Курсантский дневник (сборник) - Сергей Мостаков

10/II – 76 г.

О, Ира! Я не знаю, что такое,Что подтолкнуло сделать этот шаг,Но я познал огромное, большое,Что невозможно выразить в стихах.

11/III – 76 г.

Война смеялась, в дыме бояМеталлом дико скрежеща,Она играла жизнями героев —Тому огонь, тому свинец, тому вода.

Но были там такие люди,Кому в затишье меж кошмарами атакОна дарила вдохновениеК романам, к горю, вылитом в стихах.

(Вступление к выпускному сочинению «А музы не молчали»)

1975

Лавина стали и моторовСлилась, ведомая рукой.И на равнине, под гороюБыл навсегда забыт покой.Фонтаны искр, металла лава —Слепила око, брала дрожь,А в вышине летала Слава,И, как смола, горела рожь.Пылали танки, в лоб тараня,И рёв орудий оглушал.Здесь продолжалась русской стали слава,Здесь гром победы прозвучал.На карте круг, села названье,И связь твердит одно и то ж:«Я – Сокол, я горю – тараню».И как бессмертие – «Даёшь».Дуга… Кто пережил такое,Не позабудет никогда.Здесь наши люди победилиОстервеневшего врага.Тот бой запомнился навеки,Вошёл в историю хребтом,Который сломан былФашистскому калекеМогучим русским кулаком.Герои Прохоровки! Слава,Которой вы покрыли знамя цвет,Летит по свету, вдохновляяГероев трудовых побед.

25/II – 76 г.

…работы – я выкапывал ямы и закапывал их, перетаскивал n-пудовые глыбы и мешки. Я обструган временем подъёмов по тревоге (а их было предостаточно), мои ноги сделали не один многокилометровый пробег – без капитального ремонта. Я научился стрелять, пользоваться гранатой и ОЗК. Я неоднократно вгрызался в землю и мёрз и мок там, мои нервы и мой мозг получили морально-психологическую закалку, я получил практику в области форм и методов доказательства своей правоты и убеждений. Исходя из всего этого, я смог сказать, что я стал – СОЛДАТОМ.

25/VII – 76 г.

Это значит – отпуск, это значит – конец начала.

Я еду к ней. Сегодня я перечитал свои записи и заметил интересную вещь – любое событие оставляло на мне свою отметину. И ещё одно открытие, пожалуй, самое главное – что бы ни происходило со мной, я возвращался к ней.

Трясёт дорога на ухабах,Мотает ветер волос лба.Ох, сколько раз я наземь падал,Ох, сколько вылетал я из седла.

Но, истекая кровью, болью,В жару метаясь и скорбя,Я видел – ты приходила в свете радуг,Искрились небом синие глаза.

30/VIII – 76 г.

И вот я снова здесь.

Я жив, я счастлив, я любим и люблю. Её имя Ирина!

Та Ирина, которая три года назад учила за меня уроки, давала списывать, натаскивала по английскому.

Та Ирина, которая два года назад разбудила во мне любовь, та Ирина, которая вот уже год сводит меня с ума.

И я могу сказать —

Я ЛЮБЛЮ ЕЁ.

Словно синяя птица,Я несусь над землёй.Всё забыто, всё помню,Я еду к родной.В голове после годаЛишь одна суета,Сколько добрых улыбокУнесу навсегда.И мечты, как планеты,Всё уносятся ввысь,Будто я с ней шагаю,Будто мы с ней нашлись.И никто не посмеетЭту сказку прервать,Тот, кто любит, сумеетЭту радость понять.

3/IХ – 76 г.

Какая дивная луна.И звёзды в небе тускло млеют.На горизонте чуть румянится заря,И мелкий дождик робко сеет.Казалось, где же шуму взяться тут,Казалось, где же людям взяться.Но нет, по мостовой, хрипя, бегут, —Всё тот же взвод, готовый разорваться.Ты видел, может, загнанных коней,Кровавых губ дымящуюся пену.Так и они под окриком «Живей!»Хотят догнать худого рекордсмена.А ну, давай, давай, давай быстрей!И уже чувствуешь копыта, а не ноги.А в голове табун пирующих чертейИ, как у лося, вроде даже роги.О, дорогая матушка роса,Как хорошо к тебе, упав, прижаться,И вроде благоволят небеса,И вроде можно большего дождаться.Нет, мы не люди, даже не рабы,Мы просто лоси, что бегут, а их всё травят.Собаки наседают на хвосты,И от тяжёлой ноши плечи давит.Не ради романтических высот,Не ради звёзд, мигающих так глупо,Бежит по мостовой четвёртый взвод.Бежит, переставляя ноги тупо.

7/IX – 76 г.

