Испанский башмачок - Андрей Кивинов

Андрей Кивинов

Испанский башмачок

«Вот гад!!!»

Эдик в бессильной злобе проводил взглядом серебристый джип, скрывшийся за углом, затем опустил глаза на свою новую финскую куртку. Огромные мутные пятна мгновенно расползлись по светлой ткани, словно кляксы по тетрадке нерадивого школьника. Брюки постигла та же участь. Вообще, Эдику показалось, что его просто взяли и положили в лужу лицом вниз. Целиком. Потом подняли и поставили на место. Быстро и качественно. Замочили без кипячения. Причём так быстро, что он даже не успел увернуться.

Самым актуальным моментом для Эдика, страдавшего хронической простудой, были промокшие насквозь ботинки. Набежавшая от лужи волна по щиколотку затопила ноги, превратив носки в неотжатую половую тряпку. «Цунами, блин!»

«Да, весёленькое начало дня. Идёшь в отличном настроении на работу, любуешься утренним городом, строишь чёрные планы, и вдруг какая-то сволочь на крутом джипе уделывает тебя грязью с головы до подмёток. Причём самым подлым и циничным образом, словно не человек ты, а забор деревянный. Хотя бы притормозил. Так нет, на полном ходу получите! Можете жаловаться. Он, наверное, и не заметил. Не зря стекла на джипе тонированные, чёрные, как вода из лужи».

Эдик достал платок, обтёр лицо. Кое-как отряхнул куртку. Придётся тащить её в химчистку, воду из наших луж не возьмёт ни один порошок. Значит, ещё тысячу долой из семейного бюджета. На ровном месте. «Спасибо тебе, неизвестный герой…» Печально вздохнув, он обогнул лужу, перебежал улицу и заскочил в подъезд. Одно утешение, что окатили рядом с работой, а то б в метро не пустили.

Вообще-то, сегодня была суббота. Просто накануне Эдик не успел закончить реставрацию наружной лепнины окна, пришлось выйти в выходной день. В понедельник — срок, не выполнишь задание, фирме повесят неустойку. Что эхом вновь отзовётся на том же несчастном бюджете. Эдик занимался реставрацией фасадов старинных особняков, вернее их архитектурных излишеств, в основном лепнины. Работа чисто механическая, за творческую сторону отвечали дизайнеры. Его фирма подписалась придать лоск фасаду дореволюционного особняка на Мойке, в котором когда-то обитал дальний родственник одного из царей. Ныне особняк предоставил свои просторы какому-то государственному архиву, паре нотариальных контор и туристической фирме. Эдик имел узкий круг работ — обрабатывал шесть окон согласно вручённым ему эскизам. Задание не особо тяжёлое в смысле ремесла, но трудновыполнимое ввиду сжатых сроков. Питер стремительно приближался к трехсотлетию, шеф дорожил каждым днём.

Эдик поздоровался со знакомым охранником, пожаловался на происшествие, выслушал соболезнования, взял ключ и поднялся на третий этаж, в комнату с недоделанным окном. В комнате размещалась часть архива — сплошные стеллажи с папками. Здесь же валялись мешки с остатками гипса, цемента и глины, грудились банки с краской и растворителями. Рабочий уголок. Кроме Эдика, на работу сегодня никто не вышел, что и понятно — начало дачного сезона, никакой юбилей не заменит удовольствия от посадки в собственном парнике первого огурца. Тем более, в отличие от пасмурной будничной хляби, в субботу наконец-то показалось солнце.

В ботинках хлюпало. Эдик разулся, стянул промокшие носки, по домашней привычке поставил обувь на холодную батарею, а носки водрузил на верёвку фрамуги. Протянул руку под стеллаж — там прятались старые сменные кроссовки, принесённые им из дома. Ничего не нащупав, нагнулся к полу. Кроссовок не было. Да, верно говорится, — одна неприятность порождает другую. Раз уж начался день хреново, ничего хорошего и дальше не жди. Он посмотрел под другими стеллажами, заглянул в закоулки архива. Кроме пустых бутылок из-под пива, полный ноль. Уволокли. Кто-то из своих. Вчера оставались, отмечали конец трудовой недели. Кроссовки, хоть и старые, но на даче гулять можно, чего ж не прихватить? Сменной обуви коллег в архиве тоже не наблюдалось. Увы, после нескольких случаев воровства, никто не оставлял даже грязных рукавиц. Тьфу, ты!.. Щеголять босиком, а тем более вкалывать на свежем воздухе — верный шанс к вечеру заполучить температуру и сопли до пупа. Кроме охранника в особняке никого, придётся просить помощи у него. Эдик извлёк из принесённого пакета рабочий комбинезон, переоделся и босиком, на цыпочках, спустился на первый этаж.

