Эхнатон: Милость сына Солнца - Владимир Андриенко

Хотя сейчас у Фив появился достойный конкурент и вскоре вся слава и величие могли легко переместиться в гордый Ахетатон. Говорили, что скоро фараон переедет туда навсегда. Нехези уже видел грандиозность нового города своими глазами.

Они проехали в город. И уже за воротами Нехези приказал остановиться и слез с колесницы. За ним последовала Мерани. Нехези взвалил себе на плечо тюк с личными вещами. Обременять ношей женщину он не захотел. Она еще слишком слаба.

– Хоремхеб, веди своих людей в казармы и дай им отдых. Здесь уже со мной ничего не случиться.

– Но, господин. Мне приказано всюду тебя сопровождать. И я не смею ослушаться этого приказа.

– Мне не хотелось бы появляться на улицах города в сопровождении целого отряда. Да и не хочу я ехать на колесницах по набережной. Я пройду по кварталам ремесленников и писцов. А там колесницы не пройдут.

– Тогда я пойду с тобой один. А ливийцы и сами найдут дорогу в казармы.

– Против этого я возражать не могу. Отдавай приказы и идем.

Семивратные Фивы широко раскинулись на обоих берегах Нила, русло которого здесь было широким и полноводным.

Колесницы устремились к широкой набережной. Ливийские наемники не заставили себя просить дважды и помчались к своим казармам к развлечениям и выпивке. Слишком долгое путешествие они совершили по раскаленным пескам пустыни.

Нехези, Мерани и Хоремхеб углубились в рабочие кварталы. Вдоль реки располагались сотни лавок и мастерских и гомон здесь стоял неимоверный. Тысячи людей сновали туда-сюда. Можно было только удивляться тому обилию различных народов, что собрались в столице фараонов. Кого здесь только не было. Чернокожие африканцы совсем не выглядели здесь экзотикой. Сказывалась близость богатейшей провинции Египта золотоносной Нубии. Хотя в то время нубийцев хватало и на улицах других городов.

Рядом с ними были финикийские моряки и жители острова Крит с характерными тонкими талиями. Они прибыли сюда по Нилу со своими товарами и рассчитывали на большую прибыль. Черные волосы мореплавателей заплетены в традиционные три длинные косички, спадающие на плечи.

Рядом с моряками шествовал степенно критский купец, привезший на здешний рынок ценнейший товар – выдержанную древесину, а также бревна, сплавленные из Ливана.

Здесь же были и полностью беловолосые, голубоглазые и светлокожие мужчины и женщины. Это были ливийцы, которых в последние годы в Египте стало слишком много. Эти жители северных пустынь охотно поступали на службу в ряды армии фараона.

– А у ливийцев неплохие женщины, – сказал Нехези, обратившись к Хоремхебу.

– Беловолосые? Да, хороши, но их мужчины необычайно вспыльчивы и ревнивы, господин. И только за взгляд показавшийся им вызывающим могут устроить драку. Они считаются почетными гостями Страны Кемет (Египта) и их запрещено задевать стражам порядка.

– Только эти стражи постоянно нарушают это приказ. Особенно солдаты корпуса Амона. Мой двоюродный брат служит в Мемфисе, а не здесь, но приезжая сюда постоянно затевает с ними драки.

– Мне это знакомо, господин. Я с трудом прижился среди ливийцев в качестве командира. Но воины они отличные. Хотя и дороговато обходятся египетской казне.

– А меня всегда удивляла их кожа. Странные люди эти ливийцы, – произнесла Мерани, которая была, как и все египтянки стройной но смуглокожей. – Они жители пустыни, и непонятно почему она у них столь светлая!

– А ты не знаешь? – спросил Нехези.

– Нет, Просвети меня, господин.

– Я слышал это от своего дяди. Он человек мудрый и образованный. Содержит школу писцов. Он говорит, что ливийцы в свою пустыню пришли из-за моря из странной страны, где правили великие правители божественного происхождения. И были они все как на подбор высокого роста и светлокожие. Дядя слышал эту историю в древнем храме в городе Саисе, что находиться на севере Египта. И поэтому эти люди, как потомки богов, считают себя много выше всех здесь присутствующих.

– И ты веришь в это, господин?

– Не знаю. Мой дядя считает, что это именно так и было. Но теперешние ливийцы давно растеряли таланты и знания своих божественных предков. Они давно превратились в варваров и ничего кроме внешности от предков у них не осталось.

Дорога еще более расширилась, и народу стало много больше. Они попали в торговые ряды.

– Ты ведешь, нас к своему дяде, господин? – спросил у Нехези Хоремхеб.

– Именно к нему. Там мы сможем отдохнуть помыться и переодеть нашего спасенного друга. А то мне потом идти во дворец фараона, для передачи послания от его деда.

