Past Continuous Tense. Избранные стихотворения - Андрей Драгунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Не воскресить утраченную радость возможной встречи. Или переписка —…»
Не воскресить утраченную радость возможной встречи. Или переписка —та тонкая, оставшаяся малость последней речи адресату – близко.Стовиденный – за счастье не игры реальной жизни – дальше «ниоткуда»игра теней – последствия игры в ещё возможном варианте чудаи времени. За недостатком лет, но чаще места и в одном из лучшихвсех проявлений, даже, слабый свет становится тяжёлый и гнетущий…И за возможность знать, что не умру ещё в одном не спешном и холодномгоду зимой – лишь облака, игру, чью угадать почти что не возможно,да извещение с коротенький рассказ в истёртом распечатанном конверте,и океан, что будто в первый раз не получил известие о смерти…
1994«До поздней осени, до пригоршней листвы…»
До поздней осени, до пригоршней листвы,до шахматной игры за чашкой кофе —еще дожить. До радостей зимыв своих краях под сенью длинных сосен.Дожить до снега или до любвиповолжских улиц, на которых большеразбитых стекол – рыбьей чешуи,чем слов в почтовых ящиках —не больше…Дожить до перехода в календарьродных имён, до первой непогодыв словах и жестах – первое в словарь,второе в жизнь, что меньше год от года..Дождаться снова лета и в одиниз дней погожих переехать к югу,границе, к морю. Северных равнин,оставив даль, простивши всё друг другу…
1994«Следы заметёт и не будут заметны следы…»
Следы заметёт и не будут заметны следы,и бабочка крыльями в белое, нитка в иголку…Последнее чудо осенней замёрзшей воды —декабрь под ногами – несут новогоднюю ёлку.
Кофейная гуща гаданием и вне игры —на белое блюдце и дальше на скатерть с цветами,на бабочку в белом. И больше холодной водыв реке подо льдом, до которого только руками.
1994«Зачерпни рукавом той чернильной воды и петровских камней из Невы…»
Зачерпни рукавом той чернильной воды и петровских камней из Невы,или брось напролом уходящие дни, уходящие дни и огни.Из почтовых оставь лошадей… Голубей – распусти на каналы, мосты.Биржевой Колизей – собери, собери: по картинкам, открыткам – в горсти.Опиши облака и ненастные дни Петербургских времён и дождей,и в чернилах листвы навсегда сохрани голубиную длинную тень.А ещё опиши Александровский парк, листопад и прохожих следыпо заросшим аллеям, к которым назад лишь круги Царскосельской воды.
1994«Чаинки на дне скорлупы разговорчивей гущи кофейной…»
Чаинки на дне скорлупы разговорчивей гущи кофейной,гадательной в блюдце с каёмкою не золотой.Табачная горстка в бумаге дымится и тлеетнад чашкой кофейной и над стаканом с водой…Не узнанный утром пейзаж придорожного леса:холмы в окруженьи реки, придорожные камни —разрушенный слог – и для рифмы: отсутствие бесав словесной игре, как из дома – дорога и ставни —отсутствие дома. Чаинки осадком на дне,в руках, точно иней, но я не берусь разобратьсяв рисунках судьбы, как в рисунках на зимнем стекле,с которыми жаль, но приходится мне расставаться…
1994«Не осталось ни памяти, ни фотографий в стекле…»
Не осталось ни памяти, ни фотографий в стекле,ни воды венецейской холодной в границах канала,ни прощального крика во след уходящему… Гдебудет встреча ещё, или свидеться нам – не бывало…Отправляйся домой: столько лет без кола и двора,собирай свой багаж – скудный скарб – неземные пожитки —в оправдание жизни, в которой одна детвораоправданье всему, как ракушки, цветы и улитки…
1994Отъезжающему
Когда в один из дней осенних,помеченный листвою, утромты выйдешь к морю во спасенье —оставь свои заботы другу —другим. Не мешкай при отправкес перрона ящиков багажных,не жди ни слова, ни поправки —они. скорее. из бумажных,воздушных перепутий. линий —словесное куда длиннее —«язык до Киева…» – пустыннейот этих слов и тяжелее.– Прости за перечень, – откудаслова все эти с препинаньемв руках и жестах?.. И покудаесть поезд, поезжай с прощаньем…
1994«Вновь я вижу тебя в сугробах в родных широтах!»
