Величайшие звезды Голливуда Мэрилин Монро и Одри Хепберн - Виталий Вульф

Сына она больше никогда не видела – он умер в 1933 году от болезни почек. С дочерью ей удалось связаться лишь в 1938 году; обменявшись несколькими письмами, встретились они лишь в 1946 году. Известно, что сводная сестра Бернис общалась с Нормой Джин, а позже с Мэрилин, – но близки они не были.

Надо отдать должное Глэдис – она не сломалась, не собралась покончить с собой, а лишь встряхнула головой и решила начать жизнь заново. В будущем это качество весьма пригодится ее дочери, которая тоже раз за разом спотыкалась на жизненной дороге, но всегда вставала и продолжала идти вперед. Умение держаться зубами до последнего тоже было одной из семейных черт женщин Монро, наряду с красотой и легкомысленностью.

Глэдис устроилась на работу в Consolidated Film Industries – ведущее предприятие по работе с кинопленкой. В обязанности Глэдис входила нарезка негативов: она работала шесть дней в неделю, часами простаивая на ногах в набитой, как улей, рабочей комнате, в белых перчатках, оберегавших пленку от прикосновений, – но никто не заботился о том, чтобы уберечь от прикосновений голливудских фантазий душу Глэдис. Вырезая из километров пленки нужные студиям фрагменты, она представляла себя вершительницей судеб киногероев, повелительницей кинобогов – не из этих ли фантазий позже появилась на свет ее дочь? В судьбе Мэрилин слишком много совпадений и повторяющихся случайностей, чтобы не увидеть божий промысел или хотя бы дьявольские козни – на выбор. Глэдис, работавшая с кинопленкой, словно впитывала сквозь белые перчатки волшебство кинематографа – но потребовалось немало времени, чтобы споры, попавшие в душу Глэдис, проросли в ее дочери.

На  CFI она нашла верную подругу – Грейс Мак-Ки, женщину веселую и легкомысленную, во многом похожую на Глэдис. Грейс была на восемь лет старше своей подруги, второй раз замужем, хотя с мужем она уже давно не жила. Когда-то Грейс мечтала стать киноактрисой, но, несмотря на привлекательную улыбку и немалую целеустремленность, эти мечты так и не реализовались. Один из ее коллег по CFI вспоминал: «Эта женщина была как птица… Она была независимой, трудолюбивой и свободной от моральных принципов. Еще она была амбициозной. Но больше всего она хотела ничего не делать… Вечеринки и выпивка были для нее важнее всего, и работа просто давала ей возможность так жить». И Глэдис во всем старалась подражать старшей подруге.

Уже скоро две женщины вместе снимали жилье на Гиперион-авеню в Восточном Голливуде. Они вели жизнь настоящих флапперш – богемных представительниц поколения «новых женщин», без возраста и без забот, чья жизнь была наполнена развлечениями, поклонниками и контрабандным алкоголем. Флапперши коротко стриглись, ярко красились, курили, вели свободный образ жизни – как в социальном, так и сексуальном плане – и мечтали покорить мир парой новых туфель. Хотя вполне возможно, что Грейс и Глэдис просто подражали кинозвездам, которых ежедневно видели на пленке, – Кларе Боу, Луизе Брукс, Оливии Мур, Джоан Кроуфорд и им подобным. Глэдис даже покрасила волосы в рыжий цвет, что еще десять лет назад считалось верхом неприличия, и в то же время, надо отметить, нередко посещала службы в Церкви христианской науки, к которой примкнула ее мать. Эта смесь легкомыслия, религиозности, красоты, веселья, жизненного опыта, очарования и стойкости привлекла к Глэдис ее следующего супруга – летом 1924 года она познакомилась с Мартином Эдвардом Мортенсеном, потомком норвежских эмигрантов, служащим местной газовой компании. Солидный двадцатисемилетний мужчина, Мортенсен выглядел гораздо старше своих лет. Красивый, обеспеченный, щедрый и серьезный, он мгновенно привлек влюбчивую Глэдис, и уже 11 октября 1924 года они поженились. Правда, и этот брак продолжился недолго: уже в мае 1925 года Глэдис бросила Мортенсена. Он долго пытался вернуть ее, но все было бесполезно. Мартин оказался для нее слишком скучным, обычным и к тому же не одобрял развлечений. Официальный развод был получен в августе 1928 года.

Его дальнейшая судьба туманна: по одним данным, он разбился на мотоцикле в штате Огайо в июне 1929 года; правда, сейчас большинство исследователей считают, что это был его однофамилец, а тот Мортенсен, что был женат на Глэдис, скончался лишь в 1981 году – всю свою жизнь он прожил в Калифорнии, в нескольких километрах от Мэрилин, но никогда с ней не встречался.

