Монгольские мифы - Сэндэнжавын Дулам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда он явится сюда, ты скажи ему: «Мы оба с тобой богатыри. Настал час узнать, кто кого одолеет в битве не на живот, а на смерть. Если мы с тобой начнем биться, то наше сражение продолжится семь дней и семь ночей. Зачем, скажи, нам с тобой зря тратить силы?! Лучше давай сделаем так: ты ударишь меня что есть силы только три раза, и если я испущу стон, ты меня съешь. А если я тебя ударю три раза и услышу твой стон, то ты будешь недоуздком моего смирного мерина, седлом для неоседланного коня, исчезнешь там, где я замахнусь на тебя, и появишься там, где я тебя подзову». Он охотно согласится с тем, что ты скажешь.
С этими словами Учитель удалился.
Вернувшись к себе, Шагжамуни увидел ученика Бадмаагаатага, который, слепив фигурку, похожую на самого Учителя, собирался принести ее в жертву, т. е. погубить самого Шагжамуни.
— Ну и что же ты тут делаешь? — спросил Учитель Шагжамуни своего ученика.
— Я ничего особенного здесь не делаю, — запинаясь, ответил растерявшийся ученик.
— А это что? — спросил Учитель, указывая на жертвенную фигурку.
— Так это ж игрушка. Я сижу и просто в нее играю, — продолжал отпираться ученик.
— Ах вот во что ты теперь стал играть? — грозно проговорил Учитель. — А ну, говори правду, паршивец!
— Это не то, что вы подумали, Учитель! — взмолился Бадмаагаатаг. — Я просто хотел принести мангаса в жертву.
— Ах вот оно как! — гневно воскликнул Учитель. — Ну тогда последний раз тебя спрашиваю: будешь ты говорить правду или нет?
— Хорошо, Учитель. Я все скажу, — наконец признался Бадмаагаатаг. — После вашего ухода я действительно совершал обряд проклятия, потому что вы не позволяете мне выйти из пещеры. Прошу вас: только сурово не наказывайте меня.
Учитель не стал ни бить, ни бранить своего ученика, а просто сказал:
— Время твоего выхода из пещеры еще не наступило. Когда оно придет, я возьму тебя с собой. Я выведу тебя из пещеры, когда мангасово племя будет истреблено. И тогда я допущу тебя до участия в собрании божеств-тэнгриев.
Миф о том, как был усмирен Богатырь Суунаг Цагаан
Суунаг Цагаан был вторым Богатырем владыки всех мангасов Лан-аа Ринжуу Намжил хана. Только родившись, он сожрал свою мать, но не сумел проглотить ее серебряную голову. Та самая пещера, которая повстречалась на пути Богатырю Хар Сандалу, и была серебряным черепом, некогда принадлежавшим серебряноголовой мангасше Мэгэлмэ. Сожрав мать, Суунаг Цагаан надолго куда-то исчез, и это крайне опечалило его отца.
И вот наконец Суунаг Цагаан объявился. Богатырь Хар Сандал увидел, что к нему издалека приближается какое-то чудовище, за поясом которого трепыхались пятъ-шесть человек.
— Ты человек или мангас? — спросил его Богатырь Хар Сандал. И в ответ услышал:
— Я — второй Богатырь владыки мангасов Лан-аа Ринжуу хана Суунаг Цагаан багатур. А ты кто?
— Я — человек, — ответил Хар Сандал. — Первый Богатырь Алтан Галав Сандал хана — Хар багатур. Выходит, пришло время нам помериться силами, узнать, кто кого одолеет.
Хар багатур предложил противнику-мангасу условия, которые посоветовал ему Учитель, а Суунаг Цагаан и впрямь охотно их принял.
Помимо того совета Учитель дал Богатырю Хар Сандалу три обруча и сказал: «Если ты при каждом ударе мангаса будешь надевать на голову по кольцу, то непременно выживешь». И еще Учитель наказал: «Если мангас захочет бить первым, соглашайся».
Мангас действительно сказал:
— Первым буду бить я.
— Не возражаю, — согласился Богатырь Хар Сандал и, подтрунивая над мангасом, добавил: — Все равно быть тебе моим слугой!
— Это тебе быть моей пищей, — злорадно возразил мангас-людоед.
После словесной перепалки Хар багатур нашел хорошее ровное место и удобно уселся на землю.
Марву Осор, наблюдая издали за происходящим, крикнул сыну-мангасу:
— Эй, сынок! Половину трупа Хар багатура дашь мне!
Мангас Суунаг Цагаан, сначала отбежав к вершине далекой горы, там развернулся и помчался в обратную сторону. Пока он добежал до Хар Сандал багатура, тот успел надеть на голову первый обруч. От удара Суунаг Цагаана обруч расплющился, и Богатырь Хар Сандал упал без сознания.
Очнувшись, Богатырь Хар Сандал увидел, как мангас Суунаг Цагаан снова бежит к далекой горе, там разворачивается и устремляется к нему. Второй обруч, надетый на голову Богатырем Хар Сандалом, от удара богатыря-мангаса лопнул, как и первый, а сам Хар Сандал снова упал, потеряв сознание.
Казалось, что Суунаг Цагаан, пока бежал к горе, свирепел до безумия. И лишь там, на вершине, опомнившись и придя в себя, он устремлялся в обратную сторону. Мангас был так разъярен, что не услышал бы даже самого громкого стона противника.
После третьего удара по увенчанной обручем голове Богатыря Хар Сандала мангас снова сбегал к горе и примчался назад, но тут его вовремя остановил пришедший в себя Хар багатур:
— Ну хватит! Разошелся! Ты меня уже ударил три раза.
Мангас Суунаг Цагаан, уставившись на Богатыря Хар Сандала, дрожащим голосом пролепетал:
— Да, этот Богатырь не только не простонал ни разу, наоборот, его глаза как будто повеселели. Боюсь, не выдержать мне его удара. Вот и пришел мой смертный час…
Мангас смиренно уселся на скале, готовый испытать силу ударов Хар багатура.
Богатырь Хар Сандал предупредил мангаса:
— Ты бил с разбегу, а я буду бить тебя, сидя на коне.
Он сел на коня, размахнулся своей булавой и ударил мангаса. Тот взревел от боли и упал. Тогда Богатырь Хар Сандал взгромоздился на мангаса и давай лупить его булавой по заду.
— Прошу тебя: сжалься надо мной, не убивай меня! — взмолился очнувшийся мангас. — Я понял, что слабее тебя, поэтому клянусь, что буду недоуздком твоего смирного мерина, путами для строптивого аргамака. Буду являться туда, куда позовешь, и буду исчезать оттуда, откуда прогонишь.
Приняв клятву мангаса Суунаг Цагаана, Богатырь Хар Сандал сказал:
— Отныне ты будешь водить моего коня под уздцы. А прямо сейчас мы отправимся ко мне на родину. В моих краях не питаются человечиной, там живут спокойные, прекрасные люди. Я сделаю так, чтобы и ты пошел по праведному пути.
Затем они тронулись в обратный путь, на всем протяжении которого, как и приказал Богатырь Хар Сандал, мангас вел под уздцы его коня.
В пути Богатырь Хар Сандал обратил внимание на то,