Вновь я вижу тебя в сугробах в родных широтах!Птичий профиль скользит по снегу, по мёрзлой пенеоблаков над тобой – каково там? —в сумме мелких вещей не подчинённых лени.В этих краях заблудиться в снегах – не новость.В мёрзлой фразе – «Ау» – слышится голос предков,или тех, кто осваивал эту область,оставляя следы на снегу и ветках.Жить здесь долго только полынь и в силах…На ветвистых развалинах – голуби, как прощеньеза отсутствие почты сургучовой – милым —после осени, или же отпущенье —зимним делам. Заснеженные дороги —больше травы, нежели километрыБога! И достаточно строгизимние песни и зимние ветры…
1994«Не прохладней водицы в реке с наступлением дня —…»
А. Леонтьеву
Не прохладней водицы в реке с наступлением дня —
я пишу тебе в осень в своей царскосельской тетради —
возращенье в Петрополь с тобою, тебя без меня —
птичьей тропкой с вокзала, в окно и в билеты не глядя.
Я пишу тебе в осень… Твои потерялись следы
между Летним и Зимним, в заснеженном не Ленинграде,
после встречи на юге – еще далеко до весны
и до встречи, опять не весной, в Волгограде…
Я пишу тебе в осень и не удивляйся – стихи
продолжение жизни и списка. Слова на бумаге —
Слава Богу! – что живы. И полны верблюжьи мешки
на полжизни вперед не водицы соленой, но влаги…
Памяти Осипа Мандельштама
Ни витийства дорог и ни упряжи снежной метелевойэтой долгой зимы, и ни краски весёлой апрелевой…
Свет осколками зеркала выпал под ноги смотрящего —настоящей зимой. Настоящей для настоящего…
Край господнего лета, заваленный белыми травами,итальянской земли площадями, церквами двуглавыми.
Языка… или речи? – костра терпеливая музыка —угольками на память, узлами, верёвкой на улицу…
Ни витийства дорог и ни упряжи снежной метелевойэтой долгой зимы, и ни краски весёлой апрелевой…
1994«С возвращением… или опять дребедень…»
С возвращением… или опять дребедень«американки» в плохую погоду.Невская сырость, карельская тень…или берёза – дивану в угоду,или любимый осенний пейзаж:листья в воде «грибоедовой лужи».И в Александровском зимний куражлистьев и снега в октябрьскую стужу.И белокаменный или цветной,и убегающий Смольный – по росту:к миру, воде, или просто гурьбой…но с возвращением к дому и мосту.
1994«Из печного разреза в покусанный светом мрак…»
Из печного разреза в покусанный светом мраквырывается дым, как из рук булавка.Проводя по щеке рукой, понимаешь – так,вероятно, выглядел Бог, но ставкавелика на столько, что все слова,продолжение мысли, увы, не лучшей,мысли, сказанной вслух. И голова —это только орган – так, на всякий случай…
1994Фантазия на тему Англии
Англия – это туман, Тауэр, здание Лойда и… Холмсс невозможной скрипкой, трубкой, химией и чужими отпечатками пальцев,с вечным вопросом – Кто виноват?.. Гонг —это к обеду. К обеду – немного дальшелинии света. Набережных углы,лестницы с отражением света, зданий (точнее теней) и самой воды —пусты. Гондолы отсутствуют из-загеографического положения, и уже не слезаслезает с ресниц, а ее отражение…
Англия ранним утром похожа на мытый сыр:голландский, швейцарский и, наконец, российский,но уже не мытый. В количестве дырв этом сыре утонул однажды посол австрийскийсо всей своей свитой – уточненье —Не зная броду… – и подкрепленье,как всегда, опоздает или увязнет где-тосреди сыра и мата, (так, для предмета.)
Разговор о еде: овсянка – это что-то национальное или…Или. Но все же съедобно? В общем – да,если верить древним. Постучи по древу.Англия с ее строгим видом башенпохожих на день вчерашний, как, впрочем, и на всегдашний —строга. В крике чаек больше упрек и кашель,нежели грозный призыв: «На башни!»Люди так же строги, но об этом не стоит…Ворошить прошлое, вещи (в пыли), писать повесть…и так далее – в сумме…
Корабль возвращается в гавань к обеду.Гонг – к обеду. К обеду… И крики на набережной: «Едут, едут, едут…»
ноябрь 1994«Четвёртая зима под этим кровом…»
