О НАЦИОНАЛИЗАЦИИ - Сергей ГОРОДНИКОВ

Великие географические открытия создали предпосылки для развития мирового товарообмена. Военный грабёж колоний быстро исчерпал возможности их использования. Началось освоение новых земель крестьянами переселенцами, которых обезземеливание гнало из густонаселённых стран Европы, вследствие чего ускорилось развитие колониального сельскохозяйственного производства. Это развитие сельскохозяйственного производства полностью зависело от развития торговли с европейскими государствами, которые были главными потребителями колониальных товаров. Но что же могла предложить в качестве собственных товаров бедная на природные ископаемые, драгоценные минералы и металлы Западная Европа, товаров, предназначенных для товарообмена с колониями и регионами других континентов, где были гораздо лучшие климатические условиями для сельскохозяйственной деятельности и много ценного природного сырья? Только изделия ремесленного и мануфактурного производства. Такое положение дел подстегнуло направление свободных средств Западной Европы в развитие производственной деятельности с наиболее высокой производительностью труда, то есть в мануфактурное производство. А быстрый рост товарного производства, производимого на мануфактурах, – вначале, главным образом, тканей, полотняных и шерстяных изделий, изделий из металлов, стекла – как раз и вызвал стремительный рост объёмов западноевропейской и мировой торговли.

Европейские торговые отношения непрерывно расширялись, в них вовлекались множество колоний и стран на других континентах. В приморских городах европейских стран, где интересы производства и торговли раскрепощались особенно быстро и основательно, возникла потребность в большом ссудном капитале. В этих городах начался процесс непрерывного первоначального накопления торгово-коммерческого капитала. В европейские приморские города из остального мира стали устойчиво перемещаться драгоценные металлы, в первую очередь золото и серебро, из которых изготовлялось всё больше денег для развития товарообмена и товарного производства. Именно эти города превращались в центры кредитования мировой торговли. Массы безземельных крестьян перебирались в старые и новые портовые города, где находили работу или в поисках работы решались отправиться в колонии, подталкивая превращение буржуазной производственной деятельности и торговли в основной источник доходов феодального государства. Так в портовых городах непрерывно укреплялось финансово-экономическое положение буржуазии в сравнение с финансово-экономическим положением феодальных земельных собственников, что подрывало в них авторитет феодального права как такового.

Буржуазия стремительно увеличивалась численно и приобретала опыт существования в своей среде различных хозяйственно-экономических интересов. Поскольку эти интересы становились главными в доходных статьях ряда государств, постольку и феодальные власти этих государств вынуждены были поощрять хозяйственную деятельность буржуазии, идти ей на всё большие уступки. А когда в эти интересы стали вовлекаться сотни тысяч, миллионы представителей третьего сословия, они, эти интересы, начали постепенно воспитывать культуру политического самосознания буржуазии, подталкивали её увлекаться проблемами власти и порождать идеологов из своей среды для осмысления, какая же форма власти ей наиболее выгодна.

Столь серьёзные изменения в роли и значении капиталистической буржуазии, резкое увеличение денег в обращении вызвали коренные изменения и в сельскохозяйственных отношениях. Феодалы и католическая церковь окончательно переходили на денежный оброк с крепостных крестьян. А от денежного оброка был прямой путь к введению аренды земли и отказу самих феодалов от крепостных отношений. Ибо аренда земли была тем же денежным оброком, но только не с крепостного крестьянина, а с крестьянина освобождённого от крепостной зависимости, который готов был платить за право пользования землёй феодалу или феодальной государственной власти существенно больше, уже на основе рыночного спроса и предложения земельных участков, цена которых непрерывно возрастала.

Самые великие географические открытия и самые крупные заморские колониальные приобретения осуществлялись Испанией. Но в испанской империи наилучшим образом воспользовались данным обстоятельством, наладили местное товарное производство и освоили мировую морскую торговлю между разбросанными по разным континентам испанскими колониями и Европой трудолюбивые жители Нидерландов. В этой маленькой европейской провинции испанской короны за короткий срок произошли серьёзные перемены: существенно выросла численность горожан, и быстрое развитие получили городские производственные отношения. В портовых городах непрерывно увеличивалась прослойка буржуазии, и у неё накапливались крупные частные капиталы, в основном коммерческие, которые обращались в торговых сделках в самых разных странах мира, но так же и связанные с кораблестроением производственные капиталы. А из приморских городов Нидерландов денежные отношения широко проникали в среду крестьян, превращая сельское хозяйство в источник непосредственно денежных доходов местных феодалов.

