Пожиратель Армий. Часть 2 - Юрий Розин

Я уже давно перерос даже эту ступень, без учёта эффектов владения территориями скорее всего уже достигнув топ-сто, или по крайней мере находясь недалеко от этого уровня. Но благословение Лорго полностью меняло дело.

Силы Эсфанта, Урсаша и Грималя после окутывания мировой аурой бога-кузнеца выросли минимум раз в пять-семь. Для Урсаша и Эсфанта этого должно было достаточно, чтобы войти в топ-двести. Грималь же теперь вполне мог претендовать и на место в первой сотне, если в девяноста или восьмидесяти.

И я с первых же секунд боя ощутил, что непреодолимый разрыв между ними и мной, который я увидел в первое же мгновение встречи, был начисто стёрт.

Лорго, несмотря на свою огромную силу, был кузнецом. И, хотя среди кланов и Майигу его страны также было немало связанных с этим ремеслом, большинство сильнейших богов страны имели именно боевые специализации, так как выступали защитниками.

Грималь обладал Даром силы, причём, судя по тому, насколько тяжёлыми были удары его косы, даже с учётом благословения, его Дар уже успел пройти свою первую эволюцию.

Переходя из пятого класса во второй, Дар силы не получал никаких особых дополнительных свойств. Лишь невероятную, подавляющую мощь, которую я в полной мере ощутил на своей шкуре.

Если бы я не научился напитывать созданные с помощью Дара превращений костяные перчатки мировой аурой, думаю, сразу после первой же атаки остался без рук.

Эсфант с его Даром оружия был идеальным бойцом средней дистанции. Его руки могли отлетать от тела как минимум метров на сто, и атаковали меня со всех направлений, не давая ни приблизиться к самому Эсфанту, ни сосредоточиться на противостоянии двум другим Майигу.

А Урсаш, обладавший в придачу к своему мелкому росту Даром веса, был способен, разогнав лёгкое как пёрышко тело до огромной скорости, врезаться в цель концентрированной многотонной массой.

И хотя для идеальной комбинации им не хватало мага либо лучника, который атаковал бы меня с недосягаемого расстояния, противостояние этой троице всё равно было сущим наказанием.

С первых же секунд сражения я был поставлен в положение обороняющегося. Рушащиеся на меня со всех сторон удары множества оружий Эсфанта и наполненные невероятными силой и весом атаки Грималя и Урсаша, пока я не поймал ритм боя, успели несколько раз поставить мою жизнь под угрозу.

Хотя сафари на Эвфер нельзя было назвать лёгкой прогулкой, сейчас я всего за пару секунд оказывался на волосок от смерти больше раз, чем там за несколько недель. И с одной стороны, без сомнений, это демонстрировало действительно большую силу моих противников, а также поддерживавшего его Лорго.

Но с другой, я, выдерживавший все эти атаки несмотря ни на что и без всяких благословений, также заслуживал аплодисментов. А когда через секунд двадцать боя сумел привыкнуть к стилю троицы и в какой-то момент даже начал теснить их в ответ — так и вовсе бурных оваций.

Правда, моё превосходство долго не продлилось. Явно хорошо друг друга знавшие и успевшие сработаться подчинённые Лорго, не обменявшись даже парой фраз, сменили тактику и я вновь ощутил, что меня жёстко прессуют.

На этот раз, однако, они уже не действовали настолько агрессивно. Атаковали не вместе, а по очереди, мастерски меняясь в десятках разных конфигураций и построений, не давая мне возможности заучить и привыкнуть к паттернам их движений.

Цель их была ясна. Не сумев взять меня с наскока и осознав, что грубая и прямолинейная атака потерпела крах, Майигу решили перейти на более долгую и энергозатратную тактику выматывания врага.

Их было трое и они могли давать друг другу возможности для передышки. Да, этот отдых длился всего по несколько мгновений для каждого. Но я при этом не имел возможности перевести дыхание вообще. Даже боги уставали, и у меня эта усталость копилась бы даже не в три раза быстрее, чем у них, а куда больше.

С учётом того, что им нужно было не убивать меня, а лишь победить, и сделать это без лишних потерь, это действительно был отличный выбор.

