Пожиратель Армий. Часть 2 - Юрий Розин

Так что в конце концов я просто не выдержал, спеленал его маной, чтобы не рыпался и не мешал своими криками, и уселся прямо в его комнате, обдумать происходящее.

Однако, сколько бы я ни обмусоливал эту тему со всех сторон у себя в голове, итог всех рассуждений был один. Потакать капризам Тириана вечно было нельзя.

Он не был ребёнком, и тем более не был моим ребёнком. Да, я мирился с его эксцентричным характером, но не потому, что мне это так уж нравилось, а потому что польза, которую он мог принести, того стоила.

После всего, через что мы прошли вместе, я считал его своим другом, и одним из самых близких друзей. Но, во-первых, даже между самыми близкими друзьями должны существовать границы и определённые правила.

А во-вторых, дружба-дружбой, но я не должен был забывать о своём статусе лидера. И, похоже, сейчас настал момент, когда я должен был окончательно определиться со своими приоритетами.

Тириан был единственным, не считая ещё слишком маленькую Лой, кто не присягнул мне на верность тем или иным образом. До сих пор он существовал в статусе друга/советника/попутчика, вроде бы и следующего за мной везде и пользующегося моим покровительством, но при этом остающегося сам по себе.

Раньше я не поднимал этот вопрос, потому как в этом не было необходимости. Но вот, необходимость появилась.

Вздохнув, я глянул на Тириана, успевшего за четверть часа неподвижного лежания на полу немного успокоиться. Уши ему я, разумеется, маной не залеплял, так что услышать, что я собирался сказать, он сможет без всяких проблем.

— Тириан, сейчас очень внимательно. У тебя есть два варианта. Первый вариант. Ты признаёшь, что я — твой лидер. Я не тиран и всегда прислушиваюсь к мнению подчинённых, но если я принял решение, то подчинённые не в праве это решение оспаривать. И моё решение таково, что Серхап, в тех условиях, в которых мы находимся сейчас, остаётся жить. Как моему подчинённому, тебе придётся с этим смириться, тем более что я не собираюсь забывать о тебе и в принципе отказывать в получении Дара.

— М-м-м! М-М! — загудел Тириан, скорчив недовольную мину.

Однако я его проигнорировал. Сейчас было не время вестись на его выкрутасы.

— Вариант второй. Ты продолжаешь гнуть свою линию и требовать смерти Серхапа. В этом случае ни о каких отношениях лидер-подчинённый речь больше не идёт и идти не будет. Мы остаёмся друзьями, но, даже как твой друг, я не обязан делать всё, что тебе захочется. В данном случае я не понимаю, почему Серхап должен умереть, его смерть не принесёт мне никакой выгоды, и ты даже не предлагаешь мне ничего, что компенсировало бы его убийство. Так что убивать твоего покровителя я в любом случае откажусь. И, как моему другу, тебе придётся принять это моё решение. Я готов сделать тебя пожирателем, как Исму, Эллису и Шиито. В этом случае, если ты будешь находиться рядом в момент смерти Серхапа, его Дар перейдёт к тебе. Но это — максимум. Делать что-либо ради приближения этой ситуации я не стану. Более того, если ты откажешься следовать за мной, и при этом всё ещё будешь оставаться с нами, тебе придётся как-то отрабатывать своё положение. Друзья-друзьями, а благотворительностью я не занимаюсь. Кивни, если ты меня понял.

Тириан незамедлительно закивал так, что всё его тело задёргалось. И, хотя я уже знал, что услышу, я, до последнего не теряя надежды, всё-таки освободил его рот.

— Убей Серхапа! Я хочу получить его Дар, а не то!..

Запечатав его рот обратно, я потёр переносицу и тяжело откинулся в кресле, прикрыв глаз.

