Рыцари былого и грядущего. Том 3 - Сергей Катканов

— Ты знаешь, Серёга, я кажется понял, почему столь трагичной оказалась судьба Ордена Храма. Почему эта гниль завелась не у госпитальеров, к примеру, а именно у тамплиеров? Потому что в Ордене Храма было больше святости. Больше жертвенности, самоотречения, больше преданности Христу. Именно поэтому Орден Храма испытал на себе более сильный натиск бесовских сил. Бесы всегда устремлены туда, где чувствуют для себя максимальную опасность. А в итоге — чем больше святости, тем больше вокруг налипает мерзости. Посмотри хоть на монастыри. Где есть настоящие подвижники, там обязательно в изобилии вертятся бесноватые. Подвижники, которые выстояли под бесовским натиском, получают гораздо большую награду, но ведь не всем удаётся выстоять.

В этом смысле, мне кажется, много общего между разгромом Ордена и разгромом Российской Империи. Почему именно Россия, а не другая страна выносила и родила большевизм, наверное, самое страшное из всех богоборческих течений за всю историю человечества? В начале XX века на карте Европы было много христианских стран и только в одной из них воинствующее безбожие стало государственной идеологией, а полное отрицание Бога — обязательным для всех граждан. Почему именно Россия? Может быть, у нас вера в Бога была слабее, чем в других странах, может быть, русские были самыми плохими христианами на всю Европу? Да нет же. Объективный анализ ситуации показывает, что русские были куда более ревностными христианами по сравнению с другими европейцами. Немало написано о том, что перед революцией вера в душах русских людей значительно ослабла, и только поэтому революция оказалась возможна. Это так, но вера у русских ослабла только по сравнению с собственным очень высоким идеалом, а по сравнению с другими странами мы по–прежнему были самой христианской страной. Ну так почему же именно Россия стала страной государственного безбожия? А вот именно поэтому. На самую близкую к Небу страну обрушились самые страшные силы ада, это вполне закономерно. Теплохладные христиане Запада не испытали на себе такого страшного натиска, потому что в их душах христианство и так понемногу умирало, полчищам бесовским не имело большого смысла возиться с ними, они и так шли к безверию, в чём мы сегодня уже убедились. Но Россия, хоть и подгнивала понемногу, по–прежнему оставалась страной самой верной Христу. Силам ада слишком долго пришлось бы ждать, пока столпы духовности рухнут в России сами по себе, поэтому на нашу страну обрушили небывалый в истории вихрь разрушения.

— Но силы ада, как всегда, просчитались.

— Вот именно! Растерзанная, разрушенная, сожжённая Россия осыпала весь мир искрами святости. В ходе небывалых гонений прославился великий сонм мучеников Христовых. Русский народ зарядился огромной энергией святости. В ходе гонений многие русские люди, уже почти позабывшие о Христе, возвращались ко Христу, а те, кто и раньше жили со Христом, удостоились высшей небесной славы. Русские изгнанники понесли свет Православия по всему миру. Итак, Небесный Отец отнюдь не наказал нас большевизмом за ослабление веры, Он дал нам горькое лекарство — единственное эффективное в той ситуации. Чудовищный натиск адовых сил привёл к тому, что на Небесах появились великие полки святых русских людей, которые иначе вряд ли появились бы.

— Да, Андрей, я тоже думал об этом. Знаешь стихи Цветаевой, посвящённые Белой Гвардии?

Знамя шитое шелками в саван выцвело

А и будет ваша память, белы рыцари

И никто из вас, сынки, не воротится

А ведёт ваши полки Богородица.

— Белы рыцари… Трудно даже поверить, что Цветаева писала не о тамплиерах. Так и представляю, как жил себе какой–нибудь бесхитростный поручик. Любил выпить, в картишки перекинуться, за барышнями приударить. Добрый был малый, но жизнь вёл вполне заурядную и в храм ходил лишь от случая к случаю, больше по привычке. Но стряслась великая беда и поручик пошёл в Белую гвардию. Среди невероятных лишений и немыслимых страданий поручик из серого становился белым. И когда он пел вместе с дроздовцами: «Мы смело в бой пойдём за Русь Святую», слова «Святая Русь» уже не были для него отвлечённой абстракцией. И когда ему вручали белогвардейский орден — меч в терновом венце, он уже знал, что такое терновый венец. И когда он молился перед последним боем: «Господи, помоги безбожников одолеть», перед ним уже отверзлись врата Царства Небесного, а иначе он, может быть, так и погубил бы свою душу в кутежах и беспутстве.

