Зомби ТВН - Юрий Хор

– Так лучше! – сказал шеф.

– Так намного лучше! – согласился Дмитрий.

– Очень хорошо! – с облегчением вздохнула Эра.

Я и сам почувствовал, что такая концовка лучше.

– Мама спасла сына от тюрьмы, в психушку поедет, – добавил шеф.

– Да! Совесть теперь мучить не будет.

– Так понимаю, что все это происходит на экране? Не более того? – вмешался я, испытывая сильное волнение, желая дожать ситуацию. – Почему в телевизоре такого не увидишь?

– В телевизор зомби не пускает цензура, шефа спроси, он вырезает все самое интересное. – Дима и все остальные посмотрели на шефа.

Шеф отхлебнул из кружки, едва заметная улыбка тронула его каменное лицо и тут же испарилась. Судя по всему, он был крайне сосредоточен и на секунду позволил себе расслабиться. Хотя улыбка могла по новому осветить его благородное лицо, он предпочел от нее избавиться и перевел движение губ в открывание рта, шумно вздохнул открытым ртом, будто ему не хватало воздуха, потом глаза его еще больше потемнели, а лицо еще больше окаменело. Он вежливо кивнул, но ничего не ответил.

Скворцов ответил за него: – Новости транслируются в формате ТВН. Это сеть вещания способная накладываться на восприятие реальности и отображаться в ней. Потому новости транслируются частью в телевизор, частью сюда напрямую. – Скворцов постучал себя по голове. – Когда мы смотрим новости, то кадр попадает в нас, а не мы в кадр, как это бывает в кинотеатре с большим экраном, объемным звуком, стереоизображением. Телевизор нужен, чтобы просто систематизировать новости во времени и пространстве, привязать их к привычной плоскости восприятия.

– Это умная вещь! – вставил Вадим. – Формат ТВН придумал Доминик Тэйлор, чтобы сделать новости правдивыми, обезопасить их от искажений.

– При чем тут зомби? – удивился я.

– Зомби существуют только в формате ТВН! Больше нигде! – пояснил Скворцов.

– А как же планшет? – не унимался я.

Дмитрий показал на мигающий значок с изображением телевизионной камеры, внизу каждого эскиза: – Видео транслируется в формате ТВН.

– Сюда? – Я ткнул себя пальцем в лоб и закрыл глаза, чтобы видеть с закрытыми глазами. Когда я открыл глаза все, даже шеф, смеялись и тянули ко мне свои кружки. Вадим душил себя за горло, выпучив глаза, изображая зомби.

Я взялся проводить Эру домой, чем смутил ее, по крайней мере, этот старомодный шаг сбил ее с толку. Дорогой я все думал, откуда у зомби деньги и о том, что все кругом пронизано радиоволнами, а новости идут практически круглосуточно по всему миру. Потом я подумал, что правильнее спросить у Эры. У женщин иногда находятся простые ответы на сложные вопросы. «Значит, зомби живут в кадре? В кадре они встают и уходят? Судя по тому, что все это видели полицейские, я имею в виду профессора-мотоциклиста, а я видел в кадре выражение лица одного из полицейских, когда несчастный приставлял себе назад голову, это означает, что они проецируются в нашу реальность? …тогда почему новости, наконец?» Вопросов было слишком много, а выделить главный из них это мой профессиональный долг. То что ключевое слово здесь это «трансляция» не вызывало у меня сомнения. Эра шла рядом, подчеркнуто одинокая и пока я думал спросить или не спросить и что именно спросить спросила Эра.

– Скажи, они тебе понравились? – для Эры была важна именно эта оценочная нота в ощущениях. – Ты произвел на них впечатление.

– Интересные ребята и, похоже, делают нужное дело. Похоже, это их объединяет. Они увлечены, – ответил я совершенно серьезно, сомневаясь насчет того, что это дело нужное. – Откуда у зомби деньги? – вырвалось у меня само собой.

Эра равнодушно пожала плечами: – Все знают, что у зомби полно денег. Сергей считает, что деньги транслируются антеннами платежных терминалов, когда проходят через купюроприемник. Что тебе Сергей сказал?

Тут я понял, что шефа зовут Сергей, и это открытие меня обрадовало: – Да, мы успели перекинутся с ним парой слов. Вот он и сказал, что у зомби нет проблем с деньгами, вот как он сказал: «Постепенно все активы, все богатства перетекут от людей к зомби. Зомби их перекупят, потому что денег им все равно девать некуда, а потом деньги потеряют свой смысл в нашем мире»

– У Сергея большое горе. Его девушка погибла. Нелепая авария… он в себя никак прийти не может, любит ее очень.

Я сочувственно вздохнул: – И сейчас любит?

Эра странно посмотрел на меня, я сразу пожалел о том, что сказал, но мне иногда нужно задавать такие вопросы, чтобы докопаться до сути.

– Он любит ее еще сильнее, чем прежде – потеря любимого человека обостряет чувства к нему.

