Эхнатон: Милость сына Солнца - Владимир Андриенко

– Нет. Я сообщила ему, что это большое дело для многих.

– Вот как. Теперь все яснее ясного, Мерани. Джер задумал накрыть здесь многих членов братства и получить большие выгоды для себя. Но он не знал, что мы с тобой воспользуемся его сведениями только вдвоем.

– А как ты думаешь, на кого именно он работает? На жрецов заупокойного культа или на стражу бога мертвых?

– Судя по стилю не на жрецов это точно. Эту гробницу, похоже, подставили нам именно стражи мира мертвых.

Эти слова Ки были страшным приговором. Попасть в руки этим существам, назвать их людьми не решался никто, значило обречь себя на страшную смерть.

Девушка часто слышала о проклятии "тысячи смертей", которое они налагали на преступников нарушающих покой мертвых. Лично знакомиться с этим она не хотела.

– Тогда это пустышка! – произнесла она. – Я слышала, что хранители любят подобные шутки. Ловят нас на живца. Но как мог этот трус Джер решиться на предательство? Он знает, что его за это ждет месть!

– Все труднее и труднее становиться читать в человеческих сердцах, девочка. Предательство и ложь так укоренились в них, что просто диву даешься. И где наши старые времена.

– Уходим, – Мерани потянула старика за руку. – Нет времени горевать об испорченных нравах.

– Уходим? Куда? Обратно по лазу? Да именно там нас тобой и ждут.

– Но тогда куда же? – растерялась она. – Может быть, мы еще сумеем уйти. Ловушка пока может и не захлопнулась.

– Нет. Они сразу же закрыли её по сигналу. Нам нужно идти туда, где нас не ждут. Лезем в подземный склеп.

– Но если это стража Анубиса, то она ждет нас именно в самой гробнице.

– Нет, – возразил Ки. – Они не станут лезть в тайный склеп. Здесь слишком узкий проход. А эти господа из тайной стражи фараонов не любят неудобных лазов. Это ходы только для нас – грабителей могил.

– Но они, говорят, могут легко проходить сквозь стены.

– Обо мне также ходили такие слухи лет десять назад. Говорили, что этот Ки проходит сквозь стены и свое умении он получил от бога Сета, когда скиталась по мертвой пустыне. И я не опровергал этих слухов. Больше того я сам их поддерживал.

– А этого умения у тебя нет?

– Нет, Мерани. Сквозь каменную кладку может пробраться лишь бестелесный дух Ка. Но я пока жив и мой Ка со мной.

– А как же ты проходил сквозь стены, Ки? – Мерани сама часто слышала такие разговоры об искусстве и неуловимости Ки. – Я слышала, что ты в Гизе ушел из закрытой камеры, куда тебя заперли жрецы.

– Да. Я тогда ушел, но совсем не сквозь стену. Я нашел баночку с золоченной краской и намазался её с головы до ног.

– И что же? – Мерани забыла на мгновение об опасности им угрожающей.

– Я стал среди десяти статуй в самом темном углу и когда туда ворвались стражи, меня никто не заметил.

– Но как ты вышел?

– Еще проще. Вместе со жрецами и слугами, что обслуживали гробницу. Правда, я еще никому не раскрыл этой тайны. Ты первая. Вот и мы с тобой попробуем провернуть нечто подобное и сейчас.

На этот раз Ки полез первым.

"Алчны сердца и на чужое теперь зариться каждый, – думал старый грабитель, – Во многие сердца теперь затаилась корысть и работы стражам загробного мира добавилось. Проклятый Джер продал нас и специально заманил Мерани в ловушку. Эх, если бы она рассказал мне все раньше! Но я поверил ей и пошел в эту гробницу"

Девушка молча ползла за стариком…

В гробнице в большой погребальной камере в один миг загорелись факелы. Словно некто одним мановением руки повелел явиться огню.

Ки вздрогнул от неожиданности, хотя с подобными фокусами он уже не раз встречался в своей практике.

– Что это, Ки? – прошептала испуганная девушка.

– При появлении чужаков в некоторых могилах загораются факелы.

– Но кто их зажигает? Неужели…Неужели это Ка покойного?

– Нематериальный двойник человека? Нет. Ка не может зажигать свет. Это же нематериальный двойник. И ему нет смысла поражать живых такими фокусами.

– Но кто же тогда? Если не Ка, то кто?

– Возможно, здесь расположен некий тайный механизм, но как он работает я не знаю. Не могу же я знать всего. Но это не гробница-пустышка, как ты предположила, девочка.

– Похоже на то.