Так же представляю себе юного тамплиера, вступившего в Орден Храма посреди мирного Парижа, руководствуясь мотивами не сильно возвышенными. Так же любил выпить и, не смотря на монашеские обеты, в некоторых радостях жизни себе не отказывал. Но вот его схватили и поволокли в застенок, жгли железом, орали: «Отрекался от Христа?». А он орал в ответ: «Нет! Никогда!». А потом в подвале, на гнилой соломе, весь растерзанный, он молился так горячо, как никогда в жизни: «Господи, прости меня, я вёл жизнь недостойную рыцаря Христова». И назавтра он умер под пытками, и врата Царства Небесного открылись перед ним, теперь уже честно заслужившим свой белый плащ. Господь, попустивший тамплиерам умереть под пытками и сгореть на кострах, оказал им великую милость.

Почему Христос отдал на растерзание Орден тамплиеров? Потому что Он Сам умер на кресте. Потому что Христос любил своих паладинов в белых плащах. Когда в Ордене завелась гниль, Христос дал тамплиерам лекарство, дал им возможность спасти души и умереть мучениками. Это ведь великая милость, вот чего не понимают мыслители века сего. Даже те тамплиеры, которые в момент приёма в Орден дрогнули и отреклись от Христа, получили возможность страданиями искупить свой грех и умереть, воссоединившись со Христом, дабы пребывать с Ним во веки.

Так почему же такая страшная трагедия случилась именно с тамплиерами? Потому что они были худшими христианами? Нет, потому что они, по сравнению с другими, были лучшими христианами. Именно поэтому Орден Храма вызывал максимальную ненависть бесовких сил. Слуги дьявола, оставив другие Ордена медленно разлагаться, всю свою злобу, всё своё адское искусство обрушили на храмовников и многих сумели совратить, многих подвели к отречению от Христа. Но где злоба бесовская максимальна, там максимальна и помощь Христова. И Господь обратил адскую ненависть тамплиерам во благо, Он укрепил души своих паладинов и даровал им силы смело с именем Христовым на устах вступать на костры. Хотя многие тамплиеры, уже безнадёжно больные безбожием, в ходе процесса окончательно погубили свои души. Но это и был процесс очищения огнём, процесс окончательного отделения верных от неверных.

И вот спрашивают: «Если тамплиеры были верны Христу, почему Господь не спас Орден?». Да как же не спас, если спас. Трагедия и была средством спасения. Господь спасает не ордена и страны, а души своих верных слуг. Напрасно так мало внимания обращают на то, что десятки, если не сотни тамплиеров, умерли христианскими мучениками, из пламени костров и под страшными пытками свидетельствуя свою верность Христу. Даже Жак де Моле, человек слабый и неустойчивый в вере, в конечном итоге всё–таки с именем Христовым на устах и, прославляя Орден Храма, добровольно шагнул на костёр. Надеюсь, что этим он искупил свои грехи перед Христом и перед Орденом.

Мученичество лучших тамплиеров даёт нам изумительные образцы верности Христу, когда мучители — не язычники, не сатанисты, а казалось бы — христиане. Они не предлагали отречься от Христа, они предлагали сознаться в отречении от Христа, то есть отречься от Ордена. Но, предавая Орден, тамплиер предавал и Христа, потому что предавал всех честных братьев–тамплиеров. Это пример изощрённого коварства бесовских сил. И этот пример очень важен для последних времён. Ведь и при Антихристе гонители христиан будут называть себя христианами. И нам должна быть особенно дорога память тех, кто умирал под пытками маньяков–инквизиторов, вдохновляемых злобой бесовской, прикрывавшихся именем Христовым. Память об Ордене Храма ещё сыграет славную роль в истории Церкви.

— Вспомнил белогвардейские стихи:

Нас ещё помянут добром,

Станет подвигом наш разгром.

Наши души перекрестят

Полстолетия спустя.

— …Семь столетий спустя. Если говорить о тамплиерах.

Опус второй. Орден в огне

— Как всё–таки вкусно готовят эти несчастные сарацины, — благодушно промолвил Арман де Ливрон, разделавшись с рабской похлёбкой и устраиваясь поудобнее под большим камнем в тени.

— Не знаю, чему больше удивляться, мессир: крепости вашего желудка или крепости вашего духа, — пробурчал Анри де Монтобан. — Мне эта омерзительная стряпня больше в глотку не лезет.

— Какой же ты всё–таки привередливый, Анри, — продолжал благодушествовать Арман. — Эта стряпня хороша уже тем, что нам её дают. Всё, что поддерживает жизнь, воистину прекрасно и благословенно, — улыбка командора де Ливрона была всё такой же тонкой и элегантно–ироничной. Он улёгся наконец под камнем и закрыл глаза. Анри сидел рядом, прислонившись к камню спиной.