Глаза ночи - Диана Бейн

Она повернула краны. Из них вырвался пар, и горячая вода с бульканьем полилась в глубокую ванну. Она отрегулировала холодную воду до нужной температуры и заткнула ванну пробкой. На мгновение ее охватила паника. А что, если Керры услышали шум воды и сейчас придут, чтобы узнать, в чем дело? Но вряд ли они что-либо услышали, здесь слишком толстые стены. А даже если и услышали, то что в этом такого? Ей пришлось провести много ночей в холодной комнате, чтобы путем жестокой экономии собрать количество угля, достаточное для нагрева такого огромного бака с водой! Бренвен рассмеялась. Пусть приходят! Она закружилась по комнате, сбрасывая с себя одежду, а затем взяла с полочки над умывальником ароматическую соль с запахом розы, купленную специально для этого случая. Никогда она не чувствовала себя такой свободной. Бренвен высыпала содержимое пакета в ванну, и вода тут же покрылась гроздьями пены, мерцающими, как опалы. Она сбросила с себя остатки одежды и погрузилась в воду. Господи, какое наслаждение: она закрыла краны и откинулась назад, погрузившись в пену до самого подбородка. Горячая вода обволокла все ее тело, длинные черные волосы, лежавшие сверху среди пузырьков пены, окружили ее. Она вздохнула. Это было блаженство! Ароматное, шелковистое, теплое блаженство.

Как она любила воду! Находиться в воде или рядом с ней было, возможно, самым большим для нее удовольствием. Именно поэтому она так часто взбиралась на дорожку, идущую сверху по стене замка — оттуда, особенно во время прилива, она видела себя окруженной со всех сторон водой. Серое и покрытое густой пеленой тумана, черное и грозное, со вздыбившимися волнами или покрытое легкой рябью, ослепительно голубое, украшенное сверкающими бриллиантами солнечных бликов — она любила море во всех его настроениях. А здесь его было так много, ведь Лланфарен в действительности был островом, который только дамба соединяла с островом Англси, а во время приливов и дамбу затапливало водой, так что проехать по ней становилось невозможным.

Эта любовь к морю… Как бы ни скучала Бренвен по своей большой семье, она должна была признать, что были моменты, когда, стоя на вершине стены замка и оглядывая океан, она чувствовала, что именно здесь ее место. Может быть, это была память, пришедшая к ней через поколения от тех ирландских предков, которые давным-давно прибыли сюда, чтобы обосноваться на берегах бухты Карнарвон. Бренвен улыбнулась, убаюканная шелковистым теплом ванны. Когда-нибудь она, подобно своей тезке, легендарной Бренвен, тоже пересечет море. Хотя, как она надеялась, с не столь разрушительными последствиями! Любила ли та Бренвен океан так же, как она? Или она считала его странным и боялась, когда пересекала его под парусами, чтобы встретиться с ирландским вождем, который должен был стать ее мужем?

Бренвен вздрогнула, вспомнив окончание этой истории. Кельтская принцесса Бренвен была причиной большой битвы между ирландцами и валлийцами, которые населяли Англси, остров, называемый тогда Моной. Семья ирландского вождя оскорбила принцессу, и поэтому ее отец и братья приплыли за ней, убили всю семью и забрали свою плачущую сестру обратно домой, снова перевезя ее через море.

Бренвен глубже погрузилась в воду, впитывая последние остатки тепла. Она вспомнила, что во времена своего детства втайне стыдилась своего имени. Она тогда решила, что принцесса Бренвен просто затосковала по дому, а мужчины семьи избаловали ее и испортили своим вниманием. Но даже будучи ребенком, она глубоко понимала силу кельтских легенд, их грубость и красоту, сплетенные воедино. В качестве незримого наследства Бренвен досталось от кельтских предков внутреннее знание, возможность различить и понять, где проходит та тонкая линия, что разделяет добро и зло.

Вода в ванне была уже едва теплой, а кончики пальцев Бренвен стали похожи на белые изюмины. Времени для мечтаний и раздумий больше не было. Она выдернула пробку и с сожалением наблюдала, как остатки воды, покрытые разводами давно осевшей пены, образуют небольшой водоворот у стока. Бренвен вытерлась насухо и как следует вытерла полотенцем длинные пряди своих тяжелых волос. Затем намазала кожу лосьоном, защищающим ее от ветра и соленого морского воздуха. Все это она проделала автоматически, не думая и не ощущая тела, к которому прикасалась. Ее тело еще не было разбужено; она никогда не влюблялась, никогда не находилась наедине с мальчиком, а тем более с мужчиной. Вся ее школьная жизнь была посвящена учебе. Учителя были совершенно уверены в том, что Бренвен Теннант станет первой девушкой из их деревни, поступившей в университет. Но все это так ничем и не кончилось. В семье было слишком много ртов. Каждый месяц Бренвен посылала домой большую часть своей зарплаты, остальные деньги копила, хотя и сама не знала зачем. Университет казался мечтой, видением из другого мира. Как мечта о том, чтобы пересечь море.

Бренвен была невинной девушкой в сравнительно невинное время. Она не имела ни малейшего представления о том, что ее уже можно назвать красавицей, с ее черными волосами, светлой кожей и сине-зелеными глазами. Мать говорила, что своей внешностью она обязана своим ирландским предкам, а не валлийским, которых вообще-то было больше. Для своей семьи она была высокой — пять футов восемь дюймов, на дюйм выше своего коренастого и темноглазого отца. А кости у Бренвен были такими же тонкими, как и у ее хрупкой матери, которая едва доходила ей до плеча. В результате обнаженное тело, на которое Бренвен не обращала ни малейшего внимания, было таким же стройным и гибким, как ветка ивы. Пышные юбки и бесформенные свитера, которые она обычно носила, скрывали хрупкую стройную фигуру, высокие округлые груди, оканчивающиеся бледно-розовыми сосками, похожими на туго свернутые розовые бутоны.

Она накинула на себя махровый халат, висевший на крючке за дверью ванной, и стала торопливо собирать вещи, чтобы поскорее отправиться в комнату и открыть подарок, ожидавший ее на кровати. Оказавшись в комнате, она, несмотря на то, что волосы были мокрыми, не стала тратить время на то, чтобы разжечь камин, а сразу же бросилась на кровать и разорвала коричневый пакет. Затем сняла ленту и открыла крышку коробки. Прикрытый белой папиросной бумагой, там лежал лифчик из тончайшего чистого хлопка. Дрожащими пальцами Бренвен подняла его и нашла под ним такую же нижнюю юбку. Обе эти вещи были сделаны с огромным мастерством и имели высочайшее качество, и Бренвен прекрасно знала, чьи руки трудились над этой красотой. Она знала, сколько долгих утомительных часов было скрыто за этими тончайшими складочками, изящно вставленным кружевом, тонкими блестящими лентами.