Monstrum Magnum - Святослав Логинов

Здесь он заметил телефон, стоящий у самого входа на маленькой полочке. И, словно дождавшись, чтобы на него обратили внимание, телефон затренькал. Звук был такой знакомый, родной и домашний, что Антон поднял трубку прежде чем сообразил, что не знает здесь никого и ничего не сможет ответить абоненту.

- Але, - сказал он.

- Тетя? - зазвенел в трубке девичий голос. - Это я, Магна. У меня все нормально, добралась хорошо...

- Я не тетя! - рявкнул басом привычно рассвирепевший Антон. Его постоянно принимали по телефону за женщину. И лишь через секунду он понял, что ему сказали, и заорал, боясь, что Магна повесит трубку: - Магна, ты? Это Антон говорит. Я тут влип в какую-то дурацкую историю...

- Антон? - голос Магны изменился. - Откуда ты там?

- Не знаю! - страдальчески закричал Антон. - Там мост какой-то нелепый, а потом деревня...

- Следил? - недобро спросила Магна.

- Да нет, ты ушла, а я заблудился и вышел к реке, а там мост...

- Ладно, - казалось Магна приняла решение. - Хныкать будешь потом, а сейчас слушай и запоминай: сиди там тихо, ни на что внимания не обращай, ни с кем кроме тетки не разговаривай, да и с ней, лучше, тоже... И не бойся ничего, там никто ничегошеньки тебе сделать не сможет, если сам не полезешь. Понял? Я приду за тобой через две недели.

- Как через две недели?! - взвыл Антон. - Мне сейчас надо!

- Ты с ума сошел? Сейчас день стоит.

- Что же мне - до ночи ждать? Ты объясни, куда идти, я сам дойду.

- Никуда ты не дойдешь! - отрезало в аппарате. - Попробуй, если нервов не жалко. И ночью не дойдешь. Этой ночью новолуние, кто же при ущербной луне мост строит?

- Так там вправду мост был? - опешил Антон, уже почти убедивший себя, что хотя бы мост ему померещился.

- Ты и впрямь как рельс, - сказала Магна. - Прямой и звону много. В общем, слушайся тетку и жди, пока я за тобой приду. А из башни, лучше всего, не выходи. Целее будешь.

- Через две недели экспедиция уедет!

- И слава богу. Ни с кем объясняться не придется. И угораздило тебя... Шефу я совру что-нибудь, а вот что ребятам говорить - ума не приложу. Ну, будь...

- Погоди!.. - взмолился Антон, но в трубке уже коротко гудело.

Антон грохнул трубкой и выбежал на улицу. Его трясло от негодования. Две недели сидеть, ожидая какую-то фазу луны! Обойдемся и без луны, и без мраморных мостов. Вброд через речку, не сахарный, не растаю.

На улице Антон остановился, выбирая, в какую сторону идти. Обычно с майдана расходилось пять, а то и семь улочек, и угадать, какая из них выведет на шоссе, было непросто. Но здесь не оказалось ни одного проулка. Палисаднички переходили друг в друга, заборы из штакетника смыкались, образуя правильный круг. Дома отгораживались опущенными занавесочками, и на стук никто не отвечал. По ту сторону домов росли деревья: вишни и дикий абрикос-жерделька. За деревьями угадывались какие-то холмы, а может это только казалось.

Прыгать через заборы и лезть чужими огородами не хотелось, и Антон решил все-таки найти кого-нибудь и расспросить о дороге. Он огляделся и увидел, что площадь, который уже раз за это время пересекает гражданин с бумагами.

- Эй! - закричал Антон и, пыля сандалиями, побежал наперерез.

Мужчина, не обращая внимания на крики Антона, промокнул залысины большущим платком и скрылся за башней. Антон запылил следом, огибая круглую стену. На той стороне никого не было. Зато у самой стены Антон обнаружил пристройку. Каменный сарай явно позднейшей постройки лепился к крепостному боку. И также как в башне у сарая зиял вход, на этот раз обычный прямоугольный проем.

Антон шагнул туда.

Потом он шагнул обратно.

- О-уй!.. - выдавил он с подвывом. - Убили...

Склеп был перед ним, а не сарай. Каменный пол рассекали три глубокие ниши как раз в рост человека. В крайней из этих могил, ярко освещенная заглянувшим в проем солнцем, лежала мертвая хозяйка. Платье с оборками, розовый чепец, букли, румянец, даже улыбочка, все было как полчаса назад, но холодная восковая застылость с одного взгляда позволяла угадать труп. И, чтобы довершить картину, могила в обрез с землей была затянута прозрачным целлофаном, словно коробка с кооперативными пирожными.

- Гость дорогой! - мурлыкнуло сзади.

Антон стремительно развернулся. Перед ним живая и невредимая стояла хозяйка.

- Та-ам!.. - проблеял Антон, тыча через плечо пальцем.

- Посмотреть пришел, - разулыбалась хозяйка. - Посмотри. Здесь мои родители похоронены, все трое, только третий беспокойный достался, никогда его на месте нет.

Антон, не дожидаясь приглашающего жеста, повернулся к склепу. Покойница лежала, скрестив пухлые ручки на груди, в такой же позе стоял над ямой ее двойник, можно было решить, будто хозяйка отражается блестящей целлофановой пленкой - или это вода налита вровень с землей?

"И ничего удивительного, - уныло размышлял Антон, - может у них принято хоронить около дома. А что похоже - так тетка сама сказала, что это ее родители - все трое. Так что - ничего удивительного."

Антон стоял, прислонившись плечом к кладке, опустив погашенный шоком взгляд на могилы. Одна из них и впрямь была пуста, а в центральной находился еще труп - давний, полуразложившийся. Одежда его превратилась в лохмотья, сквозь прорехи проглядывали обнажившиеся кости. Свалявшиеся клочья волос и бороды отпали и лежали отдельно. Но даже сейчас, при взгляде на эту кучу тлена видно было, насколько силен и велик был умерший. Тело не умещалось в нише, ему там было очевидно тесно, так что Антон принял за само собой разумеющееся, когда истлевший остов начал судорожно выгибаться, пытаясь сесть и выбраться наружу. По масляной целлофановой поверхности пошли волны.

Не было здесь ничего невероятного или жуткого, все происходило удивительно буднично, только странно становилось Антону, что так спокойно он созерцает, словно не с ним это творится, а просто крутят по видео западный триллер, а он, заплативши рубль, проводит перед экраном свободный час.

Медленно, не потревожив пленки, поднялась копия хозяйки, перегнулась в соседнюю яму, неслышно шепча что-то успокаивающее, уложила бьющийся скелет, сложила ему на груди фаланги пальцев, пристроила к обнажившейся челюсти колтун бороды, потом, слепо скользнув по Антону закрытыми глазами, вернулась в свою могилу, замерла в покойной благостной неподвижности.

- Старички мои родимые, - произнесла хозяйка. - Жили себе, а потом померли. Сирота я.

Хозяйка ухватила бесчувственного Антона за руку, повела в башню. Антон шел, старательно переставляя ноги. Потом сказал:

- Нельзя так.

- Чего нельзя, гость дорогой? - всполошилась хозяйка.

- Нельзя могилы открытыми оставлять, - назидательно произнес Антон, а то как же получается - такое на всеобщее обозрение? А если дети увидят? И вообще - нельзя!