Козявка. Часть 3 - Наталья Маренина

Один из ботанов зычно цокнул и помотал головой, осуждая не Козявку и директрису конкретно, а как бы всю жизнь, миропорядок и законы существования в целом. Ещё пара человек поддакнули ботану, и дети начали одеваться. Утро началось замечательно.

В этот день всему детдому предстоял поход в зоопарк. Мероприятие ответственное, всеми детьми любимое. Но Козявка не любила ходить в зоопарк, да и зоопарк, точнее работники зоопарка её недолюбливали после того, как она напугала горного козла в открытом вольере, а он от страха перепрыгнул через забор и носился по всему зоопарку два часа, пока его не поймали. Козёл, кстати, заслужил такое отношение, так как укусил девочку, когда она потянулась погладить его морду.

Козявку было решено оставить в детдоме. Кроме того (и это был подарок судьбы), дежурной в детдоме осталась Ксюха. Вдвоём на весь детдом, вот это везенье. Ксюха предложила ненадолго прогуляться вблизи детдома. Козявка взялась за руку девушки. По пути, проходя мимо мусорных баков, они увидели собаку, которая вяло рылась носом в мусоре возле бака. Собака была очень худая, рёбра выпирали наружу, как ненадёжный каркас, уши висели унылыми тряпочками, а шерсть торчала лысеющими грязными пучками. В общем, зрелище не из приятных. Козявка не отличалась острой чувствительностью к таким вещам, как и Ксюха, но собака произвела неизгладимое впечатление. Козявке показалось, что что-то не так, когда спустя минут десять, уже в другом дворе возле угла дома она вновь увидела эту собаку. Спутать её было невозможно. Собака сидела и смотрела на девочку, моргая воспалёнными глазами. В течение следующих двадцати минут девочка видела собаку ещё три раза. И каждый раз она сидела, стояла или лежала, глядя на Козявку. В последний раз собака пошла следом за ними, и, тогда Козявка спросила Ксюху, видит ли она собаку. Та удивлённо и озабоченно посмотрела на Козявку, помотала головой, но ничего не сказала.

– Ты думаешь, это опять мой воображаемый друг? – спросила Козявка.

– Ммм, скорее нет, чем да. Но…

– Ты кого тут психом назвала? Вот я тебе щас! – Козявка выдернула руку из руки Ксюхи и начала колотить кулачками по Ксюхиной попе.

– Успокойся, истеричка ты моя. Что за собака-то?

– Та, голодяйка возле мусорки. Пойдём вернёмся, а? Ну пожалуйста!

– Только для успокоения твоей совести.

Они вернулись, и на удивление Козявки, увидели всё ту же картину. Только собака уже лежала среди мусора, опустив голову на лапы. Девочка стояла и смотрела, приоткрыв рот.

– Да что с тобой, мелкая? Ты меня пугаешь. Тебе его жалко? Ну, тут ничего не поделаешь, это жизнь, естественный отбор. Кого-то в сумках на дискотеку таскают и кормят отборной говядиной, а у кого-то вот такая судьба.

– Глупыха, это тут не причём. Помнишь, я видела кошку тогда? Теперь эту собаку видела…. Мне нужно кое-что проверить. Пойдём в магазин, купи сосиску.

– Какую ещё сосиску? Собаке что ли? Я воспиталка в детдоме, я не прокормлю всех бездомных собак сосисками.

– Купи. Одну. Сосиску.

– Благородная ты наша. Пошли, магазин там, – Ксюха ткнула пальцем в сторону соседнего дома, а другой рукой уже потащила Козявку за капюшон. Как только реальная собака скрылась из виду Козявки, появилась воображаемая и последовала за ними. Стоило Ксюхе расплатиться за сосиску, а ухмыляющейся и недовольной продавщице эту сосиску положить на прилавок, Козявка схватила несчастный мясной продукт и пулей полетела обратно к мусорке.

– Голодом что ли их морите, Ксения Львовна?

– Не ваше дело, – огрызнулась Ксюха и для пущей убедительности выпучила глаза на продавщицу.

Собака, словно на последнем издыхании, покусала сосиску и явно не без труда съела.

– Кажется, я слишком тупая и уже поздно.

– Ты о чём?

– Посмотри, – Козявка погладила собаку по голове, – она от голода умирает, похоже.

Ксюха уставилась испуганными глазами на девочку:

– Так нафига сосиску-то тогда! Вот блин! Мы обе тупые, похоже. Я не сообразила, что она умирает, а ты её сосисками пичкаешь.

– Бери её на руки! – скомандовала Козявка.

– Зачем? Давай сразу на этот раз цель выкладывай, а то как с сосиской выйдет. Её сосиска добьёт только. Ей бы молочка сейчас, или яйцо сырое.

– К Михалычу понесём, он же врач, что-нибудь сделает. Только бы сегодня не его смена была, и не дежурство.

– Ху из Михалыч?

– Не матерись при детях. Это друг мой. Ну или неофициальный папа. С кошкой его, короче, играю. Давай, бери её на руки.

– Сумку мою тогда неси.

Ксюха не без труда взяла собаку на руки и крехтя понесла в сторону дома Михалыча.

