Журнал «Вокруг Света» №03 за 1971 год - Вокруг Света

Поднять уровень воды до пятифутовой глубины на десяти акрах заболоченного русла, если вода сочится по капелькам, — дело небыстрое и нелегкое. Казалось, что «блюдце» никогда не наполнится. Но в конце концов его «промокашка» напиталась влагой, и вода дюйм за дюймом стала подниматься у плотины. А через три недели после завершения нашей работы вода достигла верха плотины и стала переливаться через край.

И тут погода пошла нам навстречу. Вскоре после постройки плотины небо покрылось тучами, задул южный ветер, и начался дождь. Он шел не переставая в течение двух суток. Легкий, моросящий дождик перемежался ливнями, заставлявшими нас не выходить из хижины. Но мы ничего не имели против этого. Лилиан занялась шитьем (ему никогда не было и, наверное, никогда не будет конца), у меня были книги Дарвина — «Происхождение видов» и «Происхождение человека» (книги, вполне подходящие для того, чтобы занять ум мыслящего человека в течение многих дождливых дней), а Визи мастерил из тополевой щепки лодочку. Пусть идет, дождь! Чем больше выпадет влаги, тем лучше поплывет лодочка, когда придет время спускать ее через порог.

Затем наступили дни тревог и опасений. Прошло больше двух недель с тех пор, как у источников ручья была перекрыта утечка воды.

Как только на заболоченную почву вновь вернулась вода, там появились водные растения. Их корни с давних пор сохранялись в земле, и не хватало только, воды, чтобы оживить их. К концу июля с полдюжины различных видов растений поднялось над водой, и озеро окрасилось в живописные зеленоватые тона. Внезапно появились три дикие утки. Они осторожно вели сквозь колышущиеся травы свои выводки полуоперившихся птенцов. На мягкой грязи плотины норка оставила следы, похожие на следы кота, а ондатры начали устраивать хатки в затопленном водой ивняке.

Однажды вечером в начале августа низко над хижиной пролетело девять гусей, направлявшихся вверх по ручью. Наблюдая за ними, я увидел, что они спускаются, а через несколько секунд услышал всплеск крыльев на воде.

— Они спустились в наше первое озеро, — решил я. — Пойдем посмотрим, где они.

Мы гуськом продефилировали вверх по ручью. Подойдя к плотине, встали на колени и, опершись на руки, осторожно заглянули через ее край. Гуси находились от нас на расстоянии пятнадцати ярдов. Они плескались в воде, сопровождая каждый всплеск приглушенным гоготаньем. Видеть гусей было для нас не ново. Но новым было то, что они плескались в воде там, где не менее полстолетия было пересохшее болото. Жизнь возвращалась в наш опустошенный край.

Человек, живущий в тайге, лучше чувствует постоянное присутствие опасности, чем люди, живущие среди людей, где они постоянно, ощущают локоть своего соседа. В тайге смерть караулит человека в качающейся верхушке каждого дерева. Кто знает, когда дерево упадет на землю, убивая все, что попадет под него? Смерть караулит человека и на озерах, покрытых снегом, и на замерзших реках и речушках: там могут попасться полыньи, готовые поглотить любого, кто в них провалится. Смерть летит с арктическим ветром, ожидая и выискивая жертву: жестокий ветер притупляет силу воли и энергию человека, вызывая в нем почти непреодолимое желание сесть и на секунду отдохнуть. А если человек поддастся соблазну и присядет? Может случиться, что, заснув на несколько минут, он заснет вечным сном...

Но у опасностей есть особенность появляться внезапно.

Конечно, не следовало отпускать Визи одного на лед осматривать капканы. Это было прошлой зимой, в январе. Тогда мальчику не было семи лет — оставалось шесть месяцев до его дня рождения, — но он уже знал, как ставить капканы. Его рукам не хватало силы, чтобы сжать пружину, но он нашел выход из положения. Он очищал от снега валун или камень, клал на него капкан, прижимал пружину ногой, а рукой ставил защелку на тарелке с приманкой. Теперь ловушка была заряжена и могла прихлопнуть все, что коснется приманки, даже, пальцы Визи. По всей вероятности, такое случалось, и не раз, но он держал это в тайне.

Он все приставал ко мне, чтобы я пустил его ставить капканы. Наконец против своей воли я согласился. Лилиан, однако, сказала:

— Нет; он слишком мал, чтобы ходить на лед в одиночку и возиться с капканами для норок.

«Так ли?» — подумал я, стараясь заглянуть в туманное прошлое своего детства и вспомнить, в каком возрасте я впервые убил дрозда из своего малокалиберного ружья. Вероятно, мне было лет восемь, причем рядом не было никого, кроме, быть может, старшего брата, кто мог бы мне показать, как обращаться с ружьем. А Визи, как только научился передвигаться на лыжах, частенько видел, как мы с Лилиан ставили капканы.

