь, мог прирезать человека, словно свинью, он почему-то содрогался до глубины души, наблюдая за тем, как Мадх пичкает лошадей вороньей кровью. Мадх и раньше догадывался об истинных чувствах своего спутника, но теперь он окончательно удостоверился.