Токсин (в сокращении) - Робин Кук

Ким почувствовал, что лицо у него наливается кровью. Бормоча под нос избранные эпитеты, он вышел из послеоперационного отделения. Подойдя к аппарату внутренней связи, он справился, как там его последний больной. Ему ответили, что тот почти зашит и все идет по графику.

Выйдя из хирургического отделения, Ким прошел в комнату для родственников пациентов. В это время дня здесь было не слишком людно. Он огляделся в поисках миссис Гертруды Арнольд, жены его последнего больного. Вообще-то ему не очень хотелось разговаривать с ней — ее едкое занудство выводило Кима из себя. Миссис Арнольд сидела в углу и читала журнал.

— Миссис Арнольд, — позвал Ким, изо всех сил стараясь улыбаться.

Она вздрогнула и подняла глаза.

— Наконец-то. Почему так долго? Какие-нибудь осложнения?

— Нет, никаких, — заверил ее Ким. — Как раз наоборот. Ваш муж прекрасно перенес операцию, и в настоящее время…

— Но уже почти шесть, — прошипела Гертруда, — а вы обещали закончить к трем.

— Так я предполагал, миссис Арнольд, — сказал Ким, пытаясь сохранять спокойствие. — Но, к сожалению, предыдущая операция продлилась дольше ожидаемого. Мы сделали все возможное.

— Ага, ну так вот вам новость: «АмериКэр» не собирается платить за первый день в больнице. Они сказали, что моего мужа должны были положить сегодня утром, в день операции, а не вчера. Что вы на это скажете?

— Это вечная причина конфликтов с начальством, — сказал Ким. — Когда больной настолько плох, как ваш муж, я, находясь в здравом рассудке, просто не могу допустить, чтобы его не госпитализировали немедленно. Если «АмериКэр» будет настаивать, я сам заплачу.

Гертруда разинула рот:

— Чего?

— Такое случалось и раньше, и я платил, — сказал он. — А что касается вашего мужа, то его скоро переведут в послеоперационную, где он будет находиться до тех пор, пока мы не убедимся в стабильности его состояния. Потом вашего мужа переведут в кардиологию, и там вы сможете с ним увидеться.

Ким развернулся и вышел, делая вид, что не слышит, как миссис Арнольд окликает его. Он пошел в комнату отдыха, где уже был кое-кто из персонала. Ким кивнул тем немногим, кого знал; проработав здесь всего полгода, прошедшие со дня слияния больниц, он еще не успел познакомиться со всеми.

В мужской раздевалке Том, успевший принять душ, надевал рубашку. Ким сел на скамейку перед шкафчиками и собирался было снять бахилы, когда дверь приоткрылась и доктор Джейн Флэнаган, одна из анестезиологов, работавших еще в «Самаритянине», позвала его:

— К вам тут пришли.

— Ну кто там еще? — раздраженно спросил он. Выйдя из раздевалки, он сразу увидел Келли Андерсон и ее оператора с камерой на плече.

— Доктор Реггис! — воскликнула Келли.

— Как вы сюда попали? — с негодованием спросил Ким.

Комната отдыха была святая святых хирургического отделения, и даже доктора из других отделений не всегда решались переступить ее порог.

— Ваша бывшая жена сказала, как вас найти. А сюда нас проводил мистер Линдси Нойес из отдела связей с общественностью. Мы просим уделить нам всего пару минут вашего времени. Мы делаем репортаж, приуроченный к шестимесячному юбилею слияния больниц.

— Ну и разговаривайте с мистером Нойесом. — Ким повернулся и направился обратно к раздевалке.

— Доктор Реггис, подождите! Мы уже знаем точку зрения «АмериКэр», и нам было бы интересно выслушать вас, человека, находящегося, так сказать, в гуще событий.

Ким задержался и посмотрел на Келли Андерсон.

— После того сюжета о кардиохирургии?

Когда он уже открывал дверь раздевалки, Келли снова подала голос:

— Доктор Реггис, только один вопрос! Действительно ли слияние принесло такую большую пользу обществу, о которой заявляет «АмериКэр»? Они говорят, что сделали это из чистого альтруизма. Мол, это «лучшее из того, что произошло в медицине со времен открытия пенициллина».

Абсурдность такого заявления не могла остаться без ответа.

— Правда в том, что единственная цель этого слияния — увеличение прибылей «АмериКэр». А все, что они говорят, — полный бред.

Когда дверь раздевалки захлопнулась за Кимом, Келли посмотрела на Брайана. Брайан улыбнулся:

— Снято.

Келли улыбнулась в ответ:

— Прекрасно. То, что доктор прописал!

Сняв халат и бросив его в корзину, Ким залез в душ. С Томом он не обмолвился ни словом.

— Не хочешь рассказать, кто там тебя хотел? — спросил Том, когда Ким вышел из душа и стал вытираться.