Когда в конце 1925 года Глэдис поняла, что беременна, она даже самой себе не смогла сказать, кто отец будущего ребенка. Она приехала в дом матери, надеясь на поддержку – как материальную, так и моральную, – однако Делла как раз в то время собиралась вслед за Грейнджером в Юго-Восточную Азию, куда он все-таки получил назначение, и даже внебрачная беременность единственной дочери не могла ее остановить. Брошенная, оставленная всеми, на кого она могла рассчитывать, Глэдис впала в тяжелейшую депрессию – как считается, не первую и далеко не последнюю в своей жизни.

Глэдис родила дочь в 9.30 утра первого июня 1926 года в городской больнице Лос-Анджелеса: деньги за ее пребывание там собрали по подписке ее коллеги по CFI . Девочку назвали Норма Джин, и ее отцом был указан Эдвард Мортенсен. Обычно говорят, что имя девочка получила в честь двух кинозвезд – «гламурной брюнетки» Нормы Толмедж и «роковой блондинки» Джин Харлоу, однако в то время Харлоу еще звалась Харлин Карпентер: звучный псевдоним она взяла лишь в следующем году, да и писалось ее имя – Jean  – не так, как было записано в метрике новорожденной: Jeane . А когда через полгода девочку окрестили в Церкви Евангелия в Хоусроне, она была записана в приходской книге как Норма Джин Бейкер.

Самым вероятным отцом Нормы Джин биографы чаще всего называют, конечно, не Мортенсена, который скорее всего не видел Глэдис больше года, а ее коллегу по CFI Чарльза Стенли Гиффорда, непосредственного начальника Глэдис, с которым у нее был роман в конце 1923 года и – вроде бы – летом 1925-го. Однако точно известно, что сама Глэдис никогда не называла его возможным отцом своей дочери и никогда не просила у него ни денег, ни какой-либо помощи. Сам он много лет – уже когда Мэрилин была звездой мирового масштаба – отказывался от встречи с нею. Лишь за пару месяцев до ее смерти Гиффорд, лежавший в больнице с сердечным приступом, попросил сообщить ей о том, что он хочет ее видеть. Но Мэрилин уже не захотела. Он пережил ее всего на пару лет…

Хотя официально Норма Джин родилась, когда ее мать состояла в браке, на деле она была незаконнорожденной: даже в те времена, когда сексуальная свобода наконец стала реальностью хотя бы для некоторых, клеймо «рожденной вне брака» гарантированно портило жизнь. Глэдис, хотя и была весьма легкомысленной особой, дочку все же любила – как могла – и предпочла дать малышке хотя бы призрачный шанс на хорошую жизнь: по совету Деллы, вернувшейся домой в середине июня, Глэдис отдала дочку в приемную семью. Ида и Альберт Болендеры были соседями Деллы: эта строгая, добрая, серьезная, набожная пара, как и многие в то время, получала дополнительный доход, воспитывая приемных детей, – государство или родители отданных на воспитание детей выплачивали таким семьям неплохое пособие. Возможно, методы воспитания, принятые в семье Болендеров, были немного суровы для таких маленьких детей: они искренне считали, что главные добродетели – это дисциплина, чистота, частые молитвы и чтение религиозной литературы, а танцы, карты, алкоголь и кинематограф суть изобретения дьявола. Но Болендеры были добрыми, порядочными людьми, искренне любили детей и считали заботу о них своим высшим долгом – раз Бог не дал им своих, они были готовы так же искренне любить приемных. У них уже был официально усыновленный сын Лестер, на пару месяцев старше Нормы Джин, а также трое или четверо «воспитанников». Очаровательная малышка тоже пришлась им по душе: они были даже готовы удочерить ее, но Глэдис не согласилась. Она периодически приходила в гости к дочке, приносила ей немудреные гостинцы и обещала, что когда-нибудь они обязательно будут вместе. Норма Джин, любившая Болендеров как настоящих родителей (а в данном случае – сильнее настоящих), каждый раз недоумевала, что нужно от нее этой яркой, нервной женщине. Заходила к внучке и Делла: правда, с конца 1926 года ее стали одолевать сердечные болезни и связанные с неудачным лечением побочные эффекты. Делла то впадала в эйфорию, то застывала в прострации, устраивала истерики – в том числе и соседям, – и однажды, когда Болендеры не пустили ее к внучке, разбила им окно локтем. Однажды она, как считается, даже пыталась удушить внучку подушкой, потому что та сильно плакала. Врачи отмечали у нее бред и галлюцинации, и хотя, как считается, они были вызваны инфекциями, поразившими, помимо сердечной мышцы, также и мозг, и неправильно подобранными лекарствами, для Глэдис это было несомненным свидетельством наследственного сумасшествия. Когда Делла 23 августа 1927 года скончалась в госпитале Норвок, в качестве причин смерти наряду с острым миокардитом был указан маниакально-депрессивный психоз.