— Не мал ли он? — повторил я. — Ничего страшного, если он поставит несколько капканов вокруг озера, здесь, около дому, это достаточно близко, чтобы мы услышали его крики, если что-нибудь случится.

— Он еще слишком мал, — упрямо твердила Лилиан.

Чувствуя, что я колеблюсь, Визи обратился прямо ко мне, хотя и знал, что мать решительно против:

— Неужели я не смогу поставить два-три капкана на ближнем озере? Я уже здорово могу бегать на лыжах. Быстрее, чем ты ходишь на своих снегоступах.

Это было правдой.

...Я увидел, как Визи шел домой после осмотра капканов. Еще издали я понял, что он поймал норку. Визи шел прямо через озеро, и ему оставалось до меня меньше километра. Он скользил легко и быстро на лыжах, которые я ему смастерил из гибкой еловой древесины! Голову и лицо Визи почти целиком закрывал капюшон, подбитый мягким мехом ондатры, ноги были обуты в длинные, до колен, мокасины из оленьей шкуры, тоже подбитые мехом ондатры. Вот как он был одет. Шкуру для его мокасин я снял с оленя, которого убил на вершине холма, в полутора километрах от дома. Ондатры были пойманы на болотах у бобровых плотин. Нитки были куплены по почте, а остальное Лилиан сделала с помощью иголки.

Визи свернул к западному берегу озера, вышел на берег и вошел в лес, чтобы осмотреть капкан, поставленный в ельнике. Через пару минут он снова появился и пошел через озеро. Но теперь он был не один. Из леса на лед вышли пять волков. Они появились неожиданно и бесшумно. Мгновение назад я не слышал и не видел никаких признаков того, что волки так близко от дома. Но вот они передо мной, всего в километре от того места, где я сидел. Можно было подумать, что они появились из воздуха, как духи.

Они остановились ненадолго на опушке, подняв головы, навострив уши и принюхиваясь. Затем пошли гуськом по следам Визи. Они были примерно в двухстах метрах от него. Два волка были черные, два серые и один белый, как снег, по которому они шли. Любой из них весил не менее сорока килограммов; любой из них мог жестоко потрепать лося весом в семьсот килограммов, если бы тот испугался при встрече с ним.

Я хотел встать, но снова опустился на переплет ступающих лыж. Я инстинктивно схватился за винтовку, но отпустил ее. Визи был в полукилометре от меня, волки чуть дальше, и моя винтовка калибра 22 была не более полезна, чем детская рогатка.

Расстояние между мальчиком и волками сокращалось. Теперь между ними и Визи осталось лишь сто метров. Волки двигались теперь легко, как тени, без шума: их шаги заглушал мягкий снег. Мне хотелось набрать побольше воздуха и крикнуть что было мочи: «Визи, оглянись! Сзади волки!»

Мне очень хотелось крикнуть, но я смолчал. Этого нельзя было делать. Визи мог испугаться и растеряться. Он мог со страху побежать в мою сторону. Тогда волки поймут, что он их боится, и, как все волки, бросятся за ним, как бросились бы за испугавшимся оленем или лосем. Мне оставалось сидеть и наблюдать. Визи остановился и обернулся. Он увидел волков и остановился как вкопанный. Мне казалось, что Время не движется. Я беспомощно смотрел на происходящее, и мои губы беззвучно шептали: «Спокойно! Не беги, иди не торопясь. Помнишь, что я тебе говорил о волках и лосях? Ни один волк, даже стая волков, не набросится на лося, если он стоит к ним лицом. Но если животное испугается и побежит, то километра через два они свалят его.

Спокойно, сынок! Иди так, как будто ты один на всем озере».

Визи снова задвигал толстыми ножками, передвигая лыжи но снегу. Меховые уши парки поднимались и опускались в такт шагам, хлопая его по румяным щекам; он был похож на идущую по следу гончую, у которой так же потешно болтаются уши. Он шел спокойно, ни разу не обернувшись. Позади гуськом, теперь уже в семидесяти метрах, за Визи шла пятерка сильных волков, из которых любой мог перекусить человеку ногу одним движением челюстей.

Я развязал свою парку и отбросил назад уши. По щекам струился пот.

«Иди! Иди, сынок, не торопись. Так, хорошо. Не дай им обмануть тебя, не торопись. Ты ведь не боишься этих паршивых волков, правда? Не спеши... Не спеши».

Наконец Визи подъехал ко мне, немного запыхавшись и моргая. Волки сгрудились и остановились в двухстах метрах от нас. Я поискал глазами винтовку, но не взял ее. Еще слишком далеко, но, если они подойдут поближе...