Замок тайн - Симона Вилар

— Боюсь, мы не уполномочены делиться данным поручением с кем-либо, кроме его светлости. Но пусть этот ответ не покажется вам дерзким. Ибо мы всего лишь поборники правого дела, которые, смею думать, следуют по узкому тернистому пути, где человек — ничто, а Бог — все.

Эта маловразумительная, но исполненная пуританского благочестия фраза умерила любопытство пресвитерианина, хоть он и не получил желанного ответа. Энтони Робсарт тут же ответствовал словами Писания:

— Воистину «тяжкое бремя возложено на сынов Адамовых с того дня, когда они вышли из чрева матери, и до того, как возвратятся в лоно матери сущего». Времена сейчас неспокойные, и старая Англия поделена меж теми, кто стоит за Бога, и теми, кто продолжает держать руку Антихриста.

Карл ответил что-то в этом же духе и постарался отвлечь слишком пристальное внимание сэра Энтони от Джулиана, который своим роялистским видом явно не вызывал у того Доверия.

Наконец благочестивый дядюшка Энтони заговорил о чем-то более существенном, то есть об ужине, заявив, что не стоит дожидаться племянницу до того, как все блюда остынут. Однако он тут же впал в противоречие, ибо, едва все заняли места за столом, и Карл уже почти с благоговением вдыхал запахи изысканных кушаний, как Энтони Робсарт с очень важным лицом стал читать бесконечную молитву, сочиненную им самим. Она начиналась с благодарения за ниспослание пищи, продолжалась рассуждениями о церкви и государстве и переходила в моление о ниспослании помощи «детям израилевым»…

Громко распахнулась дверь, и как ослепительное видение возникла Ева. Она мило извинилась за опоздание, хотя сам ее вид служил достаточным извинением. На леди Еве было надето прелестное платье светло-голубого шелка, его юбка заканчивалась сзади небольшим шлейфом, а по бокам была высоко подобрана и спадала спереди округлыми складками, позволяя видеть нижнюю юбку из серебристой парчи. У платья был квадратный, очень низкий вырез, открывающий восхитительные полушария ее груди, меж которыми сверкающей каплей покоился бриллиантовый кулон на золотой цепочке. Воротник из тонких кружев лежал на ее покатых плечах, корсаж украшали голубые бантики. Такими же бантиками были перехвачены пышные буфы рукавов. Аккуратно уложенные волосы тугими локонами спускались вдоль щек до ключиц и сверкали, как живое золото. На затылке волосы были свиты в высокий узел, сколотый невидимыми булавками. Выглядела она просто великолепно: в таком виде не стыдно было появиться и при дворе, однако ничего в нем не было чрезмерным, чтобы казаться вызывающим. И все же Ева сознательно принарядилась так, чтобы пленять. Она приличия ради обменялась улыбкой со Стивеном, и тут же поспешила взглянуть на Карла. Увидев, как он жадно сглатывает слюну, она еле сдержала торжествующий вздох. Быстро заняв свое место за столом, Ева молитвенно сложила руки, но, вскоре поняв, что речь дяди, перешедшая на обличение суетности всяких мирских устремлений, будет бесконечной, решила взять дело в свои руки. Глубоко вздохнув, она твердо изрекла, перебив дядю:

— О, Господи наш всемилостивейший, благодарим тебя за эту обильную трапезу и за радость принять наших гостей, которые могут разделить ее с нами. — Расправив юбку, она опустилась в торце стола, делая знак двоим прислужникам, чтобы начинали подавать кушанья.

Все тут же начали рассаживаться, лишь преподобный Энтони стоял какое-то время, испепеляя племянницу гневным взглядом, но, поняв, что его никто не поддерживает, тоже сел и стал сердито расправлять салфетку.

Вначале ужин проходил в молчании, все были заняты исключительно трапезой. Она стоила того: жареная утка, фаршированная устрицами и луком; баранина с приправой из свежих овощей; запеченная в тесте оленина; краб, приправленный имбирем и ликером; большой сырный пирог с румяной корочкой и множество разнообразных овощей. В графинах мерцало сладкое темное вино и легкое сухое. Обслуживали вкушающих двое слуг, действовавших столь расторопно, что вскоре стало ясно, что большой штат челяди и не нужен. И был еще управляющий, следивший, чтобы хватало приборов, но больше державшийся в стороне, возле буфета с посудой.

Карл всегда любил поесть, и сейчас он испытывал истинное наслаждение гурмана. Ему с трудом удавалось сдерживать себя, подражая пуританской скромности и отказываясь от желания отведать все блюда сразу. Однако он был не одинок. Напротив него восседала Элизабет Робсарт, и король с невольной иронией наблюдал, как ее близорукие серые глазки жадно шныряют с одного блюда на другое, даже когда тарелка перед ней была полна. Она караулила каждый кусок на больших блюдах, словно опасаясь, что его перехватит кто-то другой.

Суровый пуританин Энтони Робсарт мало в чем отставал от нее, и это представляло заметный контраст с тем, как был воздержан к пище сидевший подле него полковник Стивен. Пару раз король заметил, что Рэйчел обеспокоенно поглядывала в сторону полковника, и это заинтересовало короля. Но девушка словно заметила его внимание и в упор поглядела на короля, подозрительно, почти сердито. Странно, но у Карла вдруг появилось ощущение, будто взгляд ее темных глаз отодвинул его куда-то, заставив растеряться и застыть с не донесенной до рта вилкой. Он поспешил опустить глаза и какое-то время приходил в себя, переводя дыхание. Судя по всему, эта милая девушка не так проста, как казалось поначалу. Он вновь решился взглянуть на нее, но Рэйчел уже невозмутимо разрезала мясо на тарелке. Скромная, спокойная юная леди.

Карл сделал глоток вина. Покажется же такое!.. Он отбросил салфетку.

— У вас великолепные повара, — решился заметить он, и Ева тут же поддержала разговор:

— Отчасти, сэр Трентон, вы должны похвалить саму Рэйчел. Ведь именно она готовила многое из того, что на столе, а она знает в этом толк.

— Как?! Дочь лорда Робсарта сама занимается стряпней? — невольно удивился Карл.

Рэйчел смутилась и мило покраснела:

— Я не отказываюсь ни от какой работы, мистер Трентон. А готовить просто люблю. К тому же у нас так мало слуг… — Голос девушки дрогнул, и в нем мелькнули извиняющиеся нотки.

— Мы это заметили, — кивнул Карл. — Таково распоряжение хозяина Сент-Прайори. Однако в столь обширном имении это наверняка причиняет массу неудобств?

— У нас прекрасный управляющий, — заметила Рэйчел. — Да и я стараюсь…

Карл подумал, что эта милая девушка, должно быть, очень трудолюбива, хотя в ее возрасте заправлять таким большим хозяйством довольно тяжело. Он невольно проникся уважением к Рэйчел и улыбнулся ей через стол тепло и ласково. Смутное подозрение, недавно мелькнувшее у него, было забыто под впечатлением ее ответной благодарной улыбки. К тому же Карл всегда любил женщин и относился к ним с нежностью.