В то же время испанская сановная знать и королевский двор в Мадриде испытывали постоянные денежные затруднения. Под разными предлогами они облагали всё большими, становящимися непомерными налогами и пошлинами свою богатеющую провинцию, что служило главным основанием всеохватного недовольства молодой и деятельной, энергичной городской буржуазии Нидерландов. В отличие от прежних времён, когда против феодалов восставали то один, то другой город, что вообще-то было не редкостью в Западной Европе на закате Средних Веков, в середине XVI века в нидерландских землях недовольство охватило разом многие города и селения. Вспыхнувшее в 1566 году восстание против узаконенных привилегий испанских и местных феодалов быстро приобрело характер войны за политическую независимость всех нидерландских штатов, – и войну эту возглавила буржуазия, что было новым явлением в истории Европы.

Отличительная особенность войны за независимость в Нидерландах проявилась в том, что в процессе разворачивания военных действий городская буржуазия всей провинции впервые осознала свои экономические требования, как требования и политические, для воплощения которых она решилась предпринять попытку революционной замены феодальной государственной власти на свою, представительную буржуазную власть. Традиционные представления о представительном городском самоуправлении буржуазии в её сознании расширились до представлений о представительном буржуазном самоуправлении целой страной. В течение войны за независимость городская буржуазия приобретала опыт использования вооружённого насилия, организации и ведения боевых действий по всей провинции, налаживания хозяйственного и политического управления всеми штатами. Таким образом, она смогла совместить задачу освобождения страны от Испании с буржуазной революцией. С окрашенным кровью врагов оружием в руках она потребовала конституционного ограничения феодальной власти. Ей это было обещано клятвенными заверениями герцога Оранского и оформлено им de jure, после чего голландская буржуазия признала его в качестве своего правителя. Гибель герцога только способствовала утверждению господства политических интересов буржуазии во время становления нового союзного государства Голландия. А для обоснования легитимности своих политических прав на создание своей государственной власти она принялась создавать собственные идеологии власти и собственную духовно-политическую культуру государственных отношений.

Разработку своей идеологии власти она совершала не на пустом месте, не с нуля. Первые камни идеологических заделов уже закладывались за предшествующие столетия в других государствах Западной Европы. С одной стороны, в Италии эпохи Возрождения, где в значительной мере под влиянием богатств и могущества её торговых городов-республик зародилась политическая философия либерализма, как философия политического господства представителей коммерческих интересов. А с другой стороны, вожди протестантской Реформации в Германии и в Швейцарии разрабатывали политическую философию религиозного обоснования такой государственной власти, которая создавала бы наилучшие возможности для развития социально-корпоративных производственных отношений, необходимых для быстрого развития городских производительных сил, в том числе производительных сил буржуазно-капиталистического мануфактурного и промышленного производства.

Уже Венецианская республика в Италии Средних Веков во многих отношениях была провозвестницей появления идеологической и политической диктатуры коммерческой буржуазии. Она смогла установить контроль над морской торговлей в Средиземном море и процветать на торговом посредничестве и банковском ростовщичестве ещё до появления мануфактурного производства, задолго до великих географических открытий. Абсолютное господство экстерриториальной частной собственности кучки семей олигархов над общественно-государственной и феодально-государственной собственностью выразился здесь очень отчётливо, очень весомо. Крошечной Венецианской республике вовсе не обязательно было осуществлять территориальную экспансию, чтобы оказывать решающее воздействие на межгосударственные и хозяйственные отношения внутри Италии и в Западной Европе. Она добивалась этого благодаря становлению негосударственной власти банковских займов, контролю над европейским товарообменом, то есть благодаря власти коммерческого космополитического капитала, центром организации которой в Европе она была в продолжение несколько столетий. Торговая и, в особенности, ссудно-ростовщическая, занятая торговлей финансами деятельность Венецианской республики и других республик Италии узаконили новые представления о смысле существования итальянской знати, и итальянская знать постепенно отчуждалась от интересов развития производительных сил и общественных отношений. Расцвет коммерции и ростовщичества позволял перемещать в Италию ценности и средства жизнеобеспечения из многих средиземноморских и европейских стран в несравнимо больших объёмах, чем производила сама феодально-земледельческая Италия. И он же давал возможность городским республикам Италии контролировать ресурсы других стран, добиваться значительного влияния на феодальную знать и на феодальную власть главных держав европейского континента.