Она сказала это с болью, я поймал ее пытливый взгляд, смутился и посмотрел на часы. Тот самый момент откровенности настал, я обнял Эру, она не сопротивлялась. «Ты права! – сказал я. – Невозможно резко перестать любить. Любовь остается даже тогда, когда человек уходит» Мне показалось что вечер кругом особенный, деревья стоят неподвижные, а машины передвигаются беззвучно. Странное фальшивое чувство посетило меня, я вдруг понял, что не прав и оттого мне стало мучительно стыдно. Тонкий, до боли знакомый запах коснулся меня. Я потянул носом и вспомнил детство, запах растирки, через секунду я осознал, что это скипидар. В воздухе витал очень тонкий запах скипидара. «Нельзя о тех, кто ушел из жизни думать в прошедшем времени» Я вдруг понял, что любовь сильнее смерти и это простое открытие показалось мне столь очевидным, что только усилило стыд. Эра прочитала это на моем лице, коснулась меня губами и ушла. …Эра, удивительная Эра открыла мне мою собственную душу. Я проследил, как секундная стрелка часов сделала полный круг, и пошел на остановку. Если бы меня спросили в этот момент, который час, я бы не знал что ответить.

Глава 2

На следующий день мне позвонили в одиннадцать, сначала Эра, потом я услышал в трубке голоса, смех, потом громкий голос Дмитрия сказал: «Хочешь увидеть все сам, мчи на проспект к Пединституту, мы выезжаем!» Через десять минут я был в условленном месте, микроавтобус ТВН со спутниковой антенной на крыше притормозил сразу за перекрестком, дверь отъехала в сторону, я заскочил внутрь прямо на ходу, свалившись в свободное кресло.

– У нас прыгун! – Дмитрий подмигнул мне с переднего сиденья. – В Запрудном!

– Что, что? – переспросил я, растерявшись.

Эра дернула меня за рукав, она сидела у меня за спиной. Я понял, что сейчас не нужно задавать лишние вопросы. В салоне громко играла музыка.

– Прыгун! – повторил Дмитрий.

– Можно на самом деле не спешить! – спокойно сказал Вадим, убавив звук. – Этот малый не прыгнет раньше двенадцати.

– Раньше двенадцати? Почему? – тихо спросил я, оглядываясь на Эру. Эра в ответ сделала строгое лицо и одарила меня значительным взглядом.

– В двенадцать выходят новости. Парень дождется прямого эфира.

– Наверняка дождется. А этаж какой? – спросил Сергей (тут я понял, что речь идет о самоубийстве).

Сергей сидел в глубине салона, скрытый стеллажом с аппаратурой, в кепке и наушниках и я не сразу заметил его. Он был мягче и свежее, чем в прошлый раз. Как будто даже веселый, увлеченный любимой работой. Повернув голову, я вежливо поздоровался.

– Четырнадцатый!

Сергей брезгливо поморщился.

– Думаешь, не поднимется? – спросил Вадим, отразившись в зеркале заднего вида, обращаясь к шефу.

– Нет! Не поднимется! – ответил за него Дмитрий, доставая планшет. – Вряд ли… хотя, сейчас посмотрим, что бывает в подобных случаях.

– Четырнадцать этажей? В лепешку разобьется! – сказал шеф.

– Ничего подобного! – раздался мелодичный голос Скворцова из ниоткуда.

Его точно нигде не было, мне пришлось приподняться, чтобы высмотреть его, но его не было. Шеф повернул ко мне один из мониторов и на его экране я увидел Скворцова. Он сидел за рулем автомобиля, его глаза следили за дорогой, поглядывая в камеру. Заметив мое удивленное лицо, он помахал мне рукой с экрана. Я помахал в ответ.

– Известны случаи чудесного спасения, даже при падении с такой высоты, – услышал я голос Скворцова из динамиков. – Это, безусловно, дело случая. Возможны варианты, веревки, например, могут затормозить падение, ветви деревьев тоже. Мягкий грунт, стеклянная крыша примыкающего здания, как в голливудских фильмах, когда падающий человек пробивает крышу и целехонький продолжает бежать.

– Вот! Я нашел! – вмешался Дмитрий. – Падение с высоты в 15–18 метров является фатальным для большинства людей. А как же насчёт падения с высот, в 10 или 100 раз превышающих эту высоту? Как ни странно, были случаи, когда люди падали с таких невероятных высот и оставались в живых. Многие выжили благодаря чистой случайности, а некоторые продолжают поражать учёных. Независимо от того, как им это удалось, эти истории определённо заставят вас поверить, что чудеса случаются. Для того, чтобы быть мойщиком окон и работать на высотных зданиях вам понадобятся стальные нервы. Крис Сэггерс был как раз таким мойщиком окон, работавшим на высотном здании «Salford Tower Blocks» в Великобритании, в то время когда его самый страшный кошмар воплотился в жизнь. Сэггерс работал на 22-ом этаже, когда он внезапно упал с лесов. Однако поразительнее всего не то, что он просто выжил, а то что, приземлившись, он встал, отряхнулся и сказал окружающим его людям – «я в порядке». Медицинское обследование показало, что от падения Сэггерс перенёс лишь перелом локтя, и больше никаких травм. Ему повезло, что он приземлился на крышу машины, а не на твёрдый тротуар, тем не менее, то, что он пережил падение с такой огромной высоты, не может не поражать.