Михалыч, к своему ужасу и радости Козявки, оказался дома. Он явно не ожидал увидеть на своём пороге взмыленную растрёпанную девушку с грязной, лысеющей собакой на руках.

– Это что такое? – мягко выражаясь, удивлённо спросил он.

– Михалыч, выручай, собака умирает, сделай что-нибудь, – запыхавшись, ввалилась в квартиру Козявка. – Ты же пилюлькин, тебе какая разница, человека или собаку спасать.

– Вообще-то большая разница. Что с собакой-то? – пропуская в коридор и подхватывая собаку с рук девушки, спросил Михалыч.

– С голода помирает, уже есть отказывается.

– Понял. Я отнесу её пока в ванную, тёплой водой её полей, Козявка, ягодицу ей с мылом помой, и сами руки помойте! – уже из другой комнаты кричал Михалыч и шуршал своими сумками с лекарствами.

Спустя полчаса в гостиной на диване сидели Ксюха и Козявка, а на полу, возле собаки на разложенной поверх ковра старой простыне сидел Михалыч и кормил собаку молоком через большой шприц без иглы. Собака после укола приободрилась, взгляд стал более ясный.

– Кстати, Михаил Борисович, – представился мужчина, освободив руку и протянув её Ксюхе.

– Ксения Львовна, воспитательница Козявки. Очень приятно.

– Сомневаюсь.

– М? – будто не расслышала Ксюха.

– Сомневаюсь, что быть её воспитательницей очень приятно, – засмеялся Михалыч. Ксюха шутку оценила, что выразилось в её заливистом смехе. Козявка закатила глаза, но мысленно порадовалась, что Михалыч смог рассмешить Ксюху. «Через месяц свадьбу сыграем», – подумала Козявка и с ухмылкой посмотрела на Ксюху.

– Пока ты такой довольный, да ещё и при свидетелях, при которых ты не сможешь отказаться, торжественно назначаю тебя опекуном этой собаки. С Ватой я договорюсь, она не будет против Голодяя.

Михалыч явно не ожидал такой подставы, но девочка была права, при Ксюхе он не смог сказать ничего против, как и не смог бы выгнать собаку на улицу.

– Ты уже и имя ему дала, шустрая. Тогда будешь сама приходить и кормить их обоих. Я поставлю корм пониже, чтоб ты дотягивалась.

– Кстати, как там наша хлопчатобумажная в памперсах? – безадресно спросила Козявка, заглядывая под тумбочку, где сидела ошарашенная и шокированная Вата в тряпочных трусиках. – Операция прошла успешно?

– Да, ветеринар сказал, что теперь всё будет хорошо, швы снимем, и будет как новая.

– А что с кошечкой? – заботливо спросила Ксюха.

– Представляете, Ксения Львовна, хандрил кошак, я как-то не беспокоился, симптомов особо нет, а Козявка как гаркнет на меня, мол, неси на обследование и всё тут. Я отнёс, а у неё опухоль нашли, вот, удалили, теперь Дуся бодренькая, уже «носится», можно сказать. Если б не Козявка, остался бы без кошки, балбес. Ещё врач, называется.

– Та-а-к. Козявка, ничего не хочешь рассказать? – Ксюха встала с дивана и упёрла руки в боки.

– А я что? Я ничего. Не виноватая я, он сам пришёл, на лыжах.

– Давай, колись. Что происходит? Собака, кошка. Кого ещё ты намерена спасать?

– Товарищи присяжные заседатели, дело было так. Помнишь, Ксюха, мешок упал? Я кошку-то видела, помнишь? Так вот это Вата была. Она в это время вялая какая-то была, я попросила Михалыча к настоящему доктору отвезти. Дальше сама знаешь. Потом, когда мы сегодня с тобой гуляли, я видела эту собаку. Дальше тоже сама знаешь.

– Так тебя что, преследуют призраки животных, которые умирают? – выпучила глаза Ксюха.

– Вот ты когда так это сказала, зазвучало как-то по-идиотски, и я сразу себя психом почувствовала, – Козявка скорчила рожу, как будто во рту оказался кусочек лимона.

– Вот к психологу и пойдём, раз психом себя почувствовала, – Ксения Львовна села на диван поближе к Козявке. – Михаил Борисович, может быть, вы посмотрите её?

– Ты ещё издеваться вздумала!? – завопила Козявка и замахала руками, как утёнок, который учится плавать.

– Ты чего кричишь? Точно псих, – наигранно вздохнула Ксюха.

Но шутка оказалась не шуткой – к психологу они всё-таки пошли. Не то, чтобы Ксюха не верила, не доверяла, но она боялась за девочку и решила пообщаться со знающими людьми.

– В таком… кхе… юном возрасте… кхе… главное – не упустить момент….кхе.. когда ребёнок увлекается своими собственными… кхе… фантазиями, и перестаёт… кхе… отличать реальность… кхе… от вымысла. Я достаточно… кхе… ясно выражаюсь? – седой мужик в роли доктора посмотрел поверх очков и потрогал дужку двумя пальцами. На нём был белый халат, морщинистый башмак вместо лица, худоба вместо тела, и он без конца покашливал. Его образ создавал ощущение психбольницы, где главный пациент – он сам.