— Да, проблема, — почесал подбородок полнотелый страж, — у меня лишних туфлей нет. Что и посоветовать не знаю. Попробуй так.

— Я не морж, — ответил вконец расстроенный Эдик.

Охранник оглянулся на небольшой стенд с висящими ключами.

— Можно у нотариуса посмотреть, — предложил он, снимая один из ключей, — он обычно переобувается, когда приходит. Значит, сменная обувь имеется.

— Неудобно, вроде, — пожал плечами Эдик.

— Да чего там неудобного? Мы ж на место поставим. Нотариус только в понедельник придёт.

— Ладно, попробую.

Вахтенный отпер нотариальную контору и через пару минут вернулся, держа в руках пару чёрных, глянцевых ботинок.

— Под столом стояли… Меряй.

— Ого, такие баксов двести стоят, — Эдик покрутил в руках левый башмак, — Испания.

— Не тебе ж платить. Давай.

Реставратор присел на лестницу и обулся.

— Ну, как? Не жмут?

— Наоборот. Размера на два больше.

— Больше — не меньше. Зашнуруй потуже.

Эдик так и сделал. Ботинки, правда, по-прежнему болтались на ногах, но это лучше, чем босиком. Главное, не делать резких движений.

— Вроде держатся, — он поднялся, пару раз махнул ногой, словно бил по мячу. Ботинок не свалился.

— Не заляпай только, — предупредил охранник, — а то выпрут меня с хлебной должности. Нотариус не любит, когда в офис без нужды суются. Ключ на вахте держит только для уборщицы, да на случай пожара.

— Я аккуратно, — пообещал Эдик, — спасибо.

Он вернулся в комнату с архивом, взял бадью со строительной глиной, взобрался на подоконник. Подвесную люльку уже сняли, но нужды в ней и не было. Сегодня оставалось вылепить герб родного города справа от окна, на расстоянии вытянутой руки. Час работы. Эдик поудобней уселся на подоконник, свесив ноги наружу. Посмотрел вниз. Третий этаж — пустяки. Он не боялся высоты. Прямо под ним, над окнами первого этажа растянулась страховочная сетка, чтобы прохожие не поранились упавшим случайно мастерком или кучкой отлепившегося цемента.

По Мойке лавировали речные трамвайчики, небольшие прогулочные катера, просто моторки. Зазывалы на набережной, крича в мегафоны, наперебой предлагали совершить увлекательное путешествие по рекам и каналам северной столицы. С учётом наплыва туристов доходный бизнес. Пара девчонок с проплывающего трамвайчика помахали флажками Эдику. Он улыбнулся и помахал в ответ мокрыми носками, сняв их с верёвки. Настроение немного улучшилось, утренняя неприятность уже не казалась такой большой. Обидно, конечно, но не смертельно. Ботинки высохнут, куртку почистят. А этого на джипе тоже когда-нибудь окатят. Как поётся в старой песне — ничто на земле не проходит бесследно. За каждый, даже самый маленький грешок рано или поздно наступает расплата.

Насвистывая весёлую мелодию, реставратор принялся за работу. Через полчаса на стене появился контур герба. Осталось вылепить якоря с орлом и доложить шефу о выполнении боевой задачи…

…Нет, кажется, даже пять минут в сырых носках не прошли даром. В районе переносицы вдруг резко и противно защекотало, рот инстинктивно распахнулся, глаза, наоборот, зажмурились, и…

Апх-х-чи!!!

В нездоровом теле здоровый чих. Который получился таким сильным, что Эдик едва удержался на подоконнике. Левая нога при этом резко дёрнулась вверх, ботинок сорвался со ступни и по крутой параболической траектории устремился вниз, мимо страховочной сетки…

— Что-то они опаздывают. Не люблю, — Александр Карлович скосил взгляд на вмонтированные в торпеду джипа часы, — не солидно. Тем более, сами назначили место и время.

— Наверняка в пробке торчат. Весь город дорожники перекрыли. Полный аврал, — оторвался от книги сидящий за рулём молодой дылда, из-за больших глаз чем-то напоминающий покемона.

— А нам-то, какое дело? — возмутился третий, расположившийся на заднем сиденье поджарый, слегка седой господин, — договорились на десять — будь любезен. Хоть с вечера приезжай. Это элементарная неуважуха. Мы, вон на десять минут раньше прибыли, не западло. Карлыч, может, уедем?

— Подождём ещё минут пять. Если не объявится, значит, переговоры не состоялись.

— И чего? — уточнил Покемон. — Стрелку перебьём?

— Нет. Будем считать это их отказом от намерений. Верно, Илья?

— Вернее верного, — согласился сидящий сзади, — не подкатили, стало быть, уступили. Мы, в конце концов, не последние люди. Опаздываешь — хотя бы позвони.