Я живу в октябре (СИ) - Лыков Максим

Мне показалось, что казак недоверчиво усмехается, но оказывается, он просто приглаживал усы.

– Телефончик запомни.

Глеб выложил передо мной бумажку с аккуратно написанными цифрами.

– Если что подозрительное, сразу звони, – сказал дозорный. – Поможем, чем сможем.

***

Посоветовавшись с Коршуновым, я решил рассказать об этом разговоре Ритке. Сам Коршунов отнёсся к произошедшему спокойно. Единственно, что попросил повторить номер телефона.

– Попробую пробить телефончик, – сказал он. – На всякий случай.

Сама история его вроде не особенно и впечатлила.

– Это Дозор, Алекс. Их девиз – лучше перебдеть, чем недо… Ну ты понял. Всякий по-своему проводит вечность. Кто-то детей рожает. А кто-то охраняет их от заговоров, реальных или нет.

Ритку во всей этой истории заинтересовало только, откуда Дозор узнал обо всей этой истории.

– Ты Барри не проговорился?

– Нет.

– Уверен?

– Не превращайся в Нельку. Тебе не идёт.

– Фрр… Погуляй лучше с Павликом. У меня хотя бы один выходной будет.

Малыш активно ходил, требовал много внимания, Ритка с ним очень здорово уставала, а у Нельки, видимо, ослабел заряд заботы. Она по-прежнему приезжала каждый месяц, но только на неделю –– максимум две.

– Ты себя нормально чувствуешь?

– Слабость, – поморщилась Рита. – Павлик сопливил неделю, могла заразиться.

К вечеру ей совсем поплохело. Ритка лежала под тремя одеялами и не могла согреться.

– Знобит, – жаловалась она. – Как всё не вовремя.

– Ты моя зазноба, – шутил я. – Заболела, бывает.

– Легко тебе говорить, а я завтра одна буду. Как мне с Павликом-то?

– Напьёшься парацетамола перед переходом и сделаешь всё как обычно.

Рита не ответила, враждебно выглядывая из-под одеяла, словно немец из окопа. Я взял на руки Павлика.

– Всё будет хорошо, Ритка, – сказал я. – Очень тебе сочувствую, но что я ещё могу сделать? Стараюсь вот поднимать тебе настроение. Ужинать будешь?

– Нет.

– Сделаем куриный бульон. Да, Павлик? Сварим маме суп?

– Свалим, – радостно повторил Павлик. – Папа!

– Вот, пойдём-ка и свалим на кухню. У мамы с глаз долой.

Я постарался ободряюще улыбнуться, но Ритка была в фазе хмурости, когда мой оптимизм совершенно переставал работать.

К ночи у неё предсказуемо поднялась температура. Павлика я к этому моменту ушатал, и он безмятежно спал. Хорошо иметь детей, у которых здоровый сон.

– Я очень устала, – тихонько пожаловалась мне Рита. – Надеюсь, Неля сможет приехать.

– Конечно, сможет. Она заботливая.

– Я плохая мама, – вдруг сказала Рита.

– С чего ты взяла? – удивился я.

–Павлика под вечер видеть не могу. Никакой радости уже нет.

– Ты устала.

– А ещё он спрашивает, где папа. Болтает беспрерывно.

– Ты устала.

– Ну что заладил? – вспыхнула она. – Устала-устала… Ему два годика всего, а у меня нет сил.

Я примирительно погладил её по руке. Рука была огненной.

– Температура повышается? – озабоченно спросил я.

Градусник намерял 39.8. Я впервые всерьёз встревожился.

– Надо сбить температуру.

– Сколько времени? – спросила она.

– Десять минут одиннадцатого.

– Ещё два часа до перехода. Лучше потерпеть. Когда лекарство подействует, у меня будет больше времени после перехода.

Уговорить её удалось лишь через час. Мне казалось, что Ритка становится всё горячее, хотя градусник упорно показывал одни и те же цифры.

– Скоро будет переход, – сказала Рита. После лекарства ей стало получше.

– Перенеси Павлика поближе ко мне. Надо, чтобы я могла держать его за руку, – инструктировала меня Рита. – И не давай мне спать.

– У него подгузник полный. Обкакался.

– Потерпит.

– Я заменю, жалко же.

– Ладно, – бессильно махнула рукой Рита.