Курсанты Высшего Училища идут,По мостовой стучат подковки каблуков.Они отчизну своим сердцем берегутИ свято чтят традиции отцов…Когда нагрянул на отчизну грозный врагИ задымились в чёрном пламени сады,Никто из них не бросился назад,И дралась насмерть гвардия страны.Они лишь помнили, что к сердцу рвётся враг,Что он готов войной Россию задушитьИ что до смерти только один шаг.И нужно жизнь отдать, чтоб можно было жить.Они из дыма поднимались во весь рост,И шли на танки только с связкою гранат,И своей жизнью закрывали вражий дзот…Так дрался насмерть Красной армии курсант.Когда последние закончились боиИ флаг Победы над Рейхстагом водружён,Они увидели, что серебрят вискиИ на груди теснятся планки орденов.Овеян славой и победами наш путь,Мы закалились в октябре и на войне,Мы возмужали в пекле яростных атак,И наша служба ради мира на земле.

15–76

25/X – 76 г.

Сегодня я получил от неё два письма и фотографию. Первую фотографию за четыре года. Я взглянул на неё и сразу забыл всё и вся – все наши ссоры, недомолвки, обиды и горечи. Ураган чувств поднялся в моей душе. Я думаю, что лучше человека я не встречу на своём пути.

Я ждал письма, я ждал ответаНа то письмо, верней, на тот конверт,На клапане которого три строчки.Обидней слов, наверно, в мире нет.Зачем ты мне прислала эти муки,Зачем тебе нужна моя слеза!И без того боль нашей, милая, разлукиДень ото дня ложится на меня.Я ухожу из роты незаметно,Сижу в тиши, слезу свою тая.Ведь тот, кого люблю я искренне и нежно,Зачем-то так обидел вдруг меня.Минует пятница, проносится суббота.Весёлый отшумел «Осенний бал».А я иду на службу с тяжким сердцем:Я не таких, родная, писем ждал.Сегодня я вернулся с полигона,Все цели с автомата поразил.На стрельбище стрелял я во всё злое,Мешавшее, чтоб я тебя любил.Со злостью я стрелял из автоматаВо всех врагов, в разлуку на землеИ попадал с мечтою, дорогая,Чтоб счастье, Ира, подарить тебе.Горячий ствол обжёг мои ладони,Холодный ветер исхлестал моё лицо,Но сердце даже там, на полигоне,Ждало столь долгожданное письмо.Я рад, что нос мой весь избили.Хоть больно было – это ерунда.Мои друзья конверты получили,Ударами обрадовав меня.Читаю с жадностью одно письмо, второе.Я счастлив, я лечу на небеса.На карточке я вижу пред собоюТвой нос, твой рот и волосы, глаза.Я слышу музыку, я слышу твою песню,Как будто в зале только один я.И руки эти нежные ласкают,Как и тогда, как будто бы меня.Нет, знаю я, что на земле есть счастье.Оно в любви, оно в конвертах писем и глазах,Оно на фотокарточках любимых,Оно сейчас в моих лежит руках.Спасибо, милая, родная,Спасибо, сердце, разум мой.Огромное спасибо, дорогаяИрина, я с ума сойду с тобой.

25/Х – 76 г.

Лучше скажи мне сразу – «Прощай»,Чтоб не сгорал я зря.Пусть ещё буду бредить тобой,Но время сотрёт тебя.

Вытравит, словно морская волна,Надпись с борта корабля,Шедшего гордо к родным берегам,Но не достигшего материка.

21/ХI – 76 г.

Из записной книжки друга (Ворона) Г.С.

«Солдат твёрд как камень и нежен как цветок».

А мы идём в атакуЗа ротным без оглядки.К плечам курсантским потнымПрилипли плащ-палатки.И словно не в учебный,А в настоящий бойУходит наша ротаДорогами отцов.В лицо очередямиХолодными, как лёд,Бьёт будто бы не ливень,А вражий пулемёт.Но мы идём в атакуЗа ротным без оглядки.За нашими плечами,Как крылья, плащ-палатки.

XI/76 г.

Есть такое слово – НАДО!

Раскисла от дождей земля,

Набухли почки на деревьях.Жизнь пробуждается, а яС тоской смотрю в весны веселье.Подобно капелькам дождя,Стекают дни на подоконник.Проходит мимо жизнь, а яЛишь подставляю ей ладони.А где-то рядом жизнь своя.Там любят, ждут, творят и строят,Театры, музыка, а яЛишь вспоминаю их порою.Горит свеча, поёт рояль,Зажёг огни любимый город.Проходит мимо жизнь, а яСмотрю ей вслед из-за забора.И грустно мне, что сам решил,Но кто-то должен спать бессонно.Я сам себя всего лишил,Надев курсантские погоны.

XI – 76 г.