Правда, в этом случае я в любом случае представал в лучшем свете, как способный в одиночку выдержать напор трёх сильнейших Майигу страны. Но иного выбора у них не было.

Каждый из троицы обладал огромным опытом, куда бо́льшим, чем у меня самого. И они наверняка уже прекрасно поняли, что мои слова о том, что без благословения Лорго и боя трое на одного это и правда было бы слишком быстро и скучно.

Уже буквально через минуту их тактика дала первые плоды. Несмотря на то, что последние четыре месяца я провёл в почти бесконечных сражениях, подобные бои, где было нельзя расслабляться и отвлекаться даже на тысячную долю секунды, для меня вовсе не были привычны. Да и, думаю, вряд ли хоть для кого-то в принципе были.

Мозг, который изо всех сил растягивал время, в субъективном восприятии превращая секунды в долгие часы, чтобы я успел среагировать на каждую из сыплющихся на меня со всех сторон атак, уставал с катастрофической скоростью.

Первой я пропустил атаку Урсаша в больную голень. Затем короткий и тонкий стилет в одной из рук Эсфанта пронзил мне бедро. Коса Грималя чиркнула по животу, потом предплечье оказалось порезано рапирой в другой руке бога оружия.

Использовать сейчас миллиардный коэффициент я не собирался, слишком расточительно для несмертельной битвы, остановившись на ста миллионах. В остальном же мои Дары работали на пределе возможностей.

Окажись я в схожей ситуации четыре месяца назад, например во время того же боя с Тхалсой, без расчёта на появление подкрепления можно было спокойно заказывать себе гроб. Благо, мой арсенал за последние четыре месяца пополнился не только техникой укрепления брони.

Дар контроля больше не использовался для примитивны приказов маны. Да и всё равно на моём текущем уровне даже с моим объёмом энергии они уже почти не были эффективны.

Некоторая часть возможностей Дара направлялась на постоянную циркуляцию маны по телу. Семь своих Даров я теперь использовал совершенно естественно, будто дышал, однако перекачиваться между ними сама мана всё-таки пока не умела.

Но основной ресурс Дара контроля уходил на манипуляции мировой аурой. В целом не было большой разницы, какой именно Дар для этого использовать. Но сгусток Дара контроля, по вполне очевидным причинам, был наиболее гибким и податливым, и позволял создавать резонанс с мировой аурой намного быстрее и проще.

За четыре месяца наблюдения за тем, как мировую энергию использовали Майигу на Эвфере, и бесконечных экспериментов, я смог найти шесть «рычагов». Их я по старой памяти продолжил называть приказами, но уже не обычными, чтобы не путаться, а мировыми.

Первый мировой приказ — укрепление. Тут без каких-либо неожиданностей, увеличение прочности материала.

Второй приказ — фиксация. Более продвинутая версия мана-платформ, принцип которой я подсмотрел у Рея. Приказ фиксации замораживал мировую ауру в определённом положении и одновременно намертво слеплял меня с ней.

Спектр возможностей был куда выше, как и прочность. Правда, в отличие от платформ, я не мог создавать зоны фиксации где хотел. Должен был присутствовать прямой контакт с моим телом.

Третий приказ — вспышка. Самый сложный в практическом применении, этот приказ влиял на «сопротивление».

Например, с его помощью можно было почти свести на нет силу трения поверхности и застать врага врасплох, заставив его поскользнуться на ровном месте. Или снизить физическое сопротивление, испытываемое мышечными волокнами при сжатии и растяжении, что позволяло во много раз увеличить свою скорость. Отсюда и название.

Четвёртый приказ — отмена. Самый энергозатратный из шести. Он отменял произошедшее с объектом физическое изменение.

По сути это была своеобразная версия исцеления, с помощью которой я мог просто отменить порез или перелом кости. Тем не менее, сил этот приказ жрал немерено, а процесс имел кучу ограничений, так что панацеей не был даже близко.

Пятый — охлаждение. Замена старого приказа силы. Работал, правда, этот мировой приказ на совсем ином принципе.

Он позволял избавиться от такой вещи, как перегрев, когда слишком высокая температура материала начинала негативно влиять на его физические или химические свойства. И для меня это было невероятно полезно.

Когда сформировалось моё «сердце» в сердце, я получил способность вызывать у себя контролируемую лихорадку, разогревающую