Они осмотрелись. В самом центре зала был большой саркофаг, накрытый массивной крышкой. Вокруг саркофага стоили четыре золоченые статуэтки богинь охранительниц.

В дальнем углу камеры стояли столы с канопами – священными сосудами, куда помещались внутренности извлеченные из мумии. Рядом с сосудами были многочисленные приношения умершему.

Ки ясно видел блеск золота и драгоценных камней в красноватом свете факелов.

– Пустышки делают из старых неиспользованных гробниц, – проговорил Ки. – И там никто не прячет саркофагов и тем более ценностей.

– Здесь по всему видно – до нас никого не было, – прошептала Мерани.

– Нет. Что-то не так. Слишком большой порядок и все так-то неестественно. Я совсем не ожидал это здесь увидеть. Что-то не так.

– О чем ты, Ки? Я не понимаю тебя.

– Неужели это… – старик осекся, и его лицо стало бледным. Мерани хорошо видела это в свете факелов.

– Что?

– Это иллюзия! Здесь на самом деле ничего нет и это ловушка, но сотворить иллюзию может только могущественный жрец, поверенный тайн мира мертвых.

– И что?

– Что? – Ки посмотрел на девушку. – А ты знаешь сколько есть в Египте таких жрецов? Не более двух!

Старик уже понял, что произошло и внимательно осматривал помещение в поисках путей спасения. Он схватил девушку за руку, давая понять, что та должна не двигаться. Мерани все поняла без слов.

"Неужели мы с Ки попались? Но этого не может быть. Ки самый опытный из их братства и его никто не мог поймать в течение 30 лет. Неужели их схватят?"

Все факела вдруг погасли. Погребальная камера погрузилась во тьму…

Нехези и его правнуки. 1283 год до новой эры

– Ты хочешь сказать, дедушка, что твоя жена занималась постыдным промыслом? – Бата был искренне удивлен. – Она оскверняла покой умерших?

– Да, – спокойно кивнул Нехези. – И может быть это качество и привлекло меня в ней более всего. Такие девушки большая редкость. А сейчас в ваше время таких, наверное, вообще нет.

– Ты любил её? – спросил Яхотеп.

– Не просто любил. Постепенно моя страсть к ней стала каким-то наваждением, и я не мог жить без неё. И вам двоим советую найти себе добропорядочных девушек из обычных благопристойных семей. Тогда в вашей жизни будет много скуки, но мало душевных ран. А эти раны весьма болезненны. Я знаю это, ибо мою душу ранили часто.

– Она бросила тебя, дедушка? – спросил Бата.

– Можно сказать и так, но она считала, что имеет право на свободу, Мы столько раз спорили с ней о том, что такое свобода и как ей пользоваться.

– А ты бы, дедушка, если бы тебе представилась возможность прожить жизнь заново, тоже выбрал бы женщину из благоприятной семьи вместо Мерани? – спросил Яхотеп.

– Я нет. Я навсегда отравлен Мерини. Яд её чар вошел в меня и сама смерть не сможет меня от него излечить, детки. Если бы не она моя жизнь потекла бы совсем по иному руслу.

– Она была недостойна тебя, дедушка, – молвил Бата.

– Кто знает? Может я был недостоин её. Но она давно умерла. Её нет уже больше 50 лет. Но хватит об этом. Я хочу вам поведать не о себе, но о времени в которое мне посчастливилось жить. Итак, я начну с того времени, когда мой дядюшка Бата впервые привел меня в город Ахетатон.

– Проклятый город? – с трепетом спросил Бата.

– Именно. Но тогда он еще не был проклят. Тогда он только строился.

Папирус 1. Хранители мира мертвых

1358 год до новой эры. Шестой год правления фараона Аменхотепа IV (Эхнатона)

Худощавый юноша в посеревшей от грязи и пыли юбке стоял рядом со стариком и смотрел на копошащийся людской муравейник. Тысячи людей работали здесь подобно пчёлам, и гудел несмолкаемый улей человеческих голосов. Слышались окрики начальников и ругань мастеров.

Юноша искренне удивлялся как вообще в такой сутолоке можно что-то понять и чем-то управлять

Мимо десять человек волокли большой каменный блок. А совсем рядом, стучали молотками камнесечцы и кто-то прокричал, пересилив зычным голосом громкий стук сотен молотков:

– Осторожнее с блоком! Куда вас понесло дети шакалов!

– Но мы не пройдем другой дорогой, Рахотеп, – ответил кричавшему человеку с большой палкой в руке один из рабочих. – С другой стороны дорога занята повозками с глиной. Их никак не могут убрать с пути.

– Но если мы все блоки станем таскать, так как этот, то мы не уложим за день и трех! А нужно укладывать двадцать!