Солнце садится на Западе - Мари-Габриэль

Был вечер, я как обычно «случайно» ждала Джейка после работы, чтобы пойти с ним к автобусу. Все шло как обычно. Мы шли по темной аллее мимо магазинов. Дело близилось к сентябрю. Темнеть стало раньше, но мне это нравилось даже больше, чем летом.

– Ты веришь, что некоторые связанны друг с другом каким-то особым образом? – начала я.

– Это как я и ужин? – пошутил Джейк, и глаза его, ухмыляясь, блеснули.

– Да, примерно так, – саркастически ответила я. – Нет, я серьезно… Ты понимаешь… я, я… кажется, я знаю тебя всю жизнь. Как будто бы знаю все о тебе… – я замялась, – ну ты ведь тоже это чувствуешь, правда?

В этот момент мы как раз подходили к остановке. И как назло автобус Джейка уже стоял там. Он опустил глаза и поспешил к двери. «Поговорим потом, ладно».

– Нет, Джейк, постой! – крикнула я. Почему-то на секунду мне показалось, что мы не будем говорить об этом потом. Что в этом моменте есть что-то важное. Что разговор этот нужно сейчас закончить. Тем более я так и не рассказала про майки. И был почти сентябрь. И скоро я уезжаю. А ничего еще так и не изменилось…

Я впрыгнула следом за ним в автобус. Двери закрылись, автобус тронулся. И я радостно уселась на сидение рядом с Джейком. Он выглядел напуганным. Я не понимала, почему.

– Слушай, я просто хотела поговорить. Потому что я вижу, ты избегаешь меня. Давай поговорим сейчас. Потом я выйду и поеду домой. Просто мне кажется, что если мы не поговорим сейчас, никакого разговора вообще не будет.

– Хорошо, – сказал он уже серьезно. – О чем ты хотела поговорить?

Тысячи мыслей роились у меня в голове в тот момент. Было трудно сосредоточиться. Было так здорово, наконец просто быть с ним рядом, что и не хотелось ничего говорить. Понимаете, такое чувство, когда знаешь, что сейчас можешь поссориться с близким человеком. А тебе этого так не хочется, и лучше было бы просто молчать, а молчать уже нельзя. Я повернулась и, глядя на него, вдруг почувствовала что-то волшебное. Автобус ехал своей дорогой, в салоне не было почти никого. Он странно смотрел на меня из-под очков. Его лицо было теплым в свете ламп салона автобуса. А у меня в душе происходила магия. Я бы хотела, чтоб тот автобус так бесконечно ехал и ехал, а это невероятное чувство спокойствия и абсолютной завершенности, которое возникало у меня только рядом с ним, осталось бы со мной навсегда. Я не знаю, как описать это чувство лучше. Возможно, это вид помешательства или психоза, или что-то похожее еще. Возможно, я совсем ненормальная, но только находясь рядом с ним я чувствовала себя так. Это как будто ты долго-долго бежал и наконец-то достиг финиша. Как будто все желания разом сбылись. Нет, даже не так. Как будто и не было больше никаких желаний. Они были больше не важны. Был только он, я и этот автобус. И мир вокруг, как будто благодаря этому, становился завершенным, законченным, совершенным.

– …Ты только не думай, что я сумасшедшая, – начала я, – или думай. Мне уже все равно. Я хотела сказать тебе, что я знаю о тебе столько всего, как ни про кого другого… – фразы не клеились. Я их комкала. Трудно сказать, насколько он понимал меня. – Например, я даже могу угадывать твои майки.

– Можешь угадывать майки?.. – не понял Джейк.

– Ну да, как экстрасенс. Я знаю, какую майку или рубашку ты наденешь завтра. Можем попробовать. Я угадаю. И докажу тебе, что это все не просто так… я просто пытаюсь сказать…а ты все отдаляешься от меня…

Джейк напряженно вжался в сиденье. Разговор его явно беспокоил. Я не понимала, почему. Но вдруг странная мысль пришла ко мне в голову. Я вспомнила сон в классе, кольца на его руках, и…

– …скажи мне, ты женат? – вдруг спросила я.

– Я? Женат? Нет! Нет! – оживился Джейк.

– Джейк, посмотри на меня. Скажи мне честно, ты женат? Это изменит ситуацию. Это важно.

– Нет, нет!

– Хорошо, может быть, ты просто БЫЛ женат? – не унималась я, пытаясь все-таки понять, к чему был тот сон.

– Ну хорошо, – вздохнул он. – Я БЫЛ женат. Это все? Вопросы закончились? – улыбнулся он. – Вот уже и моя остановка. Майки – это хорошо. И я совсем не думаю, что ты сумасшедшая. Увидимся завтра, – он улыбнулся и вышел из автобуса.

Я чувствовала себя растерянно. А поговорили ли мы?..

На следующий день и всю последующую неделю Джейк старался по возможности избегать меня и темы нашего «автобусного» разговора. Но самое смешное, и оно же одновременно грустное, он намеренно приходил на работу только в синих вещах. Синие рубашки и майки сменяли друг друга, не оставляя мне ни малейшего шанса на дальнейшие фантазии. Мне было грустно. Хотя нет, не так. Я была в отчаянии. Времени не оставалось. В наших отношениях не изменилось почти ничего. Нет, он был вежлив со мной. Не убегал намеренно, не обижал, игнорируя, но старался держаться отстраненно, закрыто, к себе не подпускал. На все мои попытки вытащить его в более приватную обстановку он отвечал вежливыми отказами, ссылаясь на занятость и большое количество работы. Любой нормальный человек на моем месте давно понял бы, что вопрос отношений в этой ситуации четко и ясно закрыт. Но какое отношение влюбленный человек имеет к нормальным людям? А тем более здесь речь шла больше, чем о любви. Здесь речь была о великой встречи кармически связанных, давно родных людей. Об удивительной высшей связи, об общей комплементарности, о людях подходящих друг другу, как ключ к замку. …О невозможности дальнейшей жизни с мамой. И невыносимом страхе возвращаться обратно и вариться снова в ворохе бесконечных проблем. Он же может меня спасти! Он мне так сильно нужен! Конечно же, и кто-то другой мог бы спасти меня в такой ситуации. Но вот никого другого я совсем не хотела. Таким образом, единственным здравым решением, пришедшим в мою голову, было тянуть время. Я решила убедить папу, что лучшим способом оправдать мое такое долгое и дорогое нахождение в Кембридже будет сдача экзамена IELTS.

Немного о папе. Возможно, и весьма справедливо, уважаемый читатель недоумевает. К чему все эти огромные трагедии и трудности с мамой и т.п., когда в этой чудесной истории присутствует папа, который способен платить за происходящее. Я не хотела бы вдаваться в подробности межличностных отношений. Не желая посвящать во что-то очень личное читателей. Хотя, по большому счету, вся книга соткана