— Я знаю, что ты не настолько сумасшедший, чтобы не иметь возможности совладать со своими порывами. Ты просто не хочешь этого делать. Ты привык, что я всегда делаю то, что ты хочешь. Я избаловал тебя, потому что мне было лень переубеждать, спорить и слушать твои крики. Не знаю, может быть ты не способен понять, что сейчас я не блефую и больше не собираюсь мириться с твоими капризами. Но ты уже большой мальчик, а я уже достаточно побыл твоей нянькой. Так что больше никаких поблажек. Ты не выбрал первый вариант. А насчёт второго… друзья, насколько я знаю, не угрожают своим друзьям. Я оставлю тебя в поместье Эсфант. Попрошу Асваля, чтобы тебя поселили в каком-нибудь относительно комфортном месте и просто следили, чтобы ты не сбежал. А после того, как дело с Лорго и Самиганом будет улажено, ты будешь волен идти куда захочешь. Я благодарен за всё, что ты для меня сделал, но мириться с неподчинением и шантажом не собираюсь. Фисака, разумеется, можешь оставить себе в качестве слуги. Может быть хотя бы сейчас ты скажешь что-нибудь в свою защиту? Что-нибудь, чтобы я передумал?

— Я не шучу! Убей Серхапа и отдай мне его!..

— Понятно. Что же, это был хороший год хорошей дружбы.

* * *

Передав Тириана с рук на руки людям Асваля и объяснив, как с ним следует обращаться, я, уже неторопливо и в человеческой форме, снова двинулся к вулкану Лорго.

На душе не было тяжело или мерзко, я знал, что сделал всё, что мог, и что в итоге поступил единственно верным образом. Однако впервые, вероятно, с самого попадания в этот мир, я ощутил окутывающую разум и тело усталость.

Я всё время куда-то торопился, спешил что-то сделать, кого-то убить, что-то узнать, с кем-то поговорить. Всё время, каждый день, каждый час, каждую минуту в режиме аврала. Даже когда отдыхал, я продолжал думать о том, что нужно будет сделать потом.

И я постоянно делал самые разные выборы, и очень редко они были лёгкими. Скорее наоборот, я почти всё время выбирал более трудный путь. Иногда потому что он был правильным, иногда потому что сулил большее вознаграждение, иногда потому, что хотел бросить самому себе вызов.

Но только сейчас, сделав выбор не в пользу чего-то правильного или более ценного, а просто определив, как я сам хочу, чтобы было, я вдруг ощутил накопившуюся за весь этот год усталость.

Я не стал гнать её прочь. Ещё с самых давних времён ежедневных тренировок и соревнований я уяснил, что усталость — это нормально. То, что ты устал, доказывает всего лишь, что ты — человек. И весь путь до обиталища Лорго я проделал с этой усталостью на плечах, двигаясь медленно, вымеряя каждый шаг и тяжело опираясь на трость.

Однако, войдя внутрь и возвращаясь в оригинальную форму, я убрал усталость в сторону. Не было ничего плохого в том, что ты устал. Но было нехорошо, если усталость влияла на твою жизнь и твои дела.

— Ты довольно быстро вернулся. Решил дело, которое хотел?

Лорго стоял в дальнем конце пещеры перед широченным озером раскалённой до чистейшего белого цвета магмы. В одной руке он держал свой молот, а в другой — длинный металлический прут, напоминающий мачту какого-нибудь средневекового фрегата, конец которого был погружён в бурлящую жижу.

— Да, всё в порядке.

— Итак, теперь ты готов сказать, что хочешь получить в награду за спасение моего сына?

— Я…

Резким движением, которого было сложно ожидать от такой махины, Лорго выдернул из магмы прут. На его конце, сияющий таким же ярко-белым светом, был прикреплен примерно прямоугольный слиток металла размером примерно с минивэн.

Даже не дождавшись, когда с сердца горного великана, а ничем иным этот слиток быть не мог, стечёт магма, бог-кузнец положил слиток на совершенно титанических размеров наковальню и с силой опустил на него молот.

Я ожидал привычного звука удара металла о металл. Но вместо этого под сводами пещеры, многократно отражаясь эхом, разнёсся невероятно мелодичный, чистейший звон, будто из мастерски выполненного колокола.

Из моей памяти можно было выудить и берущие за душу голоса, и невероятные по сложности и красоте мелодии. Земная культура была невероятно богата на музыку. Но ещё никогда в своей жизни я не слышал, чтобы один-единственный звук был настолько прекрасен.

Несколько секунд я простоял в оцепенении, как заворожённый глядя на слиток, который Лорго после всего одного удара и краткого изучения результата опустил обратно в магму.

У меня не было звёздной болезни и слова вроде: «Только такой материал достоин стать моим оружием!» — вызвали бы у меня скорее испанский стыд. Однако, раз услышав этот звук и лишь по нему одному осознав, что Лорго может выковать из этого слитка, я уже не был