Кумуш-Тау — алые снега - Зоя Александровна Туманова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вертолет мягко присел на четыре лапы. Обозначились лопасти винтов. По сизой траве пробежал волнами серебристо-сиреневый блеск. Дверца открылась... Он!
Заговорите о дьяволе, и дьявол будет тут.
— Рад вас приветствовать, сэр!
— О, только, пожалуйста, не так официально, милейший Вестон. Ведь я и ваш отец...
— О, разумеется, сэр.
Шрамы на лбу, от которых голова походит на футбольный мяч; весь излучает добродушие, как Санта Клаус среди миллионерских детей; интересно, какую новую пакость преподнесет им главное управление, воплощенное в особе полковника Джерриса («Ветеран войны и виднейший теоретик, сэр...» «О да, старине Майклу не клади пальца в рот...»)
— Вы неважно выглядите, Гордон, мой мальчик. Не забывайте: спорт — это все. Здоровье — как авторитет: его надо завоевывать ежедневно. Представьте себе...
Жесткий, на одной ноте, смех и жаркое сопенье над ухом:
— Моя старушка каждое утро вертит бедрами обруч... Врач сумел убедить бедную Кэтрин, что она помолодеет на двадцать лет...
— Я рад слышать, что ваша жена здорова, сэр.
— Ну, а что у вас нового, дорогой Гордон? Впрочем, можете не раскрывать рта. Я уже заранее знаю ответ скромного героя суровых будней. У нас ведь никогда не случается никаких происшествий?
— На этот раз — кое-что произошло.
— Неужели? Опять чудак Римсби? Вы, конечно, знаете этот анекдот с козой? Но это после, после... У меня есть для вас кое-что посерьезней. Вам оказано большое доверие, мой мальчик.
— Я весь — внимание, сэр.
— Нечто совершенно новое...
Вот оно. Такие люди способны заложить под вас мину и требовать благодарности за то, что взрывной механизм — новейшей системы.
— Вас переводят в части, где будут испытываться ракетные ускорители «Белл». Вы слыхали о них? О! Это грандиозно, русским не снилось ничего подобного. Представляете: на спине солдата резервуар, прищелкнутый ремнями, на голове — шлем. Руки — на рычагах управления. Одно движение — и парень сам превращается в ракету: без малейшего усилия он может перепрыгнуть сорокаметровый холм, многоэтажный дом, форсировать реку!
О, без сомнения, если в тебя не стреляют, пока ты прыгаешь. И если двигатель будет отказывать не так часто, как они это обычно делают.
— Весьма заманчиво, сэр. К сожалению, именно сейчас мне не хотелось бы расставаться с Уэстли-Пойнтом.
Старая крыса тотчас насторожилась. Космос... пылающие бездны — и миссис Джеррис, вращающая жирными бедрами хула-хуп. Нужно найти нечто среднее.
— В окрестностях я встретил необычное растение, с весьма удивительными свойствами. Хотелось бы закончить наблюдения, сэр.
О боже, как весело. Можно лопнуть со смеху. Полнокровным немолодым джентльменам следовало бы воздержаться от таких детски необузданных порывов.
— У вас... ха-ха-ха... у вас в Мэриленде умеют острить, мой мальчик... Вы напомнили мне историю Питера Филиппса: началось коллекцией тропических бабочек, а кончилось отставкой и санаторием для нервнобольных.
— Сожалею, но в этот раз я отступил от мэрилендских норм. Я говорил серьезно.
— Вот как?
Удивительно бесцветные глаза. Словно дырки, а за ними — пустота. И никогда не знаешь, что из нее выскочит.
— Я предполагал, капитан Вестон, что ваши обязанности дают вам простор для научных изысканий несколько иного плана.
— Мне не хотелось бы спорить с вами, сэр...
Придется пойти на это. Иначе — огромный удивительный мир закроется навсегда. Но только ни слова о своих предположениях. Говорить с Джеррисом от имени рода человеческого — было бы в самом деле первым шагом по дорожке Питера Филиппса.
— Здесь совсем недалеко. Вы посмотрите сами и убедитесь, что я имею причины быть заинтересованным.
— О старина «Гома-Гоут!» Теперь я понял, в чем корни вашей преждевременной серьезности, Гордон, дорогой! Машина чудесна, ее обводы суровы и строги, как сама война, но человек вашего возраста не должен забывать о комфорте... Кстати, самую главную новость я приберег: ведь я все-таки купил «Импалу!» Представьте: спортивный седан, цвет — «Коронные сапфиры», обзорность улучшена, передние сиденья на бесшумных нейлоновых подшипниках — они вертятся, как табуретка пианиста! Парень, который продал ее мне, клялся честью своей бабушки, что эта модель — начало новой эпохи в автомобильной стилистике! Старичина «Гома» дает восемьдесят в час? Моя выжимает сто двадцать — летит, как смазанная молния!
Хорошо, когда сидишь за рулем. Можно не отвечать. А сейчас свернем с дороги. Эти холмы и ложбины — прекрасное средство от излишней разговорчивости...
— Да у вас здесь настоящий Дикий Запад, прерии! Что там скачет по холмам? Как будто детеныш антилопы? О черт... мелькнуло и скрылось! У меня уже проснулись охотничьи инстинкты!..
Сейчас будет такой спуск, что они снова заснут, милейший полковник. Ну, «Гома»! Вытряси из старого ханжи его подозрительность, мелочное коварство и ослиное упрямство — все, чем он так плотно набит!
— В какой свежий оазис вы меня привезли, дорогой! Кажется, игра стоила свеч.
Ощущение было такое, будто тебя бросили в ледяную воду, а потом — в кипяток; Вестон открыл рот, но не смог ничего сказать; правое веко вздернул нервный тик.
Этот кустарник умеет ошарашивать. Три дня назад землю прикрывала грациозная поросль, высотой едва по колено. Сегодня — лощину пересекала зеленая стена, плотная, как изгородь из боярышника; верхние побеги покачивались на уровне плеча мужчины и, казалось, на глазах тянулись выше; обломков «Наблюдателя» совершенно не было видно.
— Занятно! Очень любопытно! Блестит, как анодированный алюминий. Вам удалось определить, к какому сорту растений относится эта штука, Вестон?..
— У меня слишком мало возможностей наблюдать, сэр. Прошу вас, осторожней!
— Ай! Что это? Я только протянул руку...
— Свойства кустарника весьма необычны, сэр. Я бы на вашем месте воздержался от попыток сломить ветку или сорвать лист. Возможно, растение ядовито.
— Вы думаете? Это следовало бы проверить! Однако, что за странные звуки? Вы слышите, Вестон? Если бы мы были на ферме моего брата Ричарда, я поклялся бы, что где-то блеет козленок!
...Детеныш антилопы, мелькнувший среди холмов. Бедовый малыш Кидди. Неужели?
— Это действительно козленок. Хозяйство майора Римсби. Ему не следовало забегать сюда — козленку, а не майору, конечно. Давайте разыщем его, пока не поздно.
— Поздно? Почему?
Вестон, не оглядываясь, торопливо зашагал вдоль зарослей, подгоняемый неясным и тревожным чувством. Козленок кричал совершенно так же, как плачет маленький ребенок, потерявший мать. Полковник Джеррис, недовольно