— Келли Андерсон из УИНИ-ньюс. Представляешь? Ее притащил кто-то из «АмериКэр». А о том, где меня можно найти, ей рассказала моя бывшая.

— Эй, ты когда должен был заехать за Бекки?

— В шесть, — сказал Ким. — А сейчас сколько?

— Лучше поторопись. Уже полседьмого.

— А я еще не закончил обход. Что за жизнь!

Было уже начало восьмого, когда Ким припарковал свой десятилетний «мерседес» позади желтого «Ламборджини», стоявшего перед домом его бывшей жены. Он выскочил из машины и затрусил к скромному викторианскому дому. Перепрыгивая через ступеньку, он взбежал на крыльцо с колоннами и нажал кнопку звонка. Его дыхание на зимнем ветру превращалось в пар.

Трейси открыла дверь и тут же уперла руки в боки:

— Ким, уже почти восемь.

— Извини. Вторая операция продлилась дольше, чем я ожидал.

— Мог хотя бы позвонить. — Трейси жестом пригласила его войти и закрыла дверь.

На диване в гостиной сидел мужчина в замшевой куртке с бахромой и ковбойских сапогах. На вид ему было лет сорок пять. В руках он держал ковбойскую шляпу.

— Слава Богу, мы летим первым классом, — сказала Трейси.

— Летите? — спросил Ким. — А куда?

— В Аспен.

— В Аспен на два дня?

— Ну должна же я получить от жизни хоть немного удовольствия! Тебе этого не понять — у тебя нет другой радости, кроме как резать людей.

— Да, кстати, спасибо тебе, что послала Келли Андерсон ко мне в больницу. Это был приятный сюрприз.

— Я ее не посылала. Я просто сказала ей, где тебя найти.

Увидев через плечо Кима, что ее гость встал, она поняла, что тому неловко, и пригласила Кима пройти в гостиную.

— Ким, — сказала она, — познакомься: мой друг Карл Сталь.

Мужчины обменялись рукопожатием и смерили друг друга настороженным взглядом.

Трейси направилась к лестнице:

— Пойду проверю, все ли уложила Бекки.

Ким немного ревновал Трейси к ее новому ухажеру, но его утешало, что Карл был на несколько сантиметров ниже его и значительно лысее. С другой стороны, он где-то загорел посреди зимы и находился в хорошей форме.

Карл снова сел на диван, а Ким — в кресло напротив.

— Я видел ваше интервью с Келли Андерсон около месяца назад, — сказал он.

— Жаль. Я надеялся, что его мало кто посмотрел.

— Я, конечно, полностью на вашей стороне. Вы, ребята, заслужили все до последнего цента. В смысле, очень вас, докторов, уважаю.

— Спасибо. Это утешает. А вы чем занимаетесь? — спросил Ким. Ему действительно было интересно — желтый «Ламборджини», конечно же, принадлежал Карлу.

— Я исполнительный директор в компании «Фудсмарт». Уверен, вы о нас слышали.

— Не припоминаю.

— Это крупная сельскохозяйственная компания. Скорей даже целый холдинг. Мы также главные акционеры сети закусочных «Онион ринг».

— Об этом я слышал, — сказал Ким. — У меня даже есть несколько их акций.

— Удачный выбор.

Топот на лестнице возвестил о появлении Бекки. Она бросила сумку и коньки на стул в коридоре и влетела в гостиную. Стрелой метнувшись к Киму, она обняла его, но сразу же немного отстранилась и притворилась рассерженной: «Папа, ты опоздал».

Настроение Кима, испорченное дурацким днем, сразу улучшилось, стоило ему увидеть свою драгоценную девочку, такую развитую и хорошенькую в свои десять лет, и почувствовать ее бьющую через край энергию. У нее была чистая, нежная кожа и большие выразительные глаза.

— Извини, зайчик. Ты, наверное, проголодалась?

— Просто умираю! — ответила Бекки. — Но погоди, глянь-ка! — И она повела головой из стороны в сторону. — Как тебе мои новые бриллиантовые сережки? Правда обалдеть? Мне их Карл подарил.

— Так, ерунда, — пояснил Карл. — Типа припозднившийся рождественский подарок.

Кима будто током ударило.

— Да, впечатляет, — выдавил он.

Бекки отпустила Кима и поспешила в прихожую за вещами и курткой. Ким пошел за ней.

— Спать чтобы легла сегодня вовремя, понятно? — строго сказала Трейси. — И будьте осторожны: в городе, говорят, свирепствует грипп.

— Ой, мам, — сказала Бекки, — расслабься.

— Хотела бы я расслабиться — я бы тогда гораздо лучше провела время. У тебя записан телефон, который я дала?

— Да!

Бекки подбежала к Карлу, стоявшему в дверях гостиной, обняла его и прошептала: