Кто моя мама - Аделаида Котовщикова

— Черенкова Зина? Из нашего четвертого «а»?

— Ну, конечно! Вдруг она уже пришла и меня ищет? А нам еще переодеться надо, мы в домашних платьях.

— Говорила я тебе: опоздаем!

Девочки помчались вверх по лестнице в свою спальню.

Все хотят мира

Рубашки мальчиков и кофточки девочек сверкали белизной. Алели пионерские галстуки. Зал выглядел очень нарядным. Зина осматривалась по сторонам.

На окнах длинные занавеси оранжевого цвета. И в хмурый день кажется, что их коснулось солнце. Большой портрет Ленина украшен еловыми ветками. Вдоль одной стены полки, на них, — лучшие работы детдомовских ребят за последний год. Удивительно красивы вырезные коробочки из прозрачного плексигласа. А черепахи из половинки еловой шишки с пластилиновыми головами и лапами — до чего же здорово их смастерили первоклассники и второклассники! Разные гайки, болты и шайбы поблескивают полированными гранями. Старшие воспитанники выточили их в механической мастерской.

Металлические детали мало интересовали Зину. Зато платья, кофточки, вышивки она могла подолгу рассматривать с неослабевающим любопытством. Старшие девочки шьют платья и для младших, и для самих себя, а уж как они кукол наряжают — просто залюбуешься!

Зине нравится в детском доме. Она даже не ожидала, что здесь так хорошо: красиво, уютно, весело.

Но где же Галя? Пригласила, а сама куда-то запропастилась. Зина вся извертелась на своем месте, без конца оглядываясь на дверь. Ребята расселись на скамейках. А Гали все не видать!

Зина надулась и уже хотела обидеться по-серьезному, но тут появилась Галя. Она потеснила сидевших возле Зины ребят и уселась рядом.

— Где ты была? Как тебе не стыдно! — сердито зашептала Зина. — Я тебя два часа жду!

— У малышей была! Ой, какой он загорелый!

Эти слова относились к человеку в темно-синей морской форме, стоявшему на сцене. Моряк, видимо, недавно вернулся из дальнего плавания и был очень смуглый. Светлые волосы резко выделялись на коричневом лбу.

Моряк побывал во Вьетнаме и в Индонезии, видел тропические деревья, обезьян, попугаев. Ребята слушали его рассказ, затаив дыхание.

— В одном из портов Вьетнама, — говорил моряк, — к нам подошел паренек в широкой такой круглой шляпе из пальмовых листьев. Руки к груди прижал. Так он нас приветствовал, у них за руку не здороваются. И вдруг говорит по-русски: «Мир! Мир!» Через переводчика мы узнали, что у этого мальчика и мать и отца убили французские колонизаторы…

— Как это, наверно, страшно — война! — прошептала Галя, сжимая руку Зины. — Вон, видишь, у стенки прислонился мальчик? Это Витя, он уже в десятом классе, у него тоже отца и мать убили на войне. Да у всех наших старших на фронте убитые… Знаешь, мы переписываемся с ребятами из Чехословакии и ГДР, так и они все хотят, чтобы не было войны.

— Да уж, конечно, не надо войны! — согласилась Зина.

Кончил моряк рассказывать и стал на вопросы отвечать. Ребята хотели знать, большой ли корабль, на котором моряк плавал, участвовал ли он сам в морских сражениях, как становятся моряками, есть ли во Вьетнаме пионеры, видел ли он крокодилов, слонов и бегемотов, какие там дома, как дрессируют обезьян…

— Какие же вы дотошные! — засмеялся моряк и вытер лоб большим белым платком.

Наконец, пионервожатая сказала:

— Ну, поблагодарим нашего гостя! Из-за ваших вопросов он, пожалуй, на корабль опоздает.

Под шумные хлопки она увела моряка из зала. Ребята стали расходиться.

— Я тоже буду моряком! — мечтательно сказал пятиклассник Геня. — И поплыву в Африку.

— А я полечу на Сатурн! — заявил Юра Пахомов.

Зина фыркнула:

— На Сатурн!

— А что такого? — в один голос закричало сразу несколько мальчиков. — И ничего смешного, правда полетит! Не Юрка, так кто-нибудь другой. Потому что в нашей стране все могут сделать!

К ним подошла воспитательница Софья Павловна:

— О чем вы спорите?

— Софья Павловна, ведь правда, советские люди на Сатурн полетят? — Юра сердито покосился на Зину.

— Конечно, когда-нибудь полетят, — сказала Софья Павловна. — Советская наука всего достигнет. Лишь бы только войн на земле не было! Не мешали бы нам…

Валерка

В групповой девочки вместе с воспитательницей Софьей Павловной перебирали бумажные костюмы и маски. Надо было решить, что сделать заново, что можно поправить или переделать к предстоящему костюмированному утреннику.

Софья Павловна, женщина средних лет со светлыми стрижеными волосами, сидела на стуле у раскрытого шкафа. Колени ее были завалены гирляндами бумажных цветов.

Ребята так привыкли к своей воспитательнице, видя ее возле себя постоянно, что спроси у них, как она выглядит, какое у нее лицо, красивое или некрасивое, как она сегодня одета, они затруднились бы ответить. Но если бы вдруг Софья Павловна пришла в измятой блузке или в нечищенных туфлях, это заметила бы каждая девочка. В выходные дни Софьи Павловны им все время ее не хватало. Захотят ребята о чем-нибудь спросить, посоветоваться — и невольно оглядываются: а где же Софья Павловна?

Девочки примеряли маски, надевали на себя поверх платьев костюмы и смеялись.

Мальчики играли в настольный хоккей и временами орали, будто их режут.

Галя сидела у окна, облокотившись на подоконник и прижав ладони к ушам. Она читала «Школу» Гайдара. Скорей бы уж начался телевизор и мальчики убрались бы в зал.

Кто-то тронул Галю за плечо, она обернулась. Перед ней стоял второклассник Валерка Громов. Значит, шесть часов? Его отпустили до шести. Молодец, не опоздал.

Валерка вытянул из кармана пальто какой-то сверточек:

— Это тебе!

Довольная ухмылка расплылась по его толстощекому лицу, маленькие глазки, окруженные белесыми ресницами, превратились в щелочки. Валерка напоминал вислоухого, нескладного щенка, вдобавок он косолапил, ступал вразвалку, носками внутрь.

В бумажке оказалось раздавленное пирожное с кремом.

— Я хотел и это съесть, — признался Валерка, — да про тебя вспомнил.

— Зачем оно мне? — напустилась на него Галя. — Что нам, сладкого, что ли, не дают? Сегодня на третье был яблочный мусс, если хочешь знать! Ты бы пальчики облизал. Вон на карман намазал свое пирожное. Фу! Носовой платок не потерял, грязнуля?

Валерка извлек из кармана вельветовых штанов темно-серый комочек.

— Ты им что вытирал — нос или водосточные трубы? — Галя счистила следы крема с Валеркиной криво застегнутой куртки. Потом застегнула ее как следует. Взяла с подоконника пирожное:

— Ваня и Коля Ситниковы! Подите сюда!

Первоклассники-близнецы оторвались от созерцания игры в хоккей и приблизились к Гале. Она разломила пополам пирожное и дала им:

— Кушайте! Вы умники! Не то, что мой Валерка, неряшка противный!

— Валерик, а почему ты ботинки не вычистил, как пришел? — сказала Софья Павловна. — Сейчас же отправляйся в гардеробную. По лужам так и шагаешь, точно нет тебе другой дороги. Каждый месяц кастелянша не будет тебе ботинки выдавать.

Валерка переступил с ноги на ногу и угрюмо скосил глаза на свои грязные ботинки.

— Ступай! Ступай! — Галя слегка подтолкнула его в спину. — Почистись! Умойся!

Нехотя Валерка поплелся в гардеробную. Только от Гали он готов был стерпеть любые упреки.

Своим неровным характером он досаждал не только воспитательницам и учителям в школе, но и ребятам. То он хохотал так, что стекла звенели, шумел, скакал, приставал ко всем, то набычивался, на вопросы не отвечал, грубил, ревел по пустякам.

Галя задумалась над раскрытой книгой. Ох, этот Валерка! Девочки часто удивляются, что Галя без конца с ним возится. А как с ним не возиться, если его никто не любит? Вот у первоклашки Любочки Цветковой сколько угодно шефов. Старшие девочки наперерыв ухаживают за Любочкиными густыми волосами, расчесывают ей косы, платья наглаживают, сказки читают, ласкают ее. Любочка всем нравится: хорошенькая, чистенькая, отличница. В детском доме она недавно и сразу стала всеобщей любимицей.

А Валерка совсем другой… Как-то Галя видела Валеркину мать, когда она пришла за Валеркой. Мать у Валерки кондукторша, живет в общежитии. Она еще молодая, сильно завитая, нарядная. На Валерку часто кричит, ругает за что-нибудь тут же, еще не выйдя из вестибюля. Хватает за руку и уводит, целуя на ходу и обещая повести его в зоосад и в кино. Как это они хотят сразу пойти в два места, непонятно…

Чей-то звонкий голос крикнул за дверью:

— Телевизор пустили!

Торопясь доиграть в хоккей, мальчишки завопили пуще прежнего. Девочки поспешно укладывали в шкаф костюмы.

— Игры за собой уберите! — приказала Софья Павловна.

Топот ног за Галиной спиной выплеснулся в коридор, дробно прокатился по нему, удаляясь.