Через три океана - Владимир Кравченко

Очень эффектен был спуск флага сегодня. В заливе мертвый штиль. Солнце медленно опускается за горы, золотя их вершины. Ему на смену тотчас же спешит луна, выкатываясь с другой стороны из-за гор огромным красным шаром. Нам незачем ездить на "стрелку". Но мы настолько избалованы, настолько привыкли, что глаз наш редко чувствует всю ту прелесть, которая окружает нас на каждом шагу, будь это очертания берегов, голубеющая даль гор, ежеминутно меняющаяся красота моря или грозный вид эскадры - все нам приелось, примелькалось, и многие из нас нелицемерно вздыхают по туманам родной Балтики. Старший офицер уже успел получить ответную телеграмму из России от жены. Счастливец! Ходят разные слухи. Говорят о том, что мы посланы просто с целью демонстрации, на самом же деле в Петербурге будто бы собираются заключать мир. Что же, неужели с нами только шутки шутят? Неужели мы выносили на своих плечах миллионы лишений, непогоду, голодали, коченели от холода на севере, изнывали подтропиками, восемь месяцев без вестей сидели, отрезанные от всего мира, при вечных тревогах, в ожидании нападения миноносцев, подводных лодок - все это для того, чтобы кончить... пуфом? Неужели не рискнут на эту грандиозную ставку, которая или окончательно доконает весь флот, или даст победу России, положит конец войне?{38}

7 апреля. Сигнальщики сообщают, что почти каждое утро часов около четырех с берега доносится рев какого-то животного - прямо трубный глас, а в ответ ему поодаль откликается другой. Это тигр - "ункопп" по-туземному. Надо на охоте быть осторожнее и не соваться одному зря. Помню, как привлекала меня одна глубокая падь - густые поросли и тропка: в глубине, наверное, должен был быть источник. Что-то меня удержало, однако.

По верованиям туземцев тигр - священное животное; изображения его попадаются в кумирнях наравне с изображениями богов. Не знаю, как здесь, но в Манчжурии китайцы при встрече с тигром и не думают о сопротивлении, покорно ложатся и ждут решения своей участи. По словам французов и местных жителей, тигров здесь много. В известное время года в глубине бухты берегом проходят слоны, ломая деревья, выворачивая телеграфные столбы.

Вечером после спуска флага пришли с моря разведчики: "Урал", "Терек", "Кубань", "Днепр" и "Рион". Последний, входя в бухту, держал сигнал: "Вижу в море много огней". Эти огни прошли мимо нашей притаившейся в бухте с потушенными огнями эскадры, мимо сторожевого корабля в море, тоже неосвещенного, черного, мрачного, как пират. Ночь была проведена благополучно.

8 апреля. Вышли в море на очередное суточное дежурство. В служебном отношении это гораздо спокойнее, чем на якоре. Где теперь может быть 3-я эскадра? Какой путь она избрала? Малаккский ли пролив или вокруг Батавии? А японцы? Куда они прошли из Сула, Натуны, Лабуана? Не пропустили ли они нас нарочно, чтобы разбить отдельно 3-ю эскадру? Один из главных принципов военной стратегии - разбивать противника по частям. Сделать это теперь так легко. Мы здесь стоим тихохонько, смирнехонько, сами никого не трогаем и Бога молим, чтобы нас отсюда не выставляли. Немало толков о подводных лодках. Между прочим, был по эскадре циркуляр с подробным (для команды) описанием перископов, приказано было смотреть за всяким подозрительным предметом на воде. Толкуем о том, насколько действительны сетевые заграждения, опускаемые каждую ночь. Ну а днем? Нет! Против подводного врага суда пока беззащитны, но и сомнения нет, что здесь ли, или в Корейском проливе, или, наконец, во Владивостоке нам придется испытать на своих боках первое применение подводных лодок. На том пока и успокоимся. Если же много сосредоточиваться на этой мысли, то, пожалуй, скоро и рехнешься, загаллюцинируешь, в каждой пустой бутылке, банке из-под консервов будешь видеть перископ.{39}

Климат в Аннаме и Кохинхине самый зловредный. Днем удушливый зной, после захода солнца роса, густой нездоровый туман. Лихорадки самой тяжелой формы, дизентерия - главные заболевания. Климат особенно вредно отражается на иностранцах и более всего на женщинах. Приезжающие сюда французы-чиновники сменяются через два года. Об этом заботится само начальство: не надо хлопотать, подавать рапорты о настоящем или фиктивном заболевании. А уезжать необходимо - малярийное худосочие, тропическая анемия подкрадываются совершенно незаметно и надолго выводят человека из строя. Увы! Не так давно я знавал на Дальнем Востоке другие места, куда, раз попав, трудно было выбраться; где офицеры, проплавав в прекрасной судовой обстановочке, вроде мною описанной, в непривычном и вредном климате подряд три - четыре года, расстраивали свое здоровье навсегда, делались психопатами, спивались и возвращались на родину, если не физическими, то нравственными инвалидами.

* * *

К закату как всегда стали на якорь, окружили себя сетями. Около этого времени наступает лучшая часть тропических суток. Чувствуется некоторая прохлада; ясное звездное небо со спокойным морем наводит на тихие думы; Южный Крест и Большая Медведица напоминают нам о том, что мы находимся где-то в срединном пространстве между родным севером и чуждым для нас югом.

Обыкновенно в это время на юте собираются на отдых от дневного труда все офицеры: сидя в лонгшезах, на складных табуретках, кнехтах, бухтах троса, они ведут дружные разговоры, вспоминают о том, что делается теперь на их далекой родине. Слышатся смех, анекдоты вперемешку с разговорами по разным морским специальностям. Около 10 ч вестовые выносят на палубу циновки и подушки любителей спать под открытым небом при сильной росе с приятным сюрпризом проснуться от внезапного дождя. Благодаря жаре и духоте внутренних помещений вся палуба (дальше офицерского юта) почти непроходима от спящей команды, и только около пушек бодрствует половинное число орудийной прислуги. На мостиках же и других возвышенных местах всегда самая бдительная служба.

Не люблю я дежурств в море. Тревожно все-таки. Весь день поминутно дымки то справа, то слева, ночью то огни, то неосвещенные темные силуэты рыбачьих джонок - пока-то убедишься, не миноносец ли это, загримировавшийся мирным рыбарем. Зато, когда вернешься с дежурства в бухту, невольно какое-то спокойствие разливается. В эту ночь мы долго не спали: очень любопытно было узнать, какая это парусная джонка удирает от нас таким ходом при полном безветрии. Мы старались осветить ее прожектором, но лучи его оказывались мало действительными при лунном свете.

Сегодня всю ночь ссорился со старшим офицером... во сне. Снилось мне, что он позабирал всех фельдшеров и санитаров и порассылал кого на марс, кого в бочку выглядывать неприятеля, кого уголь грузить. Проснусь. Засну: тьфу, опять лезут мои несчастные санитары на марс, в бочку и т.д.