Плохая Мари - Марси Дермански

– Ты меня так и не простила.

Эллен покачала головой.

– Мы сидим с тобой в ресторане, – заметила она. – Я плачу за твой обед. Я простила тебя. Не спорь со мной, Мари. Я знаю, что такое прощение. Ты сидела в тюрьме, а когда вышла, я дала тебе работу. Я дала тебе работу! Присматривать за моей дочерью. Понимаешь? За моей дочерью! Ты понимаешь, что это для меня значит? Понимаешь, как мне дорога Кейтлин? Я доверилась тебе.

– Пфф! – фыркнула Мари.

Она не знала, что тут еще сказать. На самом деле она тогда тоже удивилась. Никакого опыта общения с детьми у нее не было. И кроме того, была ведь эта история с Хэрри. Эллен явно стремилась что-то доказать, если не Мари, то самой себе. Но Мари было наплевать, что двигало Эллен.

Эллен хотела, чтобы Мари к тому же убирала в доме, сметала пыль, стирала и заправляла постели, но Мари отказалась. «Я не моя мать, – отрезала она. – Я не буду твоей прислугой».

Как выяснилось, у Мари не было амбиций, но имелась гордость. Эллен вынуждена была согласиться. Она никогда не доверяла Мари; ей просто нужна была прислуга.

Мари сочла, что разговор окончен. Ей не хотелось слушать, что Эллен скажет дальше. Удачи тебе. Не пропадай, звони. Она положила палочки на стол. Креветочные роллы так и остались нетронутыми. Как теперь быть, не есть их? Эллен продемонстрировала ей свое презрение. Она не может доверить Мари дочь. Говорить было больше не о чем.

Нужно было встать и уйти. Уйти, не дожидаясь, когда принесут остальную еду. Несмотря на то что Мари заказала все самые любимые блюда. Счастливые беззаботные дни с Кейтлин – совместные ванны, сон днем, прогулки в парке – закончились. Совсем. Мари знала, что потом, когда она останется одна, до нее это дойдет. Пока она еще не осознала этого до конца. Кейтлин в ее жизни больше не будет. Это невозможно было представить. Каждое утро Мари просыпалась в своей комнатке в подвале и радовалась тому, что сейчас надо идти наверх. К Кейтлин. И есть с ней вместе натуральные, экологически чистые хлопья без консервантов.

Уходи , мысленно приказала она себе.

И тем не менее Мари не спешила вставать и уходить. Она еще не готова была признать поражение. Она хотела, чтобы в ее жизни была Кейтлин. И холодильник, полный продуктов. И Бенуа Донель. Сама судьба привела его к Мари.

– Ты не хочешь мне ничего сказать? – спросила Эллен. – Объяснить то, что я вчера увидела?

Эллен сидела напротив и выжидающе смотрела на Мари. По-видимому, требовалось что-то ответить. Мари зевнула и воткнула палочку в середину ролла, разрушая совершенство.

– Разговор, судя по всему, кажется тебе скучным?

– Скучным, как хрен его знает что, – ответила Мари.

– А чего бы ты, интересно, хотела? – Эллен отняла у Мари палочку. – Полагаешь, я должна вести себя мило? Я тебе поверила, а ты обделалась! Ты не смогла справиться с работой для подростка. Мама всегда говорила о тебе только хорошее. Она считала, что мы тебя подвели. Она думала: в том, что ты оказалась в тюрьме, отчасти виноваты и мы. Это было кое-что новое. Родители Эллен вышли на пенсию, переехали в Аризону и перестали поддерживать связь с Мари. Как и Эллен, ее мать не написала Мари ни одного письма за все шесть лет, что та провела в тюрьме. Шесть лет. Она могла бы послать что-нибудь. Книгу, например. Шоколадный кекс. Да обыкновенного письма было бы достаточно, чтобы как-то поддержать Мари. Крошечное проявление доброты. Мари не совершила никакого преступления. Она просто влюбилась в парня, ограбившего банк.

– Я дала тебе работу, вопреки голосу здравого смысла. Я очень много работаю, Мари. У меня ответственная должность. Я делаю карьеру. Богом клянусь, у меня совершенно нет времени, чтобы искать сейчас новую няню.

– Я причинила тебе неудобства. – О чем она, на хрен, говорит, подумала Мари. Беспокоится о своей карьере, в то время как Мари собирается разрушить ее семью. Мари могла бы повременить, если бы ей оставили эту работу. Она смогла бы оттянуть неизбежное настолько, насколько это возможно. – Я прошу прощения. Должно быть, сейчас трудно найти хорошую няню.

– Ладно. Поступим как взрослые люди, – сказала Эллен. – С Кейтлин все в порядке. Похоже, ты ей нравишься.

– Похоже, – согласилась Мари.

– Тебе не нужно уходить прямо сейчас. Будем вести себя по-деловому. Вероятнее всего, мне потребуется не меньше недели, чтобы найти кого-то еще. Я уже позвонила в агентство, но поиски займут время. Заодно у тебя будет возможность обдумать, что тебе делать дальше.

