Без слов - Николай Кетов

Он и у себя в Шанхае любил природу. Любил её и когда только обучался в Калифорнийском технологическом институте у не менее знаменитого человека в области аэродинамики Теодора фон Кармана, с которым они много гуляли по лесам, которые там почему-то зовутся парками.

Больше всего господина Сюэсэня восхищали птицы. Он их любил и в шутку называл «магнитолётами». Дело в том, что птицы хоть и ориентируются на солнце и звёзды при выборе направления, основой их «навигации» являются невидимые ориентиры. Птицы ощущают магнитное поле земли.

Сначала коллеги предполагали, что у птиц есть какой-то орган для восприятия магнитных полей. Потому как умение птиц ориентироваться по этим полям является научно подтвержденным фактом. Птицы лучше всего чувствуют, реагируют на магнитное поле, величина которого равна магнитному полю Земли, что позволительно назвать 0.5 Эрстед.

В периоды геомагнитных бурь птицы часто сбиваются с маршрута, а в радиусе сильных радиопередатчиков часто летают в беспорядке. Хотя можно и просто к спине птицы привязать ферромагнитную пластинку, и тогда, не имея других ориентиров (типа солнца и звёзд), она собьётся с пути. В то время как если ей привязать такого же веса и размера нейтральную пластинку (например, латунную), то птица без проблем при отсутствии ориентиров найдет свой путь.

Изучение птиц подтолкнуло к изучению магниточувствительных белков, которые и отвечают за магниторецепцию…

– А если поле просто искусственно изменили, чтобы ввести в заблуждение? – смотря в стену, произнёс лысый. Он явно не понимал слов, которые произносит, и просто повторял то, что ему диктовали по наушнику.

– Да, а что если это такой эксперимент над вами? – спросил второй. – Вам создают искусственные условия, вы принимаете их за чистую монету.

– Может ли это быть симуляцИей? – произнёс лысый, поставив ударение, как врачи старой закалки, говорящие манИя. Эта роль умников явно была не для этих двух и уж тем более не для лысого.

Возможно, они перепутали роли.

Это смешно. Потому что я хоть и прикован, но моими словами никто не управляет. И ваша жизнь гораздо больше похожа на кукольный театр и на симуляцию, чем моя.

Щелчок шприца рядом с ухом и болезненный укол в шею. Как будто ущипнули…

Глава 2. Дождь

Начало осознания означает, что скоро новый допрос. А старый завершился как всегда подлым усыплением. Узнали, что хотели, или наоборот не узнали. И всё. А может испугались, что я что-то прознаю?

Может решили меня изучить, не птица ли я? А то вдруг я сейчас на них навлеку беду! Какие-нибудь сигналы в космос начну посылать или что-то еще.

Но самое смешное, что они и вправду в симуляции. И эта пара болванчиков, и те, кто ими управляет. Вернее, говорят, что говорить. Я до сих пор не знаю, почему не могут общаться со мной напрямую. Зачем эти посредники. Могли бы стоять в масках, за спиной или держать в маске меня.

Но теперь ясен один очень важный момент. И его никак не выкинуть из головы.

Ведь им всё равно, как я выгляжу и что у меня с лицом. Они не смотрят на мимику, им не нужно слушать мой голос. Они читают мои мысли. Это мы все знали.

Но теперь я знаю, что они читают мои мысли и без электродов на голове. Даже в капсуле, вот прямо сейчас. Но я ничего не стесняюсь – я ничего противозаконного не думаю. Мои мысли чисты и прямы. Читайте, тратьте своё время. Вы меня за кого-то приняли.

Возможно, вам самим неприятно признавать ошибку. Ведь на меня потрачена куча денег, и когда я окажусь пустышкой, все эти инвестиции будут умножены на ноль.

После того, как я убедился в том, что электроды на голове просто бижутерия, может мне не будут их надевать? Там гель, с которым они лепят, очень чешется, пока не засну. А почесаться, будучи прикованным, нельзя.

Вот сейчас могу к себе спокойно прикоснуться в этой жидкой тьме. Да, она не ощущается как иное. Только слегка сковывает движения. Но самую малость.

Но она не склизкая, как гель или как куриный желток.

Хех, желток. На этом я вас и поймал, признаю. Захотел яичницу – получил яичницу.

Я, возможно, и не планировал такой проверки, но раз событие произошло, то сопоставить его с мыслями и обнаружить возможную связь труда не составляет.

А связь тут может быть только одна. Либо мне что-то вживили, либо меня сканируют чем-то более мощным. Например, всей этой капсулой. Но шрамов я не ощущаю. Повреждений кожного покрова нет.

Хотя могли чипировать как многих военных – через пищевод. Слизистая достаточно быстро заживает, а микрооперация проводится во сне, во время контузии, некоторые даже говорят, что можно во время еды. Сам чип – это миллиметровый шарик, который ничему не мешает и практически нигде не «отсвечивает». Конечно, те, кто знает где искать, его быстро найдут и запеленгуют.

Только вот дело в том, что этот шарик разве что и годится для того, чтобы отслеживать чипированного. Но никак не собирать внутреннюю информацию. Не говоря уже о том, чтобы её обрабатывать. Хотя, обрабатывать, конечно, проще на каком-нибудь облачном сервере.

Может и технологии не стоят на месте, и мне могли бы всадить чип не такого маленького размера, но почему-то я всё равно думаю, что меня просто сканируют определенным образом. А ничего мне не вживляли.

Легкий толчок. Маска на голове. Моющие процедуры, которые на этот раз показались менее унизительными. Халат.

– Добрый день! – мужчина сорока-сорока пяти лет с аккуратной бородкой и в пиджаке без галстука сидит напротив.

В этот раз я сижу мягком кожаном кресле. Это очень приятно – ощущать материал. Кожа нагревается. Можно провести ногтем. И я без наручников.

– Вы абсолютно правы и по поводу кретинов, которые с Вами работали, – говорит мужчина с бородкой. «Психолог», как я его для себя прозвал. Он улыбается, когда я думаю это, – и по поводу сканирования.

– Я вот решил посмотреть на Вас вживую, а не через камеры. Потому что действительно думаю, что угрозы от Вас исходить не может. Не понимаю лицемеров, которые трясутся. Если хочешь пообщаться с человеком – идёшь и общаешься. А нет – так не занимаешь время!

Приятно видеть человека, который может называть вещи своими именами, а не играет роли и не называет вещи теми именами, которые ему диктуют через наушник.

Он сам сидит в таком же кожаном кресле. Они не новые, но протёртостей нет – за материалом ухаживают.

– Чай? Кофе? Меня можете