Последнее лето ярла Ульфа (СИ) - Мазин Александр Владимирович

— Но как? Как твой человек там оказался?

Я почти слышал, как разгоняется мыслительный процесс в голове Дира, силясь разгадать очередную пакость хитромудрого «старшего брата». Смоленского князя можно понять. Прошлая интрига закончилась для него этим самым «старшинством», падением авторитета и большими финансовыми потерями.

— А почему бы ему не сыграть? — театрально удивился Рюрик. — Он отлично играет. Да ты и сам видел.

— Я видел, как он убил моего сотника! — Дир аж зубами скрипнул от сдерживаемой ярости. — И это не было случайностью!

— Это игра, — напомнил Рюрик. — Если бы мой человек выбежал на чужую землю и напал на противника, я бы ни слова не сказал. Но твой сотник сам напал на игрока! На воина! На берсерка! Что было бы, если бы берсерк впал в священную ярость?

— Берсерк тоже твой? — процедил Дир.

Мне показалось, еще чуть-чуть — и он бросится на Рюрика, невзирая на последствия.

— Нет, берсерк из людей нашего друга Скульда-конунга, — Рюрик кивнул на Сутулого, который тоже присутствовал при «разборе полетов».

Вот как. Уже не ярл, а конунг. Хотя кем еще может быть командир стольких кораблей? А что корабли не Скульда, а Сигурда Рагнарсона, так кого это волнует здесь.

— Да, Бирнир — мой берсерк! — охотно подтвердил новоиспеченный конунг. — У меня много берсерков. Они храбры, сильны и нравятся богам!

— А еще они убивают без повода! — рыкнул Дир.

— Если ты о том своем человеке, которому разбили голову, то это была случайность, — невозмутимо отозвался Рюрик. — Бирнир бил по мячу. Мне жаль, что на месте мяча почему-то оказалась голова твоего гридня. Ему стоило бы быть ловчее, когда в мяч играют воины, а не мальчишки. И никто не заставляет играть тех, кто страшится быть битым. Всё как я сказал твоему сотнику. Скульд, напомни, что я ему сказал?

— Ты сказал: боишься — сдайся, — пробасил Сутулый. — Правильно сказал. Гордись, конунг! Твои люди не струсили! Игры угодны богам. Они почти как война. Твои хирдманы обретут достойное посмертие!

Дир снова скрипнул зубами. Мы были у него в гостях. В самом центре Смоленска. В детинце. За дверью стояли его отроки. Слышно было, как во дворе тренируется его дружина. Стоит ему позвать, и минимум две сотни бойцов окажутся здесь и, скорее всего, размажут нас по присыпанному соломой полу. Наши-то бойцы остались снаружи, за стенами. Разве что свита Рюрика, символическая, человек тридцать, угощается сейчас внизу, в трапезной детинца. Даже если они придут к нам на помощь, все равно сила будет на стороне смоленской дружины. Но недолго. Как только о смерти лидеров узнают наши воины, Смоленск не продержится и пары часов. И горе побежденным.

Впрочем, Дир этого не увидит. Он вообще не выйдет из этого помещения. Он хороший воин, Дир, но случись заварушка, станет первым из выбывших. Мы его на силос нашинкуем. Да ему и одного Скульда хватит, чтобы отправиться в Ирий. Так что сколько бы смоленский князь ни скрежетал зубами, пострадает от этой ярости только зубная эмаль.

— Брат, хватит об играх, — сказал лицемер Рюрик, похлопав Дира по плечу. — Давай о серьезном поговорим. Моему другу Скульду-ярлу ты очень понравился. Верно, ярл?

— Ага, очень! — охотно подтвердил Сутулый. — Будь ты женщиной, непременно взял бы тебя в жены! — И заржал.

— Он шутит, — пояснил Рюрик, добродушно улыбаясь. — Мой друг — твой друг. И, как друг, он готов встать рядом с тобой против врагов.

— Со своими врагами я и сам справлюсь, — буркнул Дир.

И посмотрел почему-то на меня. А ведь я за все это время и пары слов не сказал.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением проговорил Рюрик. — Как старший брат, я обязан о тебе позаботиться. А как князь я обязан позаботиться о том, чтоб торговые гости, что идут по Днепру к морю, чувствовали себя в безопасности. Я хочу, чтобы они видели: их друзья, — Рюрик похлопал теперь уже Скульда, — всегда рядом.

Сильно сомневаюсь, чтобы кто-то почувствовал себя в безопасности, увидав драккары викингов, но Дир промолчал. Ждал продолжения.