Эллен подозвала официанта и попросила его принести другие палочки. В этом была вся она. Действовать быстро и решительно, не проявлять ни капли милосердия и при этом ожидать чего-то взамен. Но Мари решила, что поработает еще неделю. Недели ей хватит.

– Слушай, Мари. Если тебе нужны деньги, я одолжу, – сказала Эллен. – Я не хочу, чтобы ты оказалась на улице. Уверена, твоя мама разрешит тебе жить в ее доме.

Мари покачала головой. Она не знала, что сказать.

Вернуться домой к матери?..

Она не разговаривала с матерью все шесть лет, что была в тюрьме. И не собиралась делать это сейчас.

– Я должна быть уверена, что дома все спокойно, – продолжила Эллен. – Я не могу сосредоточиться на работе, потому что все время думаю, что по твоему недосмотру моя дочь может погибнуть.

Мари засмеялась:

– Господи, Эллен. Ни в чем нельзя быть уверенной. Погибнуть можно в любой момент. Тебя может сбить машина, когда ты переходишь улицу. Надо опасаться террористов. Педофилов в парке. Природных катастроф. Вот чего тебе, черт возьми, надо бояться.

– Она могла утонуть, – не соглашалась Эллен.

– Но она не утонула.

– Она могла утонуть.

– Но она же не утонула.

– Мой муж тобой совершенно не интересуется.

– Твой муж. – Ну, наконец-то добрались и до мужа. – Бенуа Донель.

Мари покраснела. Кровь бросилась ей в лицо от одного лишь упоминания его имени. Сегодня днем, когда они с Кейтлин легли поспать, ей приснился сон про Бенуа Донеля. И она помнила его во всех подробностях. Эротических подробностях.

– Повторяю, – сказала Эллен. – На тот случай, если ты решила попробовать провернуть тот же трюк, что и с Хэрри. Мой муж тобой совершенно не интересуется.

– Конечно, не интересуется.

– Бенуа считает, что ты незрелая личность.

Мари заинтересовалась. Почему незрелая? И это все, что он сказал? А чего он не сказал? Значит, они говорили о ней. Эллен проверяла мужа на вшивость? Да она просто с ума сошла. Так рисковать.

– Конечно, я незрелая личность. Посмотри на мои кеды.

Мари водрузила ногу на стол, чтобы Эллен лучше разглядела ее высокие фиолетовые «конверсы». В тюрьме она очень по ним скучала. Эллен нахмурилась. Подошел официант с подносом, нагруженным едой. Он тоже посмотрел на фиолетовый «конверс» на столе и тоже нахмурился. От тарелок исходил восхитительный запах жареных кальмаров. Мари обожала жареных кальмаров.

Она убрала ногу, чтобы официант мог поставить тарелки на стол. До креветочных роллов она так и не дотронулась. Теперь перед ней стояло блюдо с новой порцией горячей еды, и Мари чувствовала, что не в состоянии устоять перед искушением. Нет, она не способна на красивые жесты. Она съест все, выпьет свое пиво и закажет еще. И пусть Эллен заплатит за ужин.

И она не пожалеет, что так поступила.

Именно так Мари хотелось прожить свою жизнь. Без сожалений.

– Мой муж считает, что ты незрелая, – снова повторила Эллен. – И бездушная. Это его собственные слова.

Какой ответ предполагает Эллен, подумала Мари. Возможно, Бенуа Донель сказал ей именно то, что она хотела услышать. А может быть, он и вправду так думает. Может быть, у Мари в самом деле нет души. Эта мысль и самой ей приходила в голову. Бенуа Донель – талантливый писатель и, вполне вероятно, прекрасно разбирается в человеческой натуре. Но тогда тем более непонятно, почему он женился на Эллен, такой жесткой и нудной женщине. Она ему совсем не подходит. В подростковом возрасте Эллен была образцовой девочкой, без всяких проблем, словно только что сошедшей со страниц подросткового журнала.

– Мне все равно, что думает обо мне твой муж, – сказала Мари.

– Прекрасно, – поджала губы Эллен. – Твое мнение тоже не имеет значения. Итак, подведем итоги. В течение следующей недели тебе запрещается пить в моем доме. Тебе запрещается принимать ванну вместе с Кейтлин. Тебе запрещается разговаривать с моим мужем. И последнее я повторять не собираюсь. Вот мои требования. Полагаю, они более чем справедливы.

И словно они пришли к какому-то мирному соглашению, Эллен приступила к еде.

Мари проследила взглядом, как она отправила в рот креветочный ролл. Ее разозлило, что Эллен попробовала его первой.

– Ясно. Не пить. Не принимать ванну. Не смотреть на твоего супруга.

Мари не испытывала никакой неловкости, выдавая эту явную ложь. Естественно, она будет продолжать пить в доме Эллен. И купаться вместе с Кейтлин. И смотреть на Бенуа Донеля и разговаривать с ним столько, сколько возможно. И даже больше. Она зайдет куда дальше простых разговоров. Мари почувствовала, как к ней возвращается уверенность в себе.