С подгузниками я наловчился. Одно движение – снял, второе движение – надел. Павлик забавно помогает во сне – приподнимается на ногах. Сложнее, когда нужно удалить, так сказать, последствия. В ванную я тащить его не решился, обтёр как мог влажными салфетками. Павлик стоически перенёс всю процедуру, не открывая глаз. Но стоило мне перенести его к маме, как он проснулся.

– Я проснулся, – ясно сказал он.

– Ночь ещё, – шепнул я.

– Спи, – подтвердила Ритка. – Баю-бай.

Но наследник засыпать вновь упорно не желал: он ворочался, играл с маминой рукой, пытался меня укусить, хотя мы старательно делали вид, что спим. Я положил ему руку на животик, успокаивая. И тут началось. Я почувствовал, как изменилось дыхание у Риты, Павлик тоже попритих.

Лунная дорожка расстилалась перед ними, а я вновь стоял на берегу и протягивал к ней руки. Вот Рита уплывает от меня в свой сентябрь, увлекая за собой Павлика. Светлых пятнышка на тёмной воде, что пытаются влиться в бледный лунный поток. Но в этот раз что-то пошло не так. Маленькое пятнышко не хотело уплывать – она играло со светом, ныряло, дурачилось и не хотело расставаться со мной. Я ощутил ледяной страх от предчувствия, что Павлик не удержится с мамой. И что тогда? Что тогда? Мои руки словно выросли, лианами протянувшись через чёрные воды к светлому пятнышку.

Все эти образы пронеслись передо мной в считанные секунды. Рита, озарив напоследок своим серебристым силуэтом комнату, исчезла. Рядом, на перекрученном одеяле, лежал наконец-то уснувший Павлик.

Доказательство 22 (I)

Назвать эти обширные, ярко освещённые галереи подвалами не поворачивался язык. Залы с бесконечными рядами пожелтевших папок, перевязанных бечевой, переходили в помещения, забитые до потолка стеллажами со старыми видеокассетами, за ними шли хранилища лазерных дисков и прочего хлама. Если бы не вездесущий запах плесени, Валентина решила бы, что она в книжном зале РГБ.

– Теперь это твоя епархия, старший лейтенант Терентьева.

Начальник архива выглядел предельно серьёзным, но в глазах мелькали смешинки.

– Гавриил Анварович, я рассчитывала, что отдел по изучению неопознанных явлений более… современный.

– Техника вполне новая, – возразил начальник. – Пойдёмте, ваш кабинет немного в глубине.

Валя пала духом. Ей, пробившейся в Москву из провинции, предложение возглавить отдел показалось подарком судьбы. В двадцать пять лет и сразу на такую должность, солидный импульс для будущей карьеры! И маму можно порадовать. А ещё руководство обхаживало, говоря, что такой шанс редко выпадает недавней выпускнице. Конечно, приходилось ездить в Подольск, да ещё от станции добираться, но это всё было на втором месте. Сейчас, идя за широким, как бочонок, Гавриилом Анваровичем по архиву и вслушиваясь в эхо своих шагов, она понимала, что реальность оказалась немного другой.

Эх, а она мечтала о настоящих тайнах! Предвкушала оперативные выезды, законсервированные секретные объекты с неведомыми существами, да хоть банальных экстрасенсов. Конечно, её предупреждали, что секретность ещё не значит, что будет интересно. И Валя была не настолько дурой, чтобы ждать чистой романтики. Но хоть немного, процентов десять должно быть? А тут что? Безлюдный подземный архив на пятидесятиметровой глубине, мобильной связи нет, интернета нет, ничего нет. Тут она и останется навсегда со своими амбициями.

Может, у руководства особо и кандидатов-то на примете не было, остальные оказались поумнее и вовремя отказалась. А ей сейчас никуда не деться, не увольняться же совсем со службы!

– А как же мои сотрудники? – спросила Валя с надеждой.

– Ждут вас, – обнадёжил Гавриил Анварович.

Если бы не проклятые смешинки, она бы поверила.

***

– Вот офис, – широким жестом пригласил Гавриил Анварович. – Тут кухонька есть, там кабинет, здесь мастерская, диванчик… Дела, в основном, бумажные, будешь переводить в электронный формат. Ну, ты знаешь. А вот и помощники.

– Это же роботы?! – невольно сорвалось с губ у Вали.