И оно последовало.

— Чтобы наш друг Скульд-конунг и его люди могли хорошо делать свое дело, им нужна земля для поселения. И здесь, рядом со Смоленском, есть неплохое место. Верно, Скульд?

— Да, нам оно подойдет, — подтвердил Сутулый. — Мы начнем обустраиваться, как только подыщем работников.

— Князь Дир в этом тебе поможет, — заверил Рюрик. — Здесь его княжество. Уверен: он огорчится, если тебе придется самому искать строителей.

Дир засопел. Конечно, он огорчится. Потому что знает, как будет выглядеть этот «поиск».

— Вот и хорошо, — сказал Рюрик. — Вот и решили. Я и не сомневался, что мы непременно придем к согласию. И теперь, когда я знаю, что здесь все будет в порядке, то могу спокойно плыть к нашему брату Аскольду.

Дир наклонил голову. Не потому, что соглашался, а потому что пытался скрыть злобную гримасу.

Рюрик умел нагибать и делал это творчески. Уж мне ли не знать! Но нет, Диру я не сочувствовал. Я не забыл, что этот говнюк когда-то дал добро на похищение моей невесты Зари.

— Ульф-ярл, ты пойдешь со мной к хузарам?

Я уставился на Рюрика. Удивил.

— Зачем мне это?

Рюрик прищурился хитро:

— Хузары бога-атые!

— Так и я не бедный.

Нефиг нас втемную использовать. Выкладывай, что тебе надо.

— Допустим. Только хузары со всей степи дань берут. Даже и с Киева. Без их дозволения по Днепру не пройдешь. На всех волоках их заставы. Вот я и подумал: не собрать ли нам с этих застав то, что они собрали? Много добычи возьмем!

— Добычи много не бывает, — вставил мудрую мысль Скульд. — Ее или мало, или мало, но больше не унести.

Ну да, я помню. Именно этим его Рюрик и соблазнил. А теперь вот решил посвятить нас в детали будущего грабежа.

Рюрик реплику Сутулого проигнорировал. Смотрел только на меня. А Дир смотрел на Рюрика, и я видел, как угрюмое выражение сходит с его лица, сменяясь озабоченным.

Он, как и я, сумел вычленить главное. Рюрик хочет вывести Киев из-под хузарского протектората.

И сейчас Дир прикидывал, чем это может обернуться для него и Аскольда. А вот у меня для каких-либо прогнозов слишком мало информации. В первую очередь — о хузарах. Да и о Днепре с его порогами и волоками я знаю только с чужих слов. А стоило бы ознакомиться лично. Во всяком случае — хочется. Однако воевать за чужие интересы, в частности интересы хитрована Рюрика — ни малейшего желания.

А вот сходить к Киеву я не против. Осмотреться, сориентироваться. Это же будущая Россия, как-никак. Моя прошлая и будущая Родина. И скорее всего, именно сейчас закладывается ее история. А то, что закладывается она датчанином Рюриком-Хрёреком при участии такого же скандинава Скульда и… Происхождение Дира было мне неизвестно, но на языке данов он говорил без малейшего акцента, да и выглядел соответственно. И лично мне кажется: у меня есть некое моральное право поучаствовать в процессе.

— Так что скажешь, Ульф-ярл?

— Мне надо посоветоваться с братом, — уклонился я от немедленного ответа.

— Советуйся, — милостиво разрешил Рюрик.

— И неплохо бы горло промочить, — я поглядел на Рюрика. — Князь?..

Дира аж перекосило слегка. Напитки и прочее — обязанности хозяина. И хозяином, выходит, я считаю Рюрика, а не его.

— Дренг! — рявкнул Дир, от злости даже позабыв перейти на словенский.

Но отрок с той стороны дверей его понял. Возник в дверях.

— Еды и питья! — прорычал Дир. — Живо!

Дренг пропал. Уточнять ничего не рискнул. Еще прибьют в сердцах.

Наступила тишина. Относительная. Стук, лязг и крики, доносившиеся со двора, были довольно громкими.

— А неплохо бы еще разок в мяч перекинуться, — с хитрой улыбочкой проговорил Сутулый. — Я бы и сам сыграл. А ты, Хвити?

— Охотно, — поддержал я беседу. — Нас тут четверо. Соберем по команде и…

— Не стоит, — вмешался Рюрик. — Не то опять кто-то без головы останется. Да и выступаем скоро. Ты, Ульф-ярл, с решением поторопись. Время не ждет.