Испанский башмачок - Андрей Кивинов

— Точно оттуда кидали? — уточнил он.

— Точно. Длинный швырнул. Он ещё прицеливался, сволочь.

Длинный… Водила Зеленого.

Мысли вихрем закружились в раненой голове Лопатина. «Это Саша, значит, так мира хочет? Я к нему с чистым сердцем, а он мне ботинком по роже. Да ещё каблуком в нос попал. Полный беспредел. Ну, позвонил бы, сказал бы, что не хочет встречаться… А то вот так, на людях. Типа, с дерьмом не общаюсь. Ну, с-сучонок…»

Иван Викторович до боли в костях сжал кулаки. «Ладно, Зелёный, я тебе тоже сюрприз приготовлю. Сегодня же… На всю оставшуюся жизнь запомнишь. Если, она, конечно, останется…»

— Задний ход! Полный назад!

— Шеф, может, я выйду, рыло им начищу, — предложил охранник, — это ж хулиганство злостное.

— Я сказал, полный назад!

— А стрелка как же?

— Отменяется.

Иван Викторович подобрал с палубы башмак, взял его за носок и со всей силы швырнул обратно на набережную.

— Это тебе ответка, Зелёный! Лови…

Ботинок по восходящей дуге устремился к берегу…

— Ну, все, точно теперь выгонят! — сокрушался вахтенный, выслушав Эдика.

— Может, сказать, что крысы утащили? — с виной в голосе посоветовал реставратор. — Тут в архиве их полным-полно.

— Да на хрена крысам ботинок? Да ещё испанский… В общем, как хочешь, брат, а ботинок верни. Хоть в Мойку ныряй, хоть сачком его лови!

— Да его уж в Неву унесло, наверно. Или утонул.

— Твои проблемы. Или мою семью кормить будешь.

Эдик покинул особняк. Ботинки и носки высохли, но настроение окончательно ушло в минус. Старая примета в очередной раз подтвердилась. Как день начнётся, так же и закончится. А ещё ведь не вечер.

Сам не зная почему, вместо того, чтобы идти к метро, он свернул за угол, к набережной. Вдруг ботинок, на самом деле ещё плавает?

Ничего не плавало, кроме бутылок, которые специальным сачком на удилище вылавливал молодой бомж. Обуви среди улова не было. Эдик минуты две с грустной миной поторчал у гранитного парапета, развернулся и побрёл к метро.

Возле стены особняка, рядом с декоративной урной валялся чёрный башмак. Эдик заметил его, когда переходил улицу. Что-то знакомое было в контурах ботинка. Такой же острый носок, серебристая пряжка. «Нет, не может быть. Я ж своими глазами видел, как он улетел в Мойку». Реставратор подошёл к урне, поднял ботинок. «Сделано в Испании», сорок пятый размер… Он самый. Мистика.

Прижав ботинок к сердцу, Эдик бросился в особняк.

Жизнь налаживалась.

Вечером Эдик, сидя за ужином, поделился с женой случившимся с ним происшествием.

— Значит, он не выкинул его в реку. А тебе просто показалось. Со страха.

— Я, вообще-то, не испугался.

— Но не сам же он из Мойки вынырнул.

Реставратор пожал плечами, ничего не ответив.

— Я вот сегодня видела историю, так историю. От мамы шла, а на проспекте джип взорванный. Народу полно, милиции, телевидение. Жуткая картина. Авторитета какого-то убили и ещё двоих с ним. «Зелёный» — прозвище. Не слышал про такого?

— Я этим не интересуюсь.

— Говорят, подбежал парень в маске на светофоре и из автомата очередь дал, а после гранату кинул. Совершенно спокойно. Хорошо, больше никого не задело. Журналистка там крутилась, сказала, это Лопатина какого-то рук дело. Скоро, мол, война начнётся.

— Какая война?

— Обыкновенная. Криминальная.

— Да она, по-моему, и не прекращалась… Лучше скажи, куртку можно отстирать или в химчистку тащить?

— Отстираю… Ты уж не стой возле лужи в следующий раз.

— Постараюсь.

«И все-таки, приметы не всегда сбываются», — подумал Эдик.

Жизнь определённо налаживалась.