9 ноября - Колин Гувер

Бен посылает мне ободряющую улыбку, прежде чем выходит из комнаты за Кайлом.

- Сейчас вернусь, - говорит он мне.

Я снова остаюсь с Яном. Засовываю руки в карманы джинс, не совсем уверенная чем занять себя, пока буду ждать Бена.

Ян наклоняется и поднимает с пола маленькую белую собачку. Он кивает в сторону лестницы.

- Три дня не принимал душ. Вот где я буду, если кто-нибудь из них спросит.

- Хорошо, - отвечаю я. - Приятно познакомится с тобой, Ян.

Он улыбается: - Мне тоже, Фэллон.

И вот теперь я остаюсь одна. Последние несколько минут были какие-то странные. Семья Бена... интересная.

Оглядывая гостиную, я пытаюсь получить хоть какую-то подсказку о настоящей личности Бена. На каминной полке стоят рамки с фотографиями его и братьев. Я беру одну из них и присматриваюсь. На старых фотографиях ясно видно, что Бен младше Яна, чего не скажешь сейчас. Правда, я не знаю какая у братьев разница в возрасте. Может два года или три.

Я нигде не вижу фотографий их мамы. И мне интересно как давно она умерла, и где их отец. Бен еще ни разу не упоминал о нем.

А потом я слышу громкий стук из коридора. Обеспокоенная, тем что могло что-то случиться с Джордин, я иду на стук. Но замираю, когда вижу, как Кайл сжимает рукой горло Бена и прижимает его к стене.

- Ты что идиот? - сквозь зубы спрашивает Кайл. Бен смотрит на Кайла бешенным взглядом, но не прилагает усилия, чтобы дать отпор брату. Как только я собираюсь броситься по коридору и оттащить Кайла от него, боковым зрением Бен замечает меня. Его брат оборачивается и как только видит меня, делает шаг назад и отпускает Бена.

Я так потрясена увиденным. Кайл стоит между мной и Беном, оглядывая то меня, то его. Он разворачивается чтобы уйти, но замирает, и обернувшись - глядя Бену в глаза, - отшвыривает его к стене.

- Какого черта! - кричу я на Кайла и бросаюсь к Бену, но он вытягивает руку, заставляя меня остановиться.

- Все нормально, - успокаивает он меня. - Иди наверх. Я буду через минуту.

Бен накрывает глаза руками, но Кайл по-прежнему стоит здесь и у него такой вид, словно он хочет еще раз ударить Бена, но затем резко отступает, когда из-за угла выбегает Джордин и застает эту сцену. Она в шоке смотрит на Кайла и на Бена, словно это абсолютно не характерно для них обоих.

Отчего вся эта сцена становится еще больше запутанной. У меня не было братьев, но насколько я знаю, братья обычно, часто пихают друг друга. Но судя по реакции Джордин, в этой семье это не принято. Она готова разреветься в любую секунду.

- Ты только что ударил его? - спрашивает Джордин Кайла.

На долю секунды, Кайл выглядит виноватым и как будто хочет извиниться. Но потом он быстро выдыхает и поворачивается к Бену.

- Ты заслужил это, - со злостью выплевывает Кайл, отступая в коридор. - Ты, блядь, это заслужил!

Бен

Мы в моей ванной комнате, и я стою, прислонившись к стойке, пока Фэллон мокрым полотенцем стирает с моего глаза кровь.

Не могу поверить, что Кайл ударил меня прямо перед ней. Я так зол, но попытка расслабиться, дается с трудом. Особенно, когда Фэллон прижимается ко мне, касаясь кончиками своих пальцев кожи моего лица.

- Хочешь поговорить об этом? - она берет в руки лейкопластырь и отрывает край упаковки.

- Нет. - Фэллон приклеивает пластырь к моему лицу и осторожно его разглаживает.

- Мне стоит беспокоиться? – выбросив обертку в мусорное ведро, она кладёт полотенце в раковину.

Глядя в зеркало, я провожу пальцем вокруг глаза.

- Нет, Фэллон. Тебе никогда не нужно беспокоиться из-за меня. Или из-за Кайла, раз уж на то пошло.

Я всё ещё не могу поверить, что он ударил меня. За всю мою жизнь Кайл никогда меня не бил, хотя раз или два, он был близок к этому. Либо он устал из-за своей свадьбы, либо на этот раз я действительно его очень разозлил.

- Мы можем уйти отсюда? - спрашиваю я.

Фэллон пожимает плечами, - Думаю да. Куда ты хочешь пойти?

- Куда угодно, где есть ты.

От одной её улыбки все моё напряжение спадает.

- У меня есть идея! – восклицает она.

***

- Тебе холодно? - третий раз я задаю Фэллон один и тот же вопрос, и третий раз она отвечает: «Нет».

Притянув её ближе к себе, я аккуратно укрываю нас одеялом.

Ей захотелось пойти на пляж, несмотря на то, что сейчас ноябрь и почти ничего не видно. Мы взяли с собой еду на вынос, и Фэллон устроила импровизированный пикник с одеялами, которые прихватили из моего дома. Перекусив, мы в течение получаса болтали, больше узнавая друг друга. И с учетом того, что произошло дома, все вопросы были нейтральными. Но за последние две минуты, никто из нас не задал ни одного вопроса, похоже, с беседой мы закончили. А может тишина сама по себе является нашим общением?

Я держу руку Фэллон под одеялом, и мы молча наблюдаем, как волны разбиваются о скалы. Через некоторое время её голова опускается на мое плечо.

- Я не была на пляже с шестнадцати лет, - тихо произносит она.

- Ты боишься океана?

Она поднимает голову с моего плеча и притягивает колени к себе, обнимая их.

- Я проводила здесь много время. Всякий раз, когда у меня был выходной, я находилась здесь. Но потом произошёл пожар, и восстановление заняло много времени: сначала лежала в больнице, затем курс физиотерапии. Для заживающей кожи, солнце противопоказано, поэтому я просто… никогда не возвращалась сюда. Даже тогда, когда можно было опять находиться на солнце, я не была уверена, что появиться на пляже – хорошая идея.

Я в растерянности и не знаю, что ей сказать. Мне больно от того, что пожар забрал уверенность Фэллон, но наверно до сих пор я и понятия не имею о том, сколько всего огонь забрал из её жизни.

- Так хорошо вернуться обратно, - шепчет она.

Я сжимаю её руку, потому что уверен, что сейчас это всё чего хочет Фэллон.

Мы снова сидим в тишине, и мои мысли возвращаются к инциденту с Кайлом. Я не знаю, как много слышала Фэллон, но она всё ещё здесь, значит не много. Впрочем, сказать, что она увидела не ту сторону Кайла, которую я хотел ей показать, это ещё мягко сказано. Она, наверное, думает, что мой брат придурок и, основываясь на нескольких минутах, свидетелем которых она была, я бы не стал винить её.

- Когда я учился в четвёртом классе, был один парень – старше меня, который постоянно меня доставал, - начинаю я свой рассказ. - Каждый день, когда мы ехали в автобусе, он либо распускал свои руки, либо говорил мне гадости. Это продолжалось в течение нескольких месяцев, и несколько раз я выходил из автобуса с окровавленным носом.