– Во дворец? – искренне изумилась Мерани. – Но кто же ты такой, господин, что тебя принимают во дворце Его святейшества?

– Меня там еще никогда не принимали, до этого. И это будет мой первый визит туда. И если повезет, то не последний. У нас карьеры и судьбы людей иногда складываются странным образом. Попасть во дворец – редкая удача.

Теперь они попали в гущу простого народа. Рядом шли уже не чопорные ливийцы, которые скрылись из виду, а группа простых крестьян. У них были смуглые и загорелые тела бронзового цвета, прикрытые только сероватыми набедренными повязками. Он тащили тяжелые корзины с мукой. А небольшой коренастый человек нес на могучих плечах целого теленка, сгибаясь под своей ношей.

Крестьяне покорно уступали дорогу блестящему придворному, каким казался Нехези, и нарядному офицеру гвардии фараона. Мерани в большом, ей не по размеру, солдатском плаще все принимали за раба господина и искренне удивлялись тому, что не он несет вьюк, а он сам.

Вдруг, прямо перед ними возникла фигура в темном плаще. Она загородила дорогу Нехези, и тот вынужден был остановиться.

– Ты загородил мне путь, почтенный, – твёрдо произнес писец.

Черное от загара лицо незнакомца выглядело как-то зловеще. Зачесанные назад замасленные волосы. Орлиный нос и шрам пересекавший левую щеку.

– Ты, юноша, вязал то, что тебе не принадлежит, – тихо произнес он. – И тебе дается шанс отдать это сейчас. И тогда мы забудем, что видели тебя.

– Принадлежит вам? – Нехези посмотрел на Мерани и понял, что это он говорит о ней.

Он удивился, как эти шакалы так быстро сумели все пронюхать.

– Ты ошибся, почтенный. Я не брал того, что принадлежит тебе.

Из под плаща показалась рука, и палец уперся в Мерани.

– Она знает многое из того, что простому человеку знать не следует! Мы заберем её с собой и исправим зло, что ты сделал! И больше никогда не становись на пути у хранителей!

– Нет! – решительно заявил Нехези. – Этот человек принадлежит мне!

– Ты не понял меня, юноша. Ты молод и я могу тебя простить на первый раз. Смотри.

Незнакомец показал ему на татуировку на своей руке. Это был знак темного бога мертвых Нубиса! Нехези не отступил ни на шаг и не дрогнул.

– Этого человека ты не получишь! И лучше тебе отступить.

Рядом стал Хоремхеб и его могучая рука легла на рукоять бронзового меча.

– Ты разве не слушал, что сказал тебе, господин? Это его раба и он не отдаст её!

Лицо стража расплылось в злобной усмешке.

– Вот как? Я был послан, чтобы решить дело миром. Но вы вызвали Его гнев. Спросите девушку о лике бога смерти. Она видела его, и он может явиться и вам. Вы не знаете, с какими силами вы связались.

После этих слов незнакомец скрылся в толпе…

Старый Бата был восхищен внешним видом своего племянника и усадил его на самое почётное место.

– Вот видите, как помогает в жизни образование, что вы получаете в моей школе? – спросил он и назидательно посмотрел на десяток юношей и мальчишек, что толпились вокруг. – Узнаете ли вы вашего товарища Нехези? Нет? А я вам говорил, что не стоит лениться, а стоит старательно запоминать все, чему я вас учу. Каково! Я отвез его в новый город, и он прибыл обратно уже в золотой одежде послом к Его святейшеству фараону.

В душе старого Бату шевельнулась зависть, и он в этот момент пожалел, что не отправил в Ахетатон своего старшего сына. Ну да что сделано, то сделано.

– Дядя, я бы хотел, чтобы одели вот эту женщину.

– Твоя рабыня? – спросил Бата.

– Мерани совсем не рабыня. Я подобрал её дорогой и хочу, чтобы она была постоянно рядом. Ей угрожает опасность.

– Вот как? – удивился старик и приказал всем разойтись и не мешать ему беседовать с любимым племянником.

Когда они остались одни, и никто уже не мог слышать их слов, Нехези все рассказал дяде о случившемся с ним в пустыне.

– Ты сошел с ума, племянник! – схватился за голову старый Бата, выслушавший эту исповедь. – Я же давал тебе совет не становиться на пути людей со знаками Нубиса и носящих черную одежду.

– Но я хотел посмотреть, что в внутри Сфинкса воспользовавшись ситуацией. А когда увидел эту молодую женщину, то не мог её не спасти. Жалость затопила мое сердце.

– Жалость? Вот глупейшее из человеческих чувств. Я вот всю жалость своего сердца изливаю на себя самого. И это правильно. Это помогло мне дожить до старости. Если же ты станешь жить по-другому, то тебе не